Молот Одина

– Тяжеленная-то какая! – Она уронила броню обратно на мешковину, положила меч сверху. Подошла к Викентию, закинула руки ему за шею. – Я думала, у меня от ужаса галлюцинации начались. Явился рыцарь с мечом, порубивший напавших на меня разбойников. Спасибо тебе, что ты не призрак, Вик. – Она крепко поцеловала молодого человека, растрепала ему волосы и пообещала: – Еще увидимся, мой герой.

Девушка подмигнула ему и выскочила за дверь.

Викинг закрыл замок, посмотрел на часы.

Если хозяйка должна прийти в семь, то в душ он действительно успевал.

Избавившись от запекшейся крови и освежившись, Викентий натянул штаны, вышел к трюмо, рассматривая через зеркала швы на спине. Пластырь, понятно, оторвался. Однако раны, по счастью, не открылись. Ни во время схватки с уголовниками, ни в любовных поединках с молодой женщиной.

– Спасибо, дядя Федя. У тебя золотые руки, – пробормотал викинг.

Мелодично тренькнул звонок. Молодой человек секунду поколебался и не стал бегать в поисках футболки, открыл дверь.

– Опаньки, кто у нас тут такой! – рассмеялись две девчушки. Те самые, что сидели в ресторане. Правда, теперь они были не в блузках, а в обтягивающих футболках. Причем у обеих имелось что обтягивать. – Как же это Любавушка тебя не прибрала?

Красотки прошли в квартиру, весело рассматривая гостя.

– Опаздывала, – пожал плечами Викентий. – Велела дождаться и отдать ключи.

– Тошка, смотри! – Девушка с более светлыми волосами присела возле кольчуги, поверх которой лежал тускло сверкающий меч. – Это чего, настоящий, что ли?

– Ты действительно напал с мечом на банду бандитов с пистолетами? – изумленно развела руками та, которую подруга назвала Тошкой. – Мы думали, Люба так пошутила. Впечатление свое приукрасила.

– Охренеть! – Светлая девчушка подняла клинок, вскинула к потолку. – Я призываю тебя, король Артур, к рыцарям Круглого стола! Ты ведь рыцарь Круглого стола, незнакомец?

– Я скорее рыцарь весла и паруса, – улыбнулся викинг. – У меня нет Росинанта, и я не нападаю на ветряные мельницы.

– Чем же ты тогда занимаешься? – поинтересовалась девушка.

– Сражаюсь с мужчинами и люблю женщин… – Левой рукой Викентий перехватил рукоять меча вместе с девичьими пальцами, завел ее светленькой за спину, прижал девушку к себе, прильнул губами к ее холодному рту, а правую ладонь запустил жертве под футболку и скользнул ею вверх, одновременно и лаская хрупкое тело, и обнажая его. Шрамы на спине кольнуло прикосновением, что-то бархатистое скользнуло по ним вверх. Молодой человек оторвался от губ светлой девушки, повернул голову – и был вознагражден поцелуем второй красотки.

Меч гулко рухнул на пол. Ладони заскользили по его телу – девушки кружили, словно акулы вокруг добычи, хищно облизываясь. Викинг усмехнулся, чуть присел, подхватил под попки сразу обеих, донес до постели, уронил на мятое одеяло. Красотки стянули с себя футболки – и Викентию тоже пришлось снова раздеваться, целуя при этом бархатистый животик одной чаровницы и лаская маленькую, упругую грудь другой…

Поспать в эту ночь никому из троих так и не удалось. Однако в восемь утра девочки дисциплинированно стали собираться на работу – и для начала вместе убежали в душ. Викентий, натянув штаны и драную футболку, распахнул окно, сел на край подоконника, прихлебывая пиво и закусывая его ломтем обветрившейся пиццы – ничего другого заказать вчера по телефону не удалось.

Снаружи, в старом дворике, зеленели вокруг детской площадки деревья, чирикали воробьи, тут и там попискивала узревшая владельцев сигнализация.

– Ты в душ пойдешь, рыцарь весла и паруса? – спросила неслышно подкравшаяся Тошка.

– Мы люди дикие, к удобствам непривычные, – покачал головой реконструктор. – Дома вечером ополоснусь, и ладно.

– Кофе будешь?

– Мы, варвары, баловства сего не понимаем, – сделал еще пару глотков Викентий. – Наше питье – это вода за бортом али бражка хмельная, коли праздник на дворе.

– Разве у тебя сегодня праздник? – Девушка отбросила на постель полотенце, которым сушила волосы, запустила ладони ему под футболку. – Это какой?

– Хорошая драка днем и прекрасные девы вечером. О чем еще может мечтать человек в этой жизни?

– Откуда у тебя эти швы? – наткнулась на нитку Тошка.

– Совсем забыл, – поежился Викентий и отставил бутылку. – У тебя ножницы маникюрные есть? Сделай доброе дело, разрежь и выдерни нитки. А то мне на спине не достать.

– Может, лучше в поликлинику сходишь?

– Не смеши меня, из-за такой ерунды время терять!

– Совсем забыла! – хмыкнула девушка. – Для тебя настоящая медицина – это лубки из кленовой коры, а настоящее обезболивание – это киянкой по голове.

– Именно! – даже не подумал спорить викинг. – Так что, ты нитки выдернешь?

– Задирай футболку, – ответила Тошка. – Помнится, в детском садике я как-то солнышко маме на день рождения сшила. Так что нитками пользоваться умею.

Викентий встал, опершись руками на подоконник, лицом к окну. И вдруг увидел, как на ветку старого, коротко стриженного тополя, стоящего между проездом и песочницей, опустился кречет. Настоящий, кривоклювый и когтистый крылатый хищник с черными глазами в желтом обрамлении.

– Обалдеть! – прошептал в изумлении молодой человек. – Ты здесь откуда?

Кречет склонил голову чуть набок, вперясь зрачками в его зрачки. И от этого взгляда по телу реконструктора стал расползаться некий странный щемящий зуд.

– Тебе нужно было родиться в Средневековье, Вик, раз уж ты так любишь пиво, драки и антисанитарию. – Викинг ощутил холодное прикосновение к спине, слабый укол, как это бывает при выдергивании хирургических нитей. – Ты явно ошибся эпохой. Веков этак на тридцать.

– Сто поколений, – прошептал Викентий, не понимая, откуда в его сознании появилась эта мысль. – Сто поколений назад.

Черные зрачки сокола не давали ему отвести взгляд, они завораживали, влекли, тянули, словно прочным жгутом, кружили, затягивали, всасывали, опрокидывали в пропасть – молодой человек уже падал в нее, проваливался в бездну невесомости и небытия…

Викентий тряхнул головой, разгоняя наваждение, открыл глаза и…

– Какого хрена?

Он лежал на толстой охапке сена у покрытой смолистыми каплями бревенчатой стены. Потолком небольшого сруба служили плотно сбитые жерди толщиной в руку, а освещали его четыре узких оконца, больше напоминающие бойницы. У других стен досматривали сны две девушки и парень. А еще один хлопец, в штанах из плащевки со множеством карманов и в клетчатой рубашке, с невозмутимой деловитостью ощупывал бревна, к чему-то принюхиваясь.

Викентий тоже поднялся, повел плечами – ничего не болело, не беспокоило. Даже голова не гудела, хотя после бессонной ночи с пивом и красотками имела на это полное право. Реконструктор выглянул в окно и… остолбенел. Остолбенел ничуть не меньше, чем вчерашняя дамочка, которую он с мечом в руке отбил у банды подставляльщиков.

За окном лежал древний город. Небольшой, от силы сто метров в окружности. Но именно такими они и были до самого Позднего Средневековья. Бревенчатые стены, жердяные навесы, загончики для поросят, высокий стог сена, изрядная груда камыша, который деловито разделывали три сидящие полукругом женщины. Причем одеты они были в остроконечные шапочки с наушами, невероятно похожие на буденновки, и в кожаные платья, украшенные нашитыми на груди белыми костяными шариками.

Срезанные кисточки женщины складывали в одну кучу, содранные листья – в другую. Скучная и обыденная подготовка к плетению циновок. Однако острый взгляд викинга отметил, что только одна из работниц пользовалась железным ножом. Остальные – каменными лезвиями, вклеенными в деревянную рукоять.

Послышались громкие голоса, фырканье, и во двор вошел крупный лось, по бокам которого свисали охапки хвороста.

– Вот хрень собачья! – не выдержав, громко выдохнул Викентий. – Эта ведьма забросила меня в неолит!

– Какая ведьма?! Куда забросила?! – Кто-то схватил его за плечо, попытался повернуть. – Ты что-то знаешь?!