Сказки библиотечного сквознячка

Сквознячок вернулся в город, передав Правителя всем четырём Ветрам. Он увидел, что осталось от некогда спесивой и надменной Башни. Ему стало очень грустно, потому что он один знал, насколько была беззащитна эта несуразная вздорная Башня, взбалмошная капризница. И, витая над грудой её камней, среди шумного веселья горожан, он заплакал. А они, не замечая его, танцуя на площади, радовались:

– Капель! Весенняя капель! Смотрите, капель! Свежий ветер принёс весну в наш город! – радовались дети и горожане.

Его слёзы упали на то место, где раньше стояла гордая Башня, и они пробудили к жизни первые подснежники. А вскоре и весна пришла в город.

Обо всем этом и о других новостях, время от времени происходящих в городе, можно узнать из газет. С тех пор их свободно печатают в том городе. Некоторые из них я и сама с любопытством перелистываю, когда посещаю ту самую Городскую библиотеку, где с удовольствием читаю сказки, восстановленные и записанные когда-то Библиотекарем Лекториусом и его внучкой Аделькой. Те самые, которые и сегодня рассказывает всем посетителям библиотечный Сквознячок.

Волынка

Отчаянным смельчаком слыл странствующий по свету волынщик! А играл он так хорошо, что его верная спутница и кормилица волынка, послушная его мастерству, никого не оставляла равнодушным! Слушая его игру на волынке, люди на праздниках платили волынщику, не скупясь. Этим и жил волынщик, странствуя по свету. Ночь не раз заставала его в пути идущим играть на чьём-то празднике. А тут и у самого бургомистра в соседнем городе затевалось большое торжество, и волынщик спешил туда, потому что вознаграждение было ему обещано щедрое за его музыку.

Но ночь выдалась ненастная, грозовая. И, несмотря на то, что, казалось бы, в каких только передрягах он ни побывал, но этой ночью становилось страшновато и ему. Волынщик даже начал сожалеть о том, что отказался от предложения хозяев дома, где прошедшие три дня подряд он играл на веселой свадьбе, остаться и переждать ненастье.

Но данное еще месяц тому назад обещание играть в особняке бургомистра гнало его в путь. Он спешил, а в голове его крутилась еще неясная ему самому мелодия. Она всё отчетливее звучала в его воображении. Частенько, когда ему предстояло идти играть на празднике, по дороге, музыка, соответствующая предстоящему торжеству, сама собой складывалась в его душе. Но эту музыку время от времени прерывали раскаты грома. Отвлекали от сочинения вспышки молний. Исхлестанный немилосердными струями холодного дождя, он промок до нитки. А шквалы и сильные порывы ветра сбивали этого одинокого путника с ног.

Но он упорно шёл вперед и, почти оглохший от ударов грома, подбадривал сам себя словами: «Уговор дороже денег!»

Как ни отвлекали его от сочинения музыки лютующие гром и молния, а он только прятал от дождя под плащ волынку. И еще задорней приплясывал под рождаемую в его воображении музыку, чутко вслушиваясь в происходящее, чтобы услышать в раскатах грома сокровенное звучание музыки этой ночи. Всё это так отвлекало его, что он забывал об усталости, холоде, ночных страхах. И он становился не изнуренным, вымокшим до нитки неприкаянным странником, а восхищенным слушателем, удостоенный чести слышать величественный оркестр самих небес. И единственным желанием волынщика было запомнить, не дать ускользнуть навсегда этой прекрасной музыке из его памяти. А лучший способ запомнить её, это поскорее сыграть на своей волынке мотивы этой ночи. Смахивая с щек слезы восторга, смешанные со струями дождя, волынщик приготовился к игре на волынке. Он расправил плечи и, закрыв глаза, поднял лицо к небу. Приготовился и вдохнул полной грудью холодный влажный ночной воздух, напоённый этой чарующей музыкой, чтобы выдохнуть всё это в волынку вместе с восторгом музыканта. Он вынул из-под плаща волынку и поднес её к губам, чтобы сыграть новую для него музыку, но именно в этот момент раздался такой удар грома, что казалось, всё вокруг содрогнулось. А ослепительная вспышка молнии сплелась с чёрным столбом налетевшего смерча.

Этот пылающий и сверкающий столб с невероятной скоростью подхватил и закружил волынщика и его волынку. Мощным вихрем подбросил их в воздух. Оцепеневший от ужаса волынщик думал только о том, чтобы не потерять любимую волынку. Он крепко держался за неё. Но, обычно послушную его дыханию и мастерству, волынку было не узнать!

Оказалось, что и молния, и смерч одновременно по какой-то неведомой прихоти влетели в неё, точно в западню. И попавшие в неё молния и смерч, точно обезумевшие гуляки, метались внутри неё, отчего она увеличивалась. Росла на глазах, постоянно меняя очертания.

Вскоре она стала похожа на огромное парящее облако, выделывающее немыслимые выкрутасы в воздухе. Порыв ветра поднял волынку высоко и стремительно понес её куда-то вдаль.

Крепко уцепившийся за неё волынщик боялся, как бы не лопнула его волынка с вихрем, громом и молнией внутри неё. В голове его мелькнуло: «Не дай бог упасть с такой высоты! Можно насмерть разбиться!» И ещё он успел с горечью посетовать на то, что подведет бургомистра и не играть ему нынче на том торжестве в городе.

Так и полетел волынщик со своей волынкой неведомо куда, покорный воле Судьбы, стараясь удержаться за обезумевшую волынку, которая к тому же гремела, завывала, булькала, как гигантский котёл. Визжала время от времени, точно неведомое чудище.

Волынщик и представить себе не мог, что его любимая волынка способна издавать столь диковинные и оглушительные звуки. Крепко вцепившийся в неё волынщик с изумлением отметил, что они с волынкой стремительно пролетали одно знакомое королевство за другим, и теперь они летели над незнакомыми ему землями. Он так засмотрелся, глядя вниз, пытаясь понять, куда его занесло, что и не заметил впереди огромную гору. И мгновенно его волынка врезалась в эту гору.

Да с таким треском и грохотом, что гора содрогнулась! Вершина её обрушилась и, увлекая за собой целый поток яростного камнепада, покатилась вниз. А волынщика от этого удара подбросило высоко вверх. И оттуда с высоты ему было видно, как из волынки вырвались, точно из западни, сверкающие молнии. Они слились в ослепительный ураган и устремились в глубокую воронку, оставшуюся на том месте, где до того гордо возвышалась вершина горы. Его волынка летела за ними следом. Да и он сам понял, что летит туда же: вглубь, но не горы, как ему показалось вначале, а в зияющий широченный пролом огромной кровли какого-то великанского дворца.

А то, что он принял за остроконечные горные скалы, оказались не что иное, как затейливые башенки, украшавшие этот поразительный дворец и его причудливо отделанные дымоходы.

И всё это поросло буйно растущим непроходимым кустарником и старыми высокими раскидистыми деревьями, помешавшими сразу рассмотреть дворец, который он сначала принял за гору. Как только волынщик оказался внутри этого дворца, он мысленно уж приготовился встретить свою погибель, думая, что вот-вот разобьется. Но падая вниз сквозь разрушенную кровлю дворца, он увидел, что там внутри стоят другие дворцы. Тоже чудесно украшенные.