Страница 14 из 15
– Принуждение?
– Возможно, возможно, – покивал ученый. – Сейчас, пока Simimsm Hominis спаривается в виртуальном пространстве и центры удовольствия его мозга активны, мы проводим глубокое сканирование. Наши филологи и лингвисты уже создают языковую карту родного языка данного ксеноса, а психо-псионики зондируют его сознание.
– Только его? – Вице-адмирал кивнул на экран.
– Да… это самый контактивный из предоставленных нам образцов. А вот с остальными экземплярами есть «небольшие» проблемы. Как физиологического, так и поведенческого образца. В первую очередь моллюск – он необычайно агрессивен и практически не поддается стандартным ксено-транквилизаторам. Основой его органики является фтороводород. Как вы, наверное, знаете, раньше существование жизни на основе этого вещества считалось, мягко говоря, антинаучным фактом. Фтороводород реагирует с диоксидом кремния и алюмосиликатам – основными строительными кирпичиками большинства планет, имеющих твердую поверхность. А потому… – Ученый замолчал и резко сменил тему. – Наши аналитики и эксперты по ксеноэволюции предполагают, что родной мир этих космомоллюсков (рабочее наименование Clam Spatium-Rex) – это железная или углеродная планета. Только в таких условиях возможно было образование океана, состоящего из HF.
– И это нам дает… – подтолкнул вице-адмирал неспешные мысли Зуске, косясь на настенную панельку с часами.
– Да! Вот именно! – согласился ученый с Сатином, даже не поняв, что тот ждет от него ответов, а не сам сделал нужные выводы. – Сейчас обсерватория Кепочкина и носовая обсерватория Аким-Каглы проводят по моему заказу спектральный анализ видимой части космоса в поисках соответствующих объектов. Мой искин Сарочка постоянно контактирует с административными разумами обоих учреждений, и если что-то будет найдено, я немедленно сообщу вам.
– Будьте добры и вот еще что. – Вице-адмирал быстро набрал что-то на видимой только ему голоклавиатуре. – Обратитесь, как мы закончим, в Центр военной разведки Алины Раевской. Пусть задействуют установку больших масс и нуль-эха для вневизуального сканирования.
– О! – восхитился профессор. – Это же просто замечательно. Я и не знал, что на «Волге» есть специализированная аппаратура для дальней разведки.
– У нас много чего есть, господин Зуске, – усмехнувшись, ответил Анатолий Ефимович, бросив быстрый взгляд на человека в доспехах. – А вообще то, что научный коллектив не извещен о подобных возможностях супера, – это недоработка. Я немедленно прикажу разослать по институтам и НИИ общие формуляры с описанием военных технологий двойного назначения и контактными данными командующих офицеров и управляющих искинов.
– Принять к выполнению? – тут же спросил искусственный интеллект «Волги».
– Да.
– Выполнено.
– Однако, Исаак Платонович, Альберт Пахомович направил нас к вам по другой причине, мы… да кстати! Простите, совсем забыл. Позвольте предоставить вам Его Сиятельство, Князя Максима Денисовича Александрова. Главу новообразованной ксено-археологической службы.
Человек в золотой броне оторвался от созерцания тела погруженного в вирто-сон инопланетянина и, подойдя к удивленно вскинувшему брови профессору, протянул ему руку.
– Добрый день, Исаак Платонович. Очень приятно познакомиться. Извините, что приходится общаться с вами в таком виде, думаю, вы в курсе моей проблемы. Надеюсь, что я был не очень беспокойным пациентом.
Начальник ксеноархеологической службы. М-да… Открыв глаза и выбравшись из капсулы биолаборатории с твердым намерением сделать что-нибудь плохое со своим несносным искином, я тут же столкнулся взглядом со стоящим за стеклом моего бокса умудренным сединами вице-адмиралом. Вымуштрованное тело само собой среагировало на погоны и лычки его мундира, и если бы я быстро не сориентировался, вспомнив, что ныне я не космо-пехтура, а эксцентричный Князь со странностями и легким помешательством на почве армейской службы, которую вроде бы никогда не проходил, остановил себя, ограничившись кивком. Отдал бы честь, да к пустой голове руку не прикладывают.
Состоявшийся между нами тогда небольшой разговор можно было свести к изысканному и иносказательному: «Простите, что раньше не посетил вас, уважаемый, не до вашей благородной задницы было!» – со стороны Анатолия Ефимовича и моему невнятному мычанию на тему: «Ничего страшного – я все понимаю!» А далее вице-адмирал начал расспрашивать меня, носил ли я когда-нибудь средние или тяжелые пустотные латы, потому как в них мне предстояло прожить ближайшие полторы недели.
Да не в каких-нибудь, а лучших из тех, что можно найти в человеческом космосе. Доспехи нижнего уровня «Золотого кода» – засекреченной разработки отечественных ученых, предназначенные для исключительной защиты первых лиц государства. Эта полулегендарная броня, сведения о ТТХ которой хранились пуще иных государственных тайн, представляла собой своеобразную матрешку из первого, второго и третьего слоя защиты, полностью отсекавшую носителя от воздействия окружающей среды.
Первый или нижний уровень – внешне классическая броня легкого типа, которую можно найти в любой, даже самой захудалой военной части, уже сама по себе делала человека практически неуязвимым для любого физического воздействия. Второй слой, превращающий «Золотой код» в средние латы, надевался поверх и нес в себе пассивный экзоскелет. Третий, или внешний, делал счастливого обладателя настоящим танком, способным вызвать зависть у любого маститого космодесантника, обладал гравикомплексом и буквально был напичкан сервомоторами.
План вице-адмирала был прост: запихнуть меня в «Золотой код» и выпустить таким образом из карантина. По своему статусу я, в общем-то, был второй по важности особой на его лайнере, а потому, как к тому же дальний, но родственник императорской семьи, мог претендовать на комплект подобных лат.
А вот зачем я понадобился Сатину – об этом я узнал чуть позже. После того как вскрылась запасная техническая дверь, передо мной предстало не смежное помещение, а внутренний ложемент дресс-куба, специального аппарата, позволявшего надеть латы любому человеку, даже не сведущему в вопросах пустотных скафандров. И уже закованный в золоченые доспехи, я прошел полный процесс химической обработки и биоподавления, латы были запечатаны внешним кодом, чтобы я, не дай-то бог, не решил снять их посреди супера, после чего меня провели через пси-активную рамку, и только после этого я оказался в кабинете доктора Вочокски – заведующего филиалом Центра исследования внеземной биологии имени Виталия Сигизмундовича Крачетова.
Там меня и ждал вице-адмирал. Как и известие о том, что я теперь возглавляю профильную, не для меня – Дениса Максимова, – а для Князя Александрова, и до сей поры не существовавшую на «Волге» службу ксеноархеологии. А точнее, целый институт в самом центре лайнерного города. Пришлось кивать и поддакивать, соглашаться, помня строгий наказ Имперской службы безопасности. А затем – затребовать выпустить из карантинного плена своих спутников, до сих пор томящихся в моей опечатанной и до сих пор безымянной яхте.
Неохотно – с помощью Сатина, но ответственным за подобные мероприятия людям пришлось пойти мне навстречу. В противном случае в новообразованном институте просто некому будет работать. Особенно учитывая полную некомпетентность руководителя в данных вопросах.
Ну и как финал всей завертевшейся вокруг меня катавасии встал вопрос: следует ли сообщить Анатолию Ефимовичу о том, что все это время я провел в виртуальной игре вместе с самой Цесаревной. Вопрос на миллион, особенно учитывая, что ни о какой виртуальной реальности в то время, как я нахожусь в опечатанном «Золотом коде», и речи быть не могло. Не существовало технологий, способных захватить мозговые волны сквозь пятимиллиметровый слой сплава кредония – особого вещества, добываемого в системе Альфа Центавра и полностью экранирующего не только биологическую деятельность, но и псионические способности.