Страница 13 из 20
…зрачки…
…у нее нет фонарика, но если повернуть голову к свету…
…ничего.
Но дыхание присутствует.
Сердце бьется и ритм хороший. Слюна… слюна стекает по подбородку, и это тоже что-то там значит. Знать бы, хорошо это или плохо… нет, скорее хорошо.
– Теперь слушай, – ей было страшно отпускать Мэйнфорда, который оставался все так же неподвижен. – Я попытаюсь его вытянуть.
Кохэн пел.
Смотрел на нее и пел, покачивался, что старая кобра… кобра и есть. Змей. И вновь видны его крылья. Надо будет как-нибудь спросить, что они означают.
– Для этого мне придется попасть в его разум… – она ткнула пальцем в лоб. – Дозваться его… напрямую… это опасно.
Кивок.
И крылья становятся четче, Кохэн вытягивает их из воздуха, сам того не замечая. Красивые…
– Есть шанс, что он вообще не вернется… и что я не вернусь… но если оставить все как есть…
…почему бы и не оставить?
Есть же целители. И наверняка уже вызвали бригаду. Отправят Мэйнфорда в госпиталь. Там и оборудование, и люди, которые точно знают, что делать в случаях психокомы. Существуют же препараты…
– Нельзя в больницу, – губы Кохэна шевельнулись. – Он оттуда не выйдет.
А для такого, как Мэйни, лучше смерть.
Только вот нужно ли Тельме рисковать? Кого ради?
Потом.
Она спросит после.
А теперь…
– Пусти, – она взяла голову Мэйнфорда.
Каменная шея. Каменные плечи. И повернуть-то с трудом выходит…
– Помоги переложить. Мне нужен контакт.
Кохэна не пришлось просить дважды.
…если у нее не получится…
А ведь шансов, что не получится, много больше, чем на успех…
Ее могут обвинить в преступном вмешательстве. Запечатать. Отправить под суд…
Не думать об этом.
Тельма провела пальцами по окаменевшему лицу. Не голем он вовсе, а человек. Может, не самый приятный, исключая постель, но все одно человек.
– Не надо сопротивляться, – попросила Тельма, зная, что не будет услышана. – Пожалуйста…
Тело дернулось.
Изогнулось.
Забилось, будто пытаясь вырваться из незримых пут.
– Тише, – она гладила его лоб и шею, наклонилась к самым губам, стараясь не обращать внимания на запахи табака и лакрицы… и на другие тоже.
На грязь.
Чаек.
Крылатого Змея, чьи крылья заслонили их от толпы.
Не существовало больше этого. Вообще ничего не существовало.
…и создали боги мир из крови и плоти своей…
В его зрачках кувыркалось небо. Летело, распадалось на куски божественной плоти. А потом срасталось воедино вкривь и вкось.
…в чужих кошмарах легко заблудиться.
– Мэйнфорд…
Ее больше не услышат там, снаружи.
Там вообще не существует, есть лишь здесь, и Тельма сама не знает, в какой части мозга это «здесь» расположено. В книгах писали, что нужно найти точку выхода.
И если так, то…
…созданный из плоти богов мир был мясист и красен, и куски его, стянутые тонкой хирургической нитью, держались слабо.
Небо черное.
Как гематома.
А вместо светила – нарыв. И пусть он будет отправной точкой. Здесь у Тельмы нет власти. Почти нет. Разве что… надо действовать сообразно внутренней логике пациента.
Кто бы еще объяснил, что это значит.
…если мир из мяса и крови, то создать в нем нечто можно лишь из того же мяса.
Или крови.
Тельма усмехнулась и, оглядевшись, вцепилась в запястье зубами. Боль была вполне реальной, и значит, связь с телом еще сохранилась.
Капли сыпались, крупные, что бусины, и, попадая на плоть, прорастали.
Дерево.
Пусть будет дерево.
Неизвестно, конечно, как именно деревья вписывались в логику мира Мэйни и вписывались ли вообще, но Тельме с деревом спокойней. Вышло оно низким и разлапистым, покрытым плоскою острою листвой, больше похожей на щетину. И от корней его к Тельме протянулась нить-пуповина.
Вот так.
Теперь она не потеряется. Во всяком случае, не должна бы потеряться.
Шаг. И еще. Мир вокруг огромен и одинаков, но это – иллюзия. Ей нужно отыскать Мэйнфорда.
Как?
Сосредоточиться.
Мир сам перенесет ее к хозяину. Расслабиться. И удержаться на грани, не позволив себе раствориться в чужом разуме.
…дорога.
…тысяча дорог, но на какую бы Тельма ни свернула, та будет нужной.
…запах моря. Гул волн. Соленый ветер в лицо.
– …Мэйни, дорогой, эта процедура совершенно безопасна, – женщина в костюме цвета топленого молока встает на пути Тельмы. – Я принесла тебе материалы. Мы наймем лучших целителей. Я уже говорила с доктором Таубишем, он готов самолично провести операцию.
– Ты всерьез думаешь, что я дам на нее разрешение?
Изнутри Мэйнфорд выглядит так же, как и снаружи, что редкость неимоверная. В учебниках пишут, что созданные людьми образы себя редко соответствуют действительности. А этот… моложе.
И все такой же мрачный.
Взъерошенный.
Длинные волосы ему не идут совершенно.
– Мэйни, ты же хочешь поправиться.
Женщина тянет руку, но Мэйнфорд отступает. Пятится. Проходит сквозь Тельму.
– Не настолько, чтобы позволить кому-то копаться в моих мозгах.
Будь он в сознании, действительно не одобрил бы.
– Это всего-навсего несложная операция…
– Мама, хватит!
– Я понимаю, что это звучит пугающе! Но посмотри! Эффект великолепен! Процент успеха…
– Мама! – он кричал, но женщина в костюме цвета топленого молока не слышала крика.
– …судороги, галлюцинации…
– Хватит!
– Мэйни, хотя бы подумай…
– О чем? О том, чтобы позволить просверлить мне дырку в черепе? – он постучал пальцем по голове. – А в эту дырку воткнуть гвоздь?
– Электрод.
– И потом шибануть током… мама… ты же не всерьез…
Дорога извернулась, вытолкнув Тельму, точно мир запоздало спохватился, что в нем она – гостья, не более того. И потому не след заглядывать в чужую память.
Гостям следует проявлять уважение.
Шаг.
И снова шаг. Голос моря рядом. И мир вздрагивает под ударами волн. Он утратил прежнюю мясистую свежесть, и все же под ногами хлюпает жижа…
– …ты не понимаешь, Мэйни, – этот голос знаком, как и человек.
Гаррет.
Здесь он яркий, ослепляющий просто.
И свечение, исходящее от фигуры, заставляет Тельму заслоняться. Оно агрессивно. И подавляюще, и сам Мэйнфорд рядом с братом кажется размытой кляксой.
– …если информация об этом попадет в газеты, мои рейтинги…
– Надо было раньше думать о рейтингах.
– Я понимаю, ты злишься, – свечение делается ярче, оно тянется к Мэйнфорду, обволакивая, пытаясь проникнуть внутрь черноты. Но та лишь сгущается, свивается коконом, защищая Мэйнфорда.
Выглядит это жутковато.
…сознание использует лишь часть объективной информации, которая отражается в искаженном виде. Адекватный анализ образов требует немалой доли творческого подхода, что, однако, не позволяет с должной долей уверенности трактовать увиденное.
Учебник возник в руке Тельмы.
И исчез.
– …но мне необходима разрядка! Ты представить себе не можешь, какое на меня оказывают давление. Сколько сил я трачу. Мне жаль, что так получилось… я ведь никого не принуждаю!
– Не хватало.
Тьма укутала Мэйнфорда с головой.
…защита.
…единственная логичная трактовка. А силу сияния Тельма на собственной шкуре ощутила.
– Я честно предупредил Тильзу, что наша связь останется тайной. Я должен думать о своей репутации. Но теперь она заявляет… требует, чтобы я признал этого ребенка… чтобы показался в храме… ты же понимаешь, это совершенно невозможно.
Ребенок?
Тильза?
Кто она такая?
Имя незнакомо, но…
– И чего ты хочешь от меня? – сухо поинтересовался Мэйнфорд. Тьма колыхалась. Тьма не желала иметь ничего общего со светом.
– Поговори с ней. Объясни. Я пытался, но она… она словно обезумела! Она не желает и слышать о том, чтобы сделать операцию…
– Аборты незаконны.
– Прекрати, Мэйни! Не говори мне об этой ерунде. Женщина должна иметь право выбора!