Страница 9 из 17
– Сама жалею, – поддакнула Наташа.
Не признаваться же, что вчера она поверила в волшебство, а это в разы круче, чем рыбалка у озера. Хотя нет, она до сих пор верила с трудом в то, что видела. Чувствовала. Слышала. А друзья Димы никуда не денутся…
– Ты какая-то не такая.
Дима взъерошил пятерней короткую челку и пристально уставился на Наташу. В тревогах подруги он разбирался отлично – не просто ж так знал ее всю жизнь.
– Нет, такая, то есть обычная, – без уверенности ответила Наташа и, помедлив, добавила: – Дим, а можно кое-что узнать?
– Валяй.
И сваляла бы, да появилась проблема: как спросить-то так, чтобы не сглупить или не обидеть?
«Я тебе нравлюсь?» – кажется, будто самой Наташе захотелось романтических отношений, вот она и «прощупывает почву».
«Почему у тебя нет девушки?» – отличная фраза, если хочешь навсегда порвать любое приятельство. К тому же, честно говоря, Наташу это никогда не интересовало. Нет – значит нет. Его проблемы. Зачем на пустом месте закладывать комплекс неполноценности – так это называл школьный психолог.
А по-другому вопрос поставишь, честно признаешься о словах бабушки – получится грубо, «в лоб». И какое из трех зол меньшее?
– Мы – друзья? – не придумав ничего лучше, выпалила Наташа.
– Э… Ну, да. Возникли сомнения?
Дима сдвинул брови.
– Нет, – поспешила успокоить его девочка. – Вдруг… ты огорчился за вчерашнее.
– Глупости городишь, Наташенция. – Он задумался, но, щелкнув пару раз пальцами, что-то вспомнил и заговорил: – Слушай, заболтала ты меня. Я ж с предложением.
– Ась?
– Пойдем в поход?
– Только ты и я? – с испугом пискнула Наташа.
Кажется, Диму вопрос удивил до глубины души. Он даже отставил чашку с чаем, чтобы освободившейся рукой схватить ладошку подруги и зажать ее в своей.
– Что с тобой?
– Все… хорошо, – ловко выскользнув из «плена» и стараясь вернуть голосу твердость, убеждала Наташа.
– Тогда не понимаю вопроса. В поход мы ходим все вместе.
– Просто пошутила. Неудачно. Хе-хе-хе.
Под кожей расползался липнущий к внутренностям страх. Что, если бабушка права? Как общаться с Димой так, чтобы каждый раз не бояться заглядывать ему в глаза? В книгах писали, что по взгляду и определяется любовь. Дескать, посмотришь и все прочувствуешь. Жаль, Наташа не знала, какие именно признаки следует искать: нездоровый блеск, частоту морганий или расширенность зрачков.
– Ну, идешь с нами? – напирал Дима.
– Да-да, – только бы отстал, ответила Наташа, сосредоточенно рассматривая его лицо.
Ничего сверхъестественного. За полминуты трижды закрыл глаза – значит, моргает примерно раз в десять секунд; на нее не смотрит, потому что разглядывает разбитую банку, которую Наташа не успела убрать – считалось ли что-то из этого началом великих чувств?
Допив чай, Дима с важным видом оповестил, что вернется вечером, и ушел, захватив оставшийся кусочек сала.
А Наташа глупо кивала, погруженная в нерадостные размышления. Разумеется, об обещании она напрочь забыла сразу же, как только Дима перепрыгнул через низенький забор.
«Зачем он хочет прийти? – спросила себя Наташа. – Ладно. Как появится, так и узнаю».
Пока же она отправилась искать книги по психологии влюбленных людей. Правда, у бабушки таковых не нашлось, лишь многочисленные детективы в ярких обложках да пыльные тома медицинских энциклопедий. Последние Наташа, кстати, полистала, даже узнала, как определять болезни желудка и нервный тик. А вот про любовь – ни слова.
Интернет тоже молчал. Нет, статей было столько, что и за год не прочитаешь, но все какие-то неавторитетные. Как можно верить написанному, если автор не знаток в любовных делах?
«Ну, хотя бы язвы у Димки нет», – с облегчением констатировала Наташа, доставая спрятанный в ящике стола дневник. Она улеглась на кровать с тетрадкой, записала несколько обрывистых фраз, без интереса осмотрела дощатый потолок.
Событий скопилось столь много, что они расползались как десятки голодных тараканов, ускользая в последний момент из памяти вместе с кусочками воспоминаний. Эмоции, детский восторг, недоверие переполняли Наташу до краев. Красивых слов не хватало для описания случившегося, поэтому из-под шариковой ручки выплывали одни только многоточия да закорючки.
Припекало солнце.
В общем, Наташа сама не заметила, как уснула.
Разбудили ее назойливый стук в окно и сварливые нотки в голосе заглянувшего внутрь спальни друга:
– Ты спишь?! Вещи-то хоть собрала?
– Зачем? – уточнила сонная Наташа, отвернувшись к стенке. – Какие?
– Ната, я тебе о чем днем говорил?
– О том, какое вкусное домашнее сало, – припомнила Наташа.
– Нет! Я говорил, что мы идем в поход!
– Да?.. Ой, совсем забыла.
Дима от такой наглости аж разинул рот. Так и стоял, хлопая ресницами, и не мог подобрать ядовитого ответа.
Наташа с трудом подняла тяжелую от пересыпа голову с подушки. Какая тут поездка, если тело до сих пор не проснулось? Оно ватное, непослушное, будто отекшее. Но уходить друг не собирался – он отличался особой настырностью и раз уж решил, что поедет вместе с Наташей, то ту не спас бы и ураган.
– Дим, дай мне переодеться. Я быстренько соберусь, – заметив, что Дима усаживается на подоконник, уступила Наташа.
– У тебя пять минут. Время пошло. Один… два…
– Иди уже! Надо же, удумал приказывать!
В друга полетела увесистая подушка. Дима, прицельно метнув ее обратно, скрылся за окном. Наташа зевнула. Соблазн бухнуться в постельку и спать дальше был велик, но под бурчание друга все равно не уснуть, посему она начала подыскивать подходящую одежду.
Да, задачка. К каникулам в деревне Наташа готовилась основательно: набрала и легкие платья, которые не носила, но не могла отказать купившей их маме; и шорты с майками – те мама называла «неженственным барахлом». Каждый раз, жарко споря о том, как одеваются девочки, мама и дочь совершенно забывали уложить в сумку теплые вещи. В скудном ассортименте ее старого здешнего гардероба, кроме двух кофточек и пары джинсов, был лишь один старенький свитер, забытый Наташей несколько лет назад. А единственные кроссовки недавно прорвались на пятке, значит, и из обуви остались босоножки да резиновые сапоги в нелепый цветочек – подарок папы.
Наташа повторно осмотрела полочки комода, будто бы там могло что-то появиться. К ее сожалению, все осталось прежним.
Пришлось побегать по всему дому. Обувь отыскалась на веранде: старые замызганные кеды, которые давно ей разонравились и были убраны на «черный день» бабушкой. Запасные джинсы легли внутрь рюкзака, мамин пуловер, также впопыхах оставленный у бабушки с дедушкой, – туда же.
Что-то забыла?
Собираться всегда сложно. Взять хочется многое, и вместо предметов первой необходимости в сумке обычно оказываются книги, безделицы, недовязанные – между прочим, третий год! – носки.
Срочно требовалась консультация.
– Д-и-им! Помоги!
– Слушай сюда, – не высовываясь, с военной четкостью проговорил друг, словно собирал новобранца в армию. – Зубную щетку взяла? Пасту?
– Есть.
– Салфетки?
– Так точно, сэр, – не выдержав, козырнула Наташа.
– От комаров ничего не бери – все у меня. Расческа, полотенце?
– Ага. Спальник?
– Нет. Я захватил два. Ну и по мелочам прихвати. Что нужно лично тебе?
Наташа с любопытством взглянула на увесистую фантастическую книгу, которую никак не могла осилить, но передумала. Ибо тащить сокровище придется на своей спине, а времени для чтения попросту не найдется. И что с ней делать? Мух отгонять?
Зато понадобится плеер – чтобы наслаждаться звездной ночью под мелодии любимых песен; ручка, тетрадка – вдохновение, как говорил малоизвестный поэт по радио, настигает в самых неожиданных местах. Кажется, еще он утверждал, будто его оно однажды настигло ночью в темной подворотне, где он и сочинял до рассвета. Вдохновение такое, непонятное.