Страница 13 из 27
2.3. Легальность и легитимность власти
История знает различных правителей: законных монархов и самозванцев, популярных президентов и ненавистных диктаторов. На политическую судьбу лидера решающее влияние оказывало то, каким путем он пришел к власти: законным или нет.
Пример из отечественной политической истории
Борис Годунов (1551–1605, русский царь с 1598) добился престола, перешагнув через убийство царевича Димитрия. Умный, честолюбивый правитель изо всех сил старался завоевать доверие народа: открывал государственные хлебные закрома для нуждающихся, делал богатые подарки монастырям, одаривал купцов, словом, льстил народу и искал его расположения. Однако тень совершенного беззакония таинственно преследовала Годунова, внося тревогу и нервозность в его царствование. Из уст в уста передавалась молва о незаконности власти Бориса Годунова, о том, что царевич Димитрий чудесным образом спасся, он и есть настоящий царь.
Трагедия Бориса Годунова – это трагедия беззакония власти, которую в конечном счете народ не принял. Именно поэтому политологи столь пристальное внимание отводят проблеме законности и признания политической власти. Для обозначения указанных понятий используются термины «легальность» и «легитимность».
Определение понятия
Легитимность (от лат. legitimus – «согласный с законами, надлежащий, правомерный») является одной из фундаментальных характеристик политической власти, которая свидетельствует о том, что общество добровольно принимает (или не принимает) существующую политическую власть.
Понятие легитимности в политическую науку ввел М. Вебер. Он подчеркивал, что легитимность не следует сводить к законности (т. е. легальности) власти, понимаемой как принятие обществом политической власти на основании формально-юридических правил.
Типы легитимности
Легитимность – понятие социально-психологическое, характеризующее внутренние основания для оправдания политического господства. М. Вебер выделял три типа легитимности.
Общество может принять власть политического лидера, основываясь на традициях и обычаях, которые передаются из поколения в поколение. Такой тип легитимности принято называть традиционным (от лат. traditio – «передача»). Власть монарха – пример традиционной легитимности, освященной авторитетом издавна существовавших патриархальных и религиозно-нравственных установлений. Известно, что современная Великобритания не имеет писаной конституции, но королевская власть освящена политической традицией страны.
Другой тип легитимности Вебер назвал харизматическим (от греч. charisma – «милость, божественный дар»). Харизма – это личный дар, благодаря которому политик способен влиять на массы, внушать им свою волю. В истории этот тип легитимности власти устанавливался, как правило, в переходные эпохи, когда по каким-либо причинам нормы, традиции и законы переставали эффективно регулировать жизнь общества. Революции, стихийные бедствия, войны и катастрофы рождают харизматических лидеров, которые добиваются власти исключительно благодаря своим личным качествам. Марат и Робеспьер во Франции, Ленин и Сталин в России – вот наиболее яркие примеры политических лидеров, добившихся легитимности политической власти благодаря харизме.
Третий тип легитимности власти принято называть рациональным (от лат. ratio – «разум»). Рациональная легитимность означает, что общество принимает власть лидера на основании законов или рационально созданных правил. Этот тип легитимности возник в Новое время, когда появились первые республики и были разработаны конституции, регулирующие смену политических лидеров на основе юридических норм. Президенты и премьер-министры в современных республиках обладают рациональной легитимной своей властью.
Кризис легитимности означает, что в обществе по каким-то причинам происходит нарушение согласия между основными политическими силами по поводу существующей власти. Такая ситуация обычно складывается накануне революций, когда монархи отрекаются от престола или президенты уходят в отставку. Причины, вызывающие кризис легитимности, могут быть разными, но итог один: потеря власти былыми правителями. Наиболее яркий пример такого рода из политической истории России последних лет – добровольная передача Б. Н. Ельциным президентской власти В. В. Путину в декабре 1999 г.
Итак, вопреки распространенному мнению, власть не может держаться только на силе: ее стабильность обеспечивается законностью и легитимностью, т. е. поддержкой народа.
2.4. Новые возможности и проблемы политической власти в информационном обществе
Информационная революция бросает вызов всей системе властных отношений. Осознание новых реалий во властной сфере особенно важно, ибо проблема власти была и остается центральной в мире политики. Информационная цивилизация создает новые правила политической игры, выводя властные элиты за пределы централизации, синхронизации и бюрократизации, разрушая старые иерархии власти, словно карточный домик.
Каждая политическая эпоха знает свою логику власти и властных отношений. Классическая картина мира политического была основана на стройной иерархии отношений власти, когда завоевание властных вершин означало доступ ко всем каналам политического могущества и влияния. Монарх, президент или харизматик-революционер в классической картине политического мира, стремясь завоевать власть, опирался на организацию, централизацию и иерархию. Легитимность власти в обществе основывалась на добровольном признании большинством властных прерогатив согласно монархической традиции, конституции или харизме.
Информационная революция предоставила в распоряжение соискателей власти принципиально новый ресурс – сеть информационных потоков, и этот ресурс по-новому обозначил все прерогативы политической власти. Если в традиционном обществе монарх имел в своем распоряжении только те данные, которые ему представляли политические советники, то президент в индустриальную эпоху мог пользоваться более широким кругом информации, которую ему предоставляли все политические институты общества. Однако и в том, и в другом случае сообщения были дозированными, управляемыми и регулируемыми, вплоть до создания «железного занавеса».
Прогресс в коммуникационной сфере сегодня необычайно раздвинул горизонты информационного пространства, предоставив в распоряжение политической власти глобальные информационные потоки. Власть может пользоваться этими потоками, но не в силах ими полностью управлять. В информационном обществе невозможен «железный занавес»: любые манипуляции с информацией носят локальный характер, поскольку сокрытие сведений в одних каналах может быть мгновенно дезавуировано другими информационными потоками.
Вот она, главная тайна информационного общества! Политическая власть не может полностью контролировать свой новый основной ресурс – политическую информацию, которая постоянно ускользает из ее рук. Политическая власть существует в пространстве неуправляемых информационных потоков, и это, в свою очередь, делает бытие власти таким же неуправляемым. Очень иронично об этом писал Элвин Тоффлер: «Президент чувствует себя так, как будто он кричит в телефонную трубку, а на другом конце никого нет»[31].
Могущество власти возросло до немыслимых прежде пределов: ядерная кнопка в руках президента может сегодня превратить планету в пыль за считаные секунды. Однако это поставило и невиданные ранее ограничения на пределы осуществления власти: воспользоваться ядерной кнопкой можно только один раз – первый и последний, и это будет означать полное исчезновение власти. Таким образом, власть и безвластие – две стороны современного информационного могущества.
31
Тоффлер Э. Третья волна. М., 2002. С. 622.