Нечеловеческие хроники

— Не переживай, дальше будет легче. — словно прочитав мои мысли, успокаивал меня Дарий.

— А где же наш лагерь? — капризничала я.

— Осталось пройти совсем немного, и я думал, что ты захочешь прогуляться.

— Конечно, захочу. — буркнула я с досадой вставая.

Все ныло и болело, и я всерьез начинала тосковать по своим прошлым возможностям. Дарий забрал у Моники рюкзак, одел его на спину и, взяв меня за руку, повел нас в сторону от дороги, вглубь деревьев.

Внезапно мои мысли потекли совсем по другому руслу! «Какая же ты дура! Как только ты станешь хранителем, вернется не только сила, но и боль! Всегда есть подвох, это видимо единственный ответ на то, почему люди всегда и всем недовольны, да ты и сама сейчас от них мало чем отличаешься!», ругала я сама себя, ощущая ледяное жжение от ладони Дария, сжимавшей мою руку. Я дала сама себе обещание сохранить в своей памяти каждое ощущение, каждое мгновение, проведенное рядом с ним сейчас, в моей безопасной человеческой оболочке.

Мы шли уже довольно долго, и я стала сомневаться, уж не заблудились ли.

— Дарий, а ты уверен, что мы правильно идем?

— Конечно. — весело ответил он.

— Как ты можешь быть в этом уверен, — решила я уточнить, — уже темнеет, а я все еще не замечаю никаких признаков лагеря.

— Ты забыла, — смеялся он — я иду по следу, руководствуясь запахом, и судя по тому, как он усиливается, нам осталось до лагеря всего несколько минут.

Я решила оставить свои дальнейшие сомнения при себе, но высматривать свет костра, стала внимательней. Моника тоже нетерпеливо озиралась по сторонам, хотя и пыталась это скрыть. Внезапно мы вышли на небольшую полянку, которая и была нашим пристанищем на сегодня. Теперь мне тоже стали смешны мои попытки обнаружить лагерь раньше времени, они заранее были обречены на провал.

Маркус, словно хороший опытный охотник, устроил все так, что обнаружить наше убежище можно только случайно наткнувшись на него. Костер, по всем законам, был разведен так, что он согревал, на нем можно было готовить еду, но освещал он только небольшое пространство, необходимое для нашего комфорта, увидеть его издалека, было просто невозможно.

Маркус уже установил здесь же четырехместную палатку, состоящую из двух «комнат», разделенных между собой импровизированным коридорчиком, в котором лежали скрученные спальные мешки. Вокруг костра были разбросаны живописным бардаком карематы[6], довольно дико выделявшиеся на фоне сочной травы своими яркими расцветками. От костра шел изумительный запах еды, жареной дичи.

«Да уж, наши мужчины намного более практичны и предусмотрительны», подумала я с улыбкой, глядя на то, с какой тщательностью здесь все было продумано и подготовлено к нашему приходу.

— Мир вам, — с ослепительной улыбкой, поприветствовал Дарий Маркуса, на старый манер, — что у вас на ужин?

— Мир и вам тоже, — ответил Маркус, не менее радостно, — несколько перепелов и куропаток, я успел поохотиться и весьма удачно.

Их приподнятое настроение не скрылось и от Ники, мы переглянулись. Здесь, находясь в удалении от нынешней цивилизации, эти двое, словно ожили. На этой небольшой поляне все выглядело, как в старые добрые времена, когда все было проще, а для довольства жизнью было достаточно располагать ночлегом, горячим ужином, сдобренным чаркой доброго вина и хорошим собеседником.

Мы с Моникой устроились у самого огня. Если не обращать внимания на современные атрибуты туризма, то сейчас, среди деревьев, под открытым звездным небом, у потрескивающего костра, на котором по-старинке нанизанные на ветки, с шипением поджаривались перепела, я ощущала себя почти счастливой. Словно вернулись те времена, когда было важно какой ты человек (ну или не совсем человек), что ты знаешь, умеешь и как ты умеешь выживать под этим небом. Все мои тревоги сейчас казались очень далекими и почти нереальными. Я почувствовала благодарность к Дарию, за эту сказку спокойствия, умиротворения и безопасности в кругу друзей.

«Мой волшебник, ты говорил, что сейчас не до романтики, но как же еще это можно назвать?» думала я, глядя влажными от слез глазами на своего рыцаря, который с обожанием смотрел на меня, словно читая мои мысли. Я рассматривала это горячо любимое лицо прекрасного мифического божества, не в силах оторвать от него своего восхищенного взгляда. Он был великолепен, при свете живого огня его черты обретали большую четкость, это мужественное лицо казалось было высечено из камня великим скульптором, ибо только такой скульптор мог придать четким строгим линиям камня свечение любви и нежности.

На этом бледном лице, словно уголья горели глаза, а вокруг них пролегли глубокие тени. Я встревожилась не на шутку, сколько времени Дарий провел неотрывно от меня, охраняя мою жизнь, мой сон и мое спокойствие? Судя по тому, как он выглядел, его мучила жажда, а я даже не задумывалась над этим до этой минуты! Дарий был прав, частенько называя меня эгоистом с ангелом в сердце!

— Дарий, — тихо позвала его я, он осторожно присел рядом, — тебе пора тоже поохотится…

Слова застревали у меня в горле, я никак не могла смириться с его естеством, даже зная, что он уже давно не пьет человеческую кровь, и разницы особой нет между поеданием мяса добычи и высасыванием из нее крови.

— Все еще не так плохо… — прошептал он.

— Но у тебя уже пролегли тени вокруг глаз, не стоит так рисковать, ты обессилишь!

— Моих сил еще хватит на то, чтобы пронести тебя весь путь без остановки и защитить тебя в случае необходимости! — пылко возразил он.

— Не делай нашу близость для себя более болезненной, чем необходимо! Я же знаю, что то, что я человек не делает наши и без того сложные отношения проще.

— Это сладкая боль… — он взял мою руку и, прильнув к запястью губами, шумно вдохнул его запах, — я впервые с момента твоего исчезновения снова чувствую себя живым!

Я не нашла что возразить ему на это, было в его словах что-то от упрека, может мне так показалось, но чувство вины перед ним снова захлестнуло меня, усилившись.

— Дарий, она права… — вмешался Маркус — ты непомерно расходуешь свои силы, а мы только в начале пути, думаю сейчас она в безопасности, мы сможем защитить ее во время твоей короткой отлучки.

— Это будет самая короткая охота, за всю историю моего существования, — сказал Дарий, вставая, он подошел к Маркусу и протянул ему руку, — спасибо… брат.

— Иди и возвращайся быстрее… брат. — ответил ему Маркус, сопровождая свои слова крепким рукопожатием, он все это время не снимал тонких перчаток, и я точно знала почему.

Дарий растворился во тьме, а я все еще смотрела ему в след. Я была поражена и приятно удивлена, эти двое никогда особо не общались, тем более не доверяли друг другу!

— Брат?! — переспросила пораженная Моника.

— Да, как ни странно это звучит. — ответил ей Маркус.

— А как же ваша взаимная ненависть? — не унималась она.

— Он изменился, и мне давно стоило признать это.

— Но он порождение зла!

— Человеческое насилие и жажда породили его и он до сих пор раб этого, но сам он не является злом в чистом виде!

— Как ты можешь так говорить?!

— Когда ты, наконец, повзрослеешь? — спросил Маркус со вздохом, — Посмотри на Елизара и ему подобных, он вроде как представитель света, но это не мешает ему пользоваться своими возможностями в личных целях, которым до благих, очень далеко!

Моника насупилась, а я с благодарностью и робкой надеждой посмотрела на Маркуса.

«Понимает ли он, ЧТО значат для меня его слова? Судя по тому, как он кивнул мне в ответ на мой невысказанный вопрос, понимает!» подумала я и мои мысли умчались далеко в прошлое. Сколько раз Дарий на моих глазах предотвращал чью-либо смерть? Множество раз! Был ли он хорошим, в общепринятом понимании? А кто из нас может похвастаться своей святостью? Люди порой более изощренны в своей жестокости, чем многие из бессмертных, сколько интриг, убийств, переворотов, войн?! Я не оправдывала его и прекрасно понимала, на что он в действительности способен, однако мне очень хотелось верить в его лучшую часть и Дарий, словно чувствуя мои надежды, все чаще оправдывал эти ожидания. Маркус очень вовремя прервал наше затянувшееся молчание.

6

Каремат (англ. Karrimat), или туристский коврик, или пенка — лист из двуслойного вспененного полиуретана, обычно ярко окрашенный. Предназначен для предохранения спального мешка от влаги и холода — подкладывается под спальник на днище палатки, пол, или прямо на землю.