Страница 5 из 124
Напрасно он так думает. Я очень хорошо все это представляю. Я ведь учился этому, мэр. Учился предвидеть последствия такой вот информации. Учился предсказывать, как она будет воздействовать на сообщество людей с заданными характеристиками, как поведут себя отдельные лица и группы людей. Я ведь не зря считался одним из лучших слушателей Академии Связи почти до самого выпуска. Нет, мэр, я все очень хорошо представляю.
Реенгрит. Серый, с голубоватым отливом минерал. Достаточно редкий, но совсем не уникальный — его запасы обнаружены во многих мирах, и кое-где разрабатываются. Запасы, как правило, незначительны — для его образования требуется особая комбинации условий при трансформации осадочных пород, и еще не было случаев, чтобы на одной планете такая комбинация сложилась даже в двух местах. Вряд ли Сэлх в этом отношении окажется исключением. Но обнаружение реенгрита здесь, на острове, группой геологов, работавших на планете во время позапрошлого прилета «Раногоста», не стало сенсацией. Сенсация состоялась совсем недавно — не больше месяца назад, если верить сообщению. Состоялась, когда обнаружили, что здешний реенгрит принадлежит не к обычной модификации А, а к гораздо более редкой и до сих пор уникальной модификации В — месторождение реенгрита В было обнаружено лишь однажды на Оригде, и уже сотни лет назад оно было полностью выработано.
Вообще говоря, реенгрит относится к тем немногим созданным по капризам природы веществам, которым люди до сих пор не нашли достойной искусственной замены и не сумели в том же виде синтезировать самостоятельно. Мне трудно судить, в чем здесь дело. Да, в сущности вопрос этот для Сэлха имеет второстепенное значение. Тут другое важно — то, что реенгрит модификации А отсюда вывозить никто и не думал. Есть месторождения, расположенные гораздо ближе к центральным мирам. И еще сотни лет Сэлху не грозили бы ни сказочное богатство, ни перспектива превращения в авангардный мир. Но вот реенгрит модификации В… Там, в Метрополии, уже шла яростная борьба за подряд на разработку месторождения, одно это известие резко сместило равновесие на бирже и привело в движение такие силы, противостоять которым не в состоянии был бы не только мэр, но и все население Сэлха, выступи оно единым фронтом против этой разработки. А что последует за внедрением сюда крупных корпораций, представить труда не составляло. Вложенные капиталы должны приносить максимальную прибыль, это закон нормально развивающегося человеческого общества. На Сэлхе будут искать — и найдут, обязательно найдут — сферу для применения этих капиталов. Отдельные люди, отдельные группы людей, даже, возможно, все человечество не в силах этому противостоять. В прошлом бывали попытки обойти действие этих законов — они приводили к еще более катастрофическим последствиям. И Сэлху, хотят его жители того или нет, никак не избежать общей судьбы.
Правда, если разобраться, особого бедствия в надвигающихся событиях лично я для жителей Сэлха не видел. Те из них, на чьих землях оказывались достаточные запасы минерала — и сам мэр в их числе — автоматически становились очень богатыми людьми. Я сомневаюсь, чтобы хоть одна из рвущихся к реенгриту корпораций осмелилась посягнуть на их право на получение солидной, обусловленной законом компенсации — такие попытки, говорят, бывали в прошлом, но люди давно убедились, что гораздо выгоднее поступиться какой-то долей прибыли, чем пытаться отхватить все. Те же из местных жителей, которым по воле случая не повезло, тоже не останутся внакладе — сама стоимость их земель неизмеримо возрастала, да и законы Сэлха вкупе с законами, общими для всей Ассоциации, гарантировали им достаточную компенсацию.
Но так или иначе, прежняя спокойная жизнь на Сэлхе кончалась, и противостоять этому не в силах был никто.
Мэр, наконец, перестал теребить в руках листки с сообщением, вздохнул и засунул их в щель приемника. Странно все-таки устроен наш мир. Вместо того, чтобы просто по линиям связи передать полученную информацию в мэрию, я должен собрать листки, выползающие из принтера, сложить их в папку, отнести и передать из рук в руки. Традиция, скрепленная тысячелетиями нам надо, чтобы информация обрела какой-то реальный, доступный и без всякой техники носитель. Нам надо, чтобы она сохранялась в таком именно стабильном виде. Сохранялась… Как правило, именно бумажные архивы гибнут в первую очередь, а информация, которую допотопный приемник мэрии считывал теперь со вложенных в него листков, потребует для своего уничтожения гораздо более серьезных действий.
Но я не стал отвлекаться на продолжение этой мысли.
— Ладно, делать нечего, — сказал мэр, когда загорелся сигнал об окончании чтения. — Посмотрим, что они там прислали.
Он сдвинул на край стола пару книг и какие-то бумаги, провел ладонью по опустевшей гладкой поверхности, и на ней проступила карта острова сначала плоская, затем постепенно приобретшая несколько преувеличенный рельеф. В старину любили такие вот эффекты. В южной части виден был поселок, присмотревшись, можно было разглядеть и разбросанные по всему острову строения ферм среди ровных прямоугольников плантаций. Потом весь остров покрылся сетью красных линий, обозначающих границы участков, поверхность постепенно побледнела и стала прозрачной, оставив лишь одну эту сеть, принявшую, форму рельефа, и там, в глубине острова, вдоль одного из склонов холмистой гряды, пересекавшей его с юга на север, сего-голубоватым облаком проступило обнаруженное скопление реенгрита. Те, под чьими участками было хоть небольшое количество минерала, могли уже до конца дней своих ни о чем не беспокоиться — так мне казалось еще утром.
Мэр надолго задумался, разглядывая карту, затем убрал ее одним нетерпеливым движением руки, и на поверхности стола проступили таблицы данные о содержании минерала на разных участках, предполагаемые размеры компенсации и тому подобные цифры. Я уже имел возможность все это изучить, мне это уже было не очень интересно. Пусть все это заботит теперь осчастливленных жителей Сэлха.
У меня были совсем другие заботы.
Мне вся эта история внезапно совсем перестала нравиться.
День клонился к вечеру, тени от домов и гигантских шаруков на улице удлинились и достигали теперь ее противоположной стороны. Еще один день на Сэлхе. Я вспомнил о своем предшественнике — каково было ему, отбывшему в этой дыре два срока подряд? Если готовился совсем к другому, если мечтал о карьере после окончания Академии, то это должно было казаться не просто пыткой, не просто потерей времени — крушением. И этот мир — просторный, огромный и пустынный, мир, где ты, может быть, впервые в жизни оказываешься по-настоящему свободен и от чьего-либо контроля, и от мыслей и забот, преследующих человека Метрополии на каждом шагу — этот мир тогда наверняка начинает казаться просто огромной тюрьмой. Ничто — ни деньги, которые ты тут зарабатываешь, ни практически полное безделье, ни возможность спустя рукава относиться к своим немногочисленным обязанностям — не сможет тогда компенсировать человеку тяжести заключения в эту тюрьму.
Я снова повернулся к мэру, посмотрел, как он вчитывается в плывущие по поверхности стола цифры — шевеля губами и шумно дыша — и понял, что это надолго. Собственно говоря, делать мне здесь больше нечего. Свое дело я сделал, и теперь уже ничего не изменить — даже если бы я очень хотел этого.
Я слегка кашлянул, чтобы привлечь внимание мэра. Он тут же оторвался от чтения, поднял голову.
— Я, пожалуй, пойду, — сказал я. — Не думаю, чтобы у вас был уже сегодня готов ответ.
— Да-да, конечно, какой уж тут ответ, — сказал он со вздохом. — Какой уж тут ответ… Идите, Мэг, я свяжусь с вами, как только потребуется. Но не думаю, что мы дадим ответ еще на этой неделе. Не думаю.
— Я уверен, — сказал я, поднимаясь, — что вас теперь не оставят в покое. Наверняка с завтрашнего же сеанса посыплются всякие предложения и рекомендации. Готовьтесь, мэр — работы будет много. И для меня тоже, — эта мысль показалась мне забавной, и я, усмехнувшись, повторил: — Да, и для меня тоже.