Нечеловеческие хроники

Мои размышления прервала Ревекка, лагерь был уже свернут и все готовы к продолжению пути, следующая возможность перекинуться со мной хотя бы словечком представится нескоро, видимо это и подстегнуло ее любопытство.

— Батистен, он вампир? — спросила она меня очень тихо, словно опасаясь быть услышанной.

— Возможно. — прошептала я.

— И это он та легенда, о которой столько рассказывают?

— Да.

— Ты знала его лично?

— Да, а что?

— Я смотрю, что ты довольно лояльна к вампирам. — тихо захихикала она, — расскажешь?

— Что? — не поняла я.

— О Батистене, какой он на самом деле.

— Сейчас? — удивилась я.

— Хватит там шептаться, — недовольно вмешался Дарий, подойдя ближе — нам давно уже пора выдвигаться.

— Позже. — Подмигнула мне Ревекка и направилась к трем огромным рюкзакам, взвалив один из них себе на спину.

— Ну, полетели. — с усмешкой сказал Дарий и взгромоздил меня себе на спину.

Мир для меня опять размазался сумасшедшей палитрой красок, я решила не издеваться над собой и, закрыв глаза, погрузилась в свои невеселые мысли.

«Почему Ревекка так заинтересовалась Батистеном?» размышляла я, «Хотя, чему я удивляюсь, он интересен многим».

Перед глазами стали четко вставать картины давнего прошлого, которые восстанавливала для меня моя длинная память.

Батистен. Хранитель — высокий, русоволосый, улыбчивый гигант, с ярко синим глазами. Его длинные, ниже плеч, вьющиеся волосы, цвета льна, всегда собранные в хвост, просторные рубахи, непременно белые, скрывающие истинную силу этого гиганта, легкие порывистые движения, несмотря на огромную массу, открытое, всегда готовое смеяться, лицо — все это воскресило в моей памяти Батистена, словно живого. Он стоял сейчас перед моими глазами, готовый к любым неожиданностям, как всегда, легкий на подъем. Легенда? Конечно! Он единственный хранитель, выживший, после укуса вампира. Он не только выжил, но и переродился, только в кого? Этого не знал никто, кроме самого Батистена, потому, что после этого он исчез. Поиски были бесполезны, он уходил от преследователей так быстро, словно его предупреждали о том, откуда ждать подвох. Жаль, что эту способность он приобрел только после перерождения, в том, последнем походе, она бы нам ой, как понадобилась!

«Творчество» святой инквизиции, достаточно долго скрывало от нас истинную суть происходящего, пока неумолимые факты не ввергли нас в горечь осознания — кто-то занимался жестоким и продуманным истреблением членов всех кланов! Если бы гибли представители только какого-то одного клана, все было бы ясно и понятно, однако истребление без разбора, как нам тогда казалось, долго водило нас за нос.

Тогда-то мы и отправились на поиски «истребителей». Батистен и я, во главе нашего небольшого, но сильного и опытного отряда. Мы напали на след не сразу, для начала пришлось столкнуться с последствиями бесчинств перепуганной толпы, которой время от времени удавалось уничтожать не себе подобных, оклеветанных людей, а тех, кого они действительно боялись.

Наши «истребители» были умны, жестоки, расчетливы и осторожны, их подвели приспешники, завербованные ими из числа людей. Люди болтливы и в большинстве своем, хвастливы. Так что, когда в одном из придорожных постоялых дворов, мы услышали слухи о том, что здесь обосновался и восстанавливается после серьезных ранений «рыцарь», член «Великого святого братства», которое спасает людей от всякого проявления зла и демонов ночи, мы поняли, что напали на верный след.

Батистен «побеседовал» с этим пройдохой и выяснил, что во главе этого отряда стоят двое, по описанию их сверх возможностей, достигнутых «праведностью», было легко угадать азария и хранителя, однако мы были не в силах даже предположить кто они.

Преследование было долгим и изматывающим, это «братство», слишком часто оказывалось на шаг впереди нас, приводя меня в бешенство, а в Батистене пробуждая неудержимую жажду мести, он стал просто одержим этой идеей. Его привычное добродушие и веселый нрав изменили ему, вместо этого появился сарказм и горечь, непонятные мне.

Как-то вечером, когда он дежурил у костра, пока наш отряд спал, восстанавливая силы, я решила подойти и поговорить.

Ночь выдалась холодная, звезды россыпью устилали небо, соревнуясь в своей яркости с полной луной, как чаще всего бывает в горах.

— Не спится? — мрачно поинтересовался Батистен.

— Скорее, беспокойство замучило. — парировала я.

— Мы их скоро найдем, возможно, быстрее чем ты думаешь. — с горькой усмешкой покачал головой Батистен.

— Что с тобой? Я тебя просто не узнаю в последнее время!

— Не беспокойся, — все так же мрачно сказал он, — хотя… беспокойся, все равно недолго осталось.

У меня мороз по коже загулял от этих слов, я силилась пробиться в его мысли и желания, чтобы услышать хоть что-то, но вместо этого, чем больше я пыталась, тем больше меня захлестывал страх и ужас. Этот кошмар перебивал даже неосознанные желания спящих, так громко это было, звучало в моей голове, вибрировало в моем теле, но я продолжала искать, пока не наткнулась на одно слово «обречен». Я тут же заблокировалась, чтобы прекратить эту муку, которая воспринималась, как моя собственная.

— Батистен, что происходит?! — я боялась сорваться на крик.

— С каким удовольствием я бы сейчас выпил!

Такой ответ поставил меня в еще больший тупик.

— Пей… — неожиданно для самой себя, заявила я, — я тебя подменю на эту ночь… за пару часов сна, перед рассветом, ты успеешь восстановиться… только прекрати это самоистязание…

— Уже прочитала меня? — он достал флягу и отпил из нее добрую треть, единым махом.

— Что значит, «обречен»? — не выдержала я.

Батистен закашлялся, подавившись, тряхнул головой и уставился на меня.

— Не важно, это уже происходит, и никто ничего не в силах изменить.

— Даже я?

— Даже ты… — выдохнул он.

Его могучие плечи поникли и возле всегда улыбающихся губ, пролегла горькая складка.

— Я должна знать! — попыталась я надавить на него, не сильно веря в успех этой слабой попытки.

Однако чем-то я его все же задела, и Батистена прорвало!

— Предсказание, — он смотрел на меня так, словно я знала, о чем он говорит, — оно сбывается и скоро все закончится… для меня, разумеется.

— Я плохо понимаю, о чем ты, может просветишь?

— Предсказание Марты, стало сбываться!

— Ее же убили…

— В этом то и дело! Она предсказала мне, что когда ее не станет, я буду преследовать тех, кто это сделал и в момент их гибели, для меня все будет кончено. Так что гоняться за этими выродками, для меня равносильно погоне за своей смертью!

— Не похоже на предсказание Марты! — отрезала я, — Не ее стиль, не ее слог, ты уверен, что понял правильно?

Батистен надолго приложился к своей фляге, а затем, посмотрев на меня как-то затравленно, процитировал:

— «В тот день и час, когда мои убийцы буду повержены, твое сердце перестанет биться навсегда, но это не конец твоего пути, ты пойдешь за кровавым следом падающей звезды, которая ознаменует возвращение магии на Землю. Ты должен будешь сопроводить ее в трудном пути и помочь ей выполнить свое предназначение. Будут рождены новые две силы, способные удержать баланс, а до той поры ты будешь тенью, призраком, легендой.»

Я с ужасом смотрела на своего друга, не в силах осознать услышанное, во мне все восставало от одной только мысли, что его вдруг не станет.

— А как же то, что это не конец пути? — неуверенно попыталась возразить я.

— Как еще можно понять фразу: «твое сердце перестанет биться навсегда»?

— Пока не знаю, может мы, чего-то просто не понимаем?

— Я не знаю, существует ли для нас что-то после смерти, а ты?

— Нет… — пробормотала я.

— Значит, очень скоро я умру. — заключил Батистен с мрачной усмешкой и снова приложился к своей фляге.

Я молчала, мне нечего было возразить ему. Для смертных существовал рай и ад, в их представлении, на самом деле продолжение пути и развитие. Однако никто из нас не знал, что ожидает по ту сторону тех, кто существовал для одной лишь цели — поддержания баланса сил здесь, на этой земле. Каждый из нас — представитель одной из сил, часть ее и часть всеобщего, хрупкого баланса.