Ведьма Сталинграда

Бледный и долговязый, с поредевшими волосами, мужчина не соответствовал представлениям Алекс о настоящих морских волках. Но она была очень рада, что ее встречают.

– Наша «Ларранга» не красавица, но она доставит нас, куда надо, – объявил Чарльз. Он повел Алекс к выходу, у дверей стоял открытый джип, на заднее сиденье которого военный забросил сумку девушки. «Забрызганную грязью машину красоткой тоже не назовешь», – подумала Алекс, забираясь внутрь.

– Это единственный американский корабль из восьми торговых судов, которые отправятся в путь. Нас будут сопровождать различные военные корабли.

Чарльз завел машину, и они выехали с территории аэропорта на дорогу, забитую грузовиками. Не прошло и двадцати минут, как они уже были в доках, и Алекс стала изучать корабль, на котором ей предстояло провести около двух недель. «Ларранга» выглядела не слишком привлекательно. Длинное низкое грузовое судно с надстройкой в центре палубы явно видала лучшие дни.

Радист подхватил два чемодана, и они поднялись по трапу. Грубоватые на вид матросы таскали в трюм ящики и, похоже, какие-то двигатели. Алекс посмотрела в сторону носовой палубы, где другие члены команды привязывали канатами и накрывали брезентом самолет-истребитель. Алекс мысленно сделала пометку потом сфотографировать самолет.

– Я провожу вас в каюту, но затем, боюсь, буду вынужден вернуться к работе, – сказал Мердо. Он повел Алекс по коридору к узкой лестнице, которая вела на первый уровень ниже палубы. – Это палуба номер один. Вы будете жить в каюте по левому борту. – Радист пошел вперед, похлопывая по каждому люку. – Нумерация кают начинается с носовой части, у вас каюта под номером три. Нос судна – в конце этого прохода, кают-компания – под палубой номер два. – Чарльз поставил чемоданы Алекс и открыл дверь в крошечное помещение с двумя койками со стальным каркасом одна под другой. Слава богу, иллюминатор был выше ватерлинии.

– По расписанию мы отплываем в шестнадцать ноль-ноль, но мне нужно быть на своем посту за час до этого. Если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь к кому-нибудь из матросов.

– Спасибо, мистер Мердо. Значит, в четыре?

– Спаркс вас не подведет. Да, мэм, в четыре.

После ухода радиста Алекс стала изучать стальной отсек, в котором ей предстояло прожить от десяти до четырнадцати дней. Уютным это место назвать нельзя. Что ж, в конце концов, она не в отпуске. Главное – добраться до Архангельска. Интересно, что за город с таким приятным названием.

Черт! Алекс забыла про полярную ночь. Чтобы не нарваться на вражеский самолет, корабли плыли в полной темноте, ориентируясь лишь при помощи компаса и гидролокатора. При мысли о том, как целый караван судов ползет по темной воде, подобно слепому призраку, Алекс охватывала дрожь.

Пару раз во время короткого полярного дня девушка, прихватив фотоаппарат, выбралась на палубу в кормовой части судна. Зрелище было потрясающее: вокруг, куда ни падал взгляд, лежали арктические льды. Алекс устроилась рядом с люком, который вел к ее каюте, и, словно завороженная, не отрываясь, разглядывала соседние корабли. Покрытые, как и «Ларранга», блестящим инеем, они ослепительно сверкали на солнце, будто в сказке. Глядя на это волшебство, и не скажешь, что все происходящее связано с войной.

По ночам – а ночь стояла почти всегда – их караван выглядел куда более мрачным, даже зловещим. Корабли скользили по вздымавшимся волнам, словно привидения. Уже на третий день ветер и брызги усилились настолько, что Алекс вернулась в каюту. Она занималась тем, что чистила и готовила к работе свои фотокамеры: два маленьких «Роллейфлекса» и большую «Корону Вью» с растяжением меха.

Алекс приготовилась скучать, но на четвертый день проснулась оттого, что судно резко накренилось. Девушка оделась и поднялась по лестнице на открытую палубу, о чем сразу пожалела. Волны были такими огромными, что нос «Ларранги» задирался высоко-высоко. Судно на миг замирало, а потом стремительно падало обратно. Поднимавшиеся от удара волны обрушивались на носовую часть, после чего все начиналось заново. Проход был залит водой. Матросы, дежурившие на палубе, хватались за ограждения, чтобы их не смыло за борт.

Алекс слышала лишь беснующийся ветер. Когда она закрыла люк и вернулась вниз, стало тише, но совсем избавиться от шума не удалось. Ей было не по себе: она съежилась и раздумывала о том, что хуже, когда человека смывает с палубы в ледяную воду или когда он тонет, запертый в каюте.

На следующий день шторм поутих, и Алекс вышла на палубу, чтобы пофотографировать. Она открыла люк, ведущий на корму, и остолбенела: Весь корабль был покрыт толстой коркой льда. Истребитель тоже обледенел и казался стеклянным. Он блестел в лучах солнца, которое вставало прямо перед ними. Самолет словно сделался носовой фигурой корабля, превращая старую торговую посудину в благородное судно с героической миссией.

– Осторожнее, мисс, – раздался голос позади девушки, и кто-то тронул ее за локоть. – Здесь очень скользко, а если вы упадете за борт, мы не сможем остановиться и выловить вас. – Алекс обернулась.

– О, это вы, мистер Мердо, то есть Спаркс. Я просто наслаждалась… видом. Мы везем запчасти для самолетов?

– Да, запчасти, топливо и несколько разобранных аппаратов. Русская авиация отчаянно в этом нуждается, – радист подул на руки, согревая их. – Обледенение случается в каждом рейсе. Влага собирается на поверхности металла и ночью замерзает. Судно становится перегруженным, и матросам приходится разбивать лед. Вы как раз стоите у них на пути.

Алекс отодвинулась к люку, и мимо нее протопали четыре матроса с топорами и палками. Они стали сбивать ледяную корку с ограждений и стоек. Лед разлетался на куски, которые затем сбрасывали за борт к другим ледяным глыбам Ледовитого океана.

Мердо проводил девушку обратно к лестнице, ведущей на нижнюю палубу. Спускаться по скользким металлическим ступеням во время качки было непросто, но Алекс уже приноровилась. Она благополучно добралась до своей каюты, как вдруг раздался оглушительный грохот. Судно так сильно затряслось, что Алекс отбросило обратно в проход. Из интеркома донесся сигнал тревоги, после чего было объявлено: «Боевая тревога! Боевая тревога! Это не учения. Это не учения. Всем занять свои посты!»

Неужели в них угодила бомба или торпеда? Алекс, шатаясь, добралась до каюты и залезла на койку. Тонкий голосок в ее голове горевал из-за того, что она не может снимать происходящее, зато голос разума умолял мироздание сделать так, чтобы это поскорее закончилось. Алекс выглянула в маленький иллюминатор: все вокруг было затянуто дымом. Но тряска закончилась, и воды в ее каюте не было. Судя по перестрелке где-то вдали, бой продолжался уже в другом месте.

Прошло какое-то время. Алекс показалось, что как минимум час. В интеркоме раздался голос: «Отбой тревоги. Опасность миновала. Отбой». Любопытство, обуревавшее девушку, пересилило страх. Она взяла самый маленький фотоаппарат, вышла из каюты и поднялась на корму судна.

Два матроса стояли на палубе рядом с нацеленными в небо пулеметами, еще двое находились на корме, где были приготовлены глубинные бомбы. Почти вся остальная команда сгрудилась около бортового ограждения и мрачно смотрела в море. Примерно в километре от «Ларранги» тонул один из торговых кораблей. Нос судна торчал над водой еще несколько минут, словно ловя воздух в последний раз, а потом скрылся в ледяных водах. Спасательные шлюпки были спущены, но они пустовали. На волнах болтались сотни людей, но все они были мертвы, и никто не собирался подбирать трупы. Борясь с тошнотой, Алекс сделала несколько снимков, хотя была почти уверена, что Военное министерство не разрешит их публиковать.

Когда спасательные лодки были подняты и снова закреплены на шлюп-балках, раздалась команда: «Полный вперед!», словно ничего не произошло.

– Возвращайтесь внутрь, мисс, – услышала Алекс голос Спаркса. Она покачала головой и схватилась за ограждение, испытывая шок от увиденного и явного бессердечия матросов.