Страница 2 из 2
Почему не разговаривает солдат? Почему он не идет есть? Неужели война такая? Почему хозяйка прикрывает фартуком плачущие глаза?
Но ответов не было, потому что солдат все сидел, а молчащий брат его все стоял опустив голову. Это было жутко, Виллу охватила дрожь, он полез на сеновал и как мог поглубже зарылся в сено, словно хотел спрятаться от чего-то ужасного.
Может быть, завтра солдат перестанет молчать? Может быть, завтра он поднимет глаза и ответит вопрошающим взглядам?
Нет, ни завтра, ни послезавтра он не произнес ни слова, и Виллу носил в груди гнетущую неизвестность. Временами, правда, губы солдата начинали шевелиться, но не для слов, а для странной, непонятной усмешки. И Виллу начинал думать, что война — это тупое молчание солдата, едва заметная его усмешка, хмурое лицо хозяина и заплаканные глаза хозяйки.
Виллу, больше не читает газет, и когда другие пастушата упрашивают его рассказать военную историю, он отходит в сторону и молчит. Он любит быть в одиночестве, лежать между кочек на стеблях голубики, думать и размышлять, вспоминая хозяйского брата, молча сидящего дома.
Солдат тоже думает и размышляет? О чем? Ах, если бы он сказал об этом Виллу, намекнул хотя бы двумя словечками! Если бы он рассказал, почему он забыл свое имя и песни и почему он никогда не ходит к деревенским качелям, где заливаются смехом девушки? Почему он не садится есть вместе со всеми за стол и не идет вместе с ними работать в поле, где ждет осыпающаяся рожь? Неужели он не видит, что на глаза хозяйки, когда она кормит его, навертываются слезы, а губы ее болезненно подергиваются?
Никто не отвечает на вопросы Виллу, и поэтому он любит лежать между кочек на стеблях голубики и думать, размышлять. Так он становится посмешищем среди мальчишек, мишенью для издевок, дурачком среди сверстников, но все равно тревожно бьющиеся мысли не покидают головы Виллу ни вечером, ни утром, ни днем, ни даже ночью во сне.