Страница 6 из 18
Тем не менее, если мы глубже изучим ощущения, прежде чем они превратятся в образы, то сможем исследовать редко определяемое действие – переход в обратном направлении от образов к ощущениям. Мы, по сути, научимся пересекать малоизученный порог в своем сознании!
Способность пересекать этот порог лежит в основе почти всех процессов, связанных с интуицией. Тренируя ее, вы можете обнаружить, как ваша интуиция резко усиливается. Это новое умение принадлежит к таинственной области нашего путешествия, о которой мы говорили в предисловии к данной книге. Ему нельзя научить напрямую. Однако, как только оно возникнет, и вы это почувствуете, оно станет ценным дополнением к естественным возможностям вашего разума. Эта часть представляет вам богатый набор практик, которые вы, в своем стремлении раскрыть свои удивительные интуитивные способности, возможно, захотите изучить.
Территория между двумя тайнами
Как мозг «связывает» информацию, чтобы создать упорядоченный опыт восприятия, – вот вечный вопрос.
Многие области науки в своих крайних точках сталкиваются с тайнами. В этих отдаленных уголках правила могут резко меняться. Идеи Ньютона, впервые опубликованные в 1687 году, практически не меняясь, служили физикам-исследователям в течение почти трех столетий, до тех пор, пока не началось изучение сверхмалых субатомных частиц или экстремально огромных взаимодействий между движущимися небесными телами. Квантовая механика возникла, чтобы исследовать микромир, а теория относительности Эйнштейна помогла исследовать макромир.
Исследование роста населения тоже имеет две таинственные крайности. Когда население сталкивается с вероятностью вымирания, часто возникает всплеск рождаемости. Другая крайность – это ситуация, когда перенаселенность угрожает привести к другому виду вымирания популяции, и тогда рождаемость может снова серьезно измениться. В этот момент плодовитость загадочным образом снижается и рождаемость, которая неуклонно повышалась, может внезапно упасть.
Исследование связывания признаков на двух своих полюсах тоже сталкивается с подобными загадками. На клеточном уровне неврологи все еще пытаются объяснить, как мозг связывает такие признаки, как цвет, движение, форма и звук воедино, чтобы сформировать образ восприятия. На глобальном уровне когнитивные теоретики продолжают спорить о той роли, которую связывание признаков может играть в объяснении природы сознания. Они задаются вопросом, может ли осознанность вообще существовать до того момента, когда несвязанные признаки как-то объединятся. Как бы то ни было, подобно ученым, которые и в физике, и в вопросах роста численности населения продолжают изучать обширное поле между двумя крайностями, мы можем исследовать много интересных аспектов связывания признаков, которые существуют между двумя описанными выше тайнами.
На самом деле, мы уже начали изучать эти признаки. Траектории движения и волновые паттерны, с которыми сталкиваются люди, обретшие зрение, являются на самом деле несвязанными признаками. После того как возникает образ, будь то цветок или лицо матери, мы говорим, что эти признаки связываются вместе. Наша задача – найти способ, чтобы ощутить эти признаки, прежде чем они свяжутся, отдавая себе отчет в том, что наше сознание, как правило, делает это почти мгновенно.
Давайте поэкспериментируем. Прислушайтесь к окружающим вас прямо сейчас звукам и отметьте два или три звука, кажущихся простыми. Например, прямо сейчас я слышу громыхание… посуды, жужжание… холодильника и писк из моего компьютера… сообщающий о получении нового входящего сообщения электронной почты. Независимо от того, что я только что услышала, я сразу же сопоставила эти звуки с их источником, если это было возможно. Это связывание признаков в действии. Сама направленность внимания на окружающий мир, как правило, приводит к тому, что связывание происходит.
Тем не менее, кролик вздрогнет при всех этих звуках и инстинктивно убежит, даже не попытавшись определить их источник. Вспомните, что происходит, когда какой-то неожиданный звук пугает вас. В этот миг, прежде чем даже успеть подумать: «Что это было?», вы тоже ощущаете чистый звук.
Однако не каждый чистый звук бывает настолько мимолетным или настолько пугающим. В восточной музыке есть элемент, который называется дрон, по своей сути близкий к чистому звуку. Это постоянный фоновый гул, вокруг которого строится мелодия. Он лежит в основе песни или ритма, но при этом неинформативен. Сами мелодии имеют форму, которую ухо старается заметить, а затем распознать, услышав второй раз, но дрон на слух так не действует.
Некоторых западных композиторов двадцатого века тоже интересовал поиск несвязанных или непредсказуемых тонов. Кит Джарретт, известный пианист, обычно медитировал перед выступлением, стремясь выбросить из своего разума все музыкальные шаблоны, чтобы суметь сыграть нечто совершенно неожиданное, начиная с того тона, который возникает, когда он опускает руки на клавиши.
Еще один композитор, Джон Кейдж, стремился к тому, что он назвал неопределенностью – он располагал в случайном порядке отдельные тоны, тоновые кластеры и интервалы тишины, часто включая в свои выступления механические звуки и звуки окружающей среды. Он всегда предлагал посетителям концертов перестать целенаправленно слушать и вместо этого позволить чистым звукам достичь их ушей. Тем не менее, даже зрители, пришедшие на концерт современной фортепианной музыки в Нью-Йорке, оказались не готовы к самому экстремальному эксперименту Кейджа. В тот вечер он представил пьесу, которую назвал «4 '33» (четыре минуты, тридцать три секунды) и которая состояла из трех тщательно выверенных по длительности частей. Пианист поднялся на сцену, сел за рояль, запустил секундомер, раскрыл партитуру, открыл крышку рояля для исполнения первой части и начал перелистывать страницы, ничего не играя. Затем он закрыл крышку, открыл ее снова для исполнения следующей части, перевернул еще несколько страниц, закрыл крышку и открыл ее в последний раз для исполнения третьей части. К сожалению, большая часть аудитории не смогла слушать несфокусированно. Джон Кейдж вспоминал о той премьере так: «Они не поняли… То, что они считали тишиной, потому что не знали, как слушать, было полно случайных звуков. Во время первой части можно было слышать шелест ветра снаружи. Во время второй части капли дождя начали стучать по крыше, а в течение третьей части сами люди производили разные интересные звуки, когда говорили или выходили».
Вы можете заниматься несфокусированным слушанием, когда захотите. Секрет в том, чтобы позволить звуку прийти к вам, а не встречать его. Прогуляйтесь на природе и позвольте случайным звукам достичь ваших ушей. В такой же расслабленной манере вы можете даже послушать шум городского движения. Опытные воспитатели научились использовать этот подход на детской площадке, позволяя обычным звукам растворяться в гуле. Если возникает какая-то проблема, то она сразу выделяется на фоне общего гула, и они могут быстро ею заняться.
Прежде чем мы перейдем к изучению других органов чувств, интересно будет рассмотреть, как воспринимают звуки младенцы. Два главных звука особенно хорошо успокаивают их и придают им сил. Исследователи обнаружили их, когда измеряли силу иммунного ответа у новорожденных, используя так называемый индекс тонуса блуждающего нерва. Чем выше этот индекс, тем сильнее шансы ребенка на выживание. Они обнаружили, что младенцы из группы высокого риска в отделениях интенсивной терапии показали резкий рост тонуса блуждающего нерва при звуке голоса своих матерей. Никакие другие звуки не могут сравниться с этим по силе производимого эффекта.
Наряду с голосом матери, еще один звук всегда хорошо слышен в утробе – звук материнского сердцебиения. Музыкальные записи, в которые включен звук сердцебиения спокойного взрослого человека, часто используют в детских отделениях больниц, чтобы успокоить капризных младенцев. А если мать во время беременности смотрела какую-нибудь мыльную оперу, чтобы расслабиться, то, как обнаружили исследователи, ее ребенок успокаивается в течение первых тридцати секунд звучания музыкальной темы из этого сериала. Эти данные позволяют предположить, что первая важнейшая задача слуха – способствовать возникновению привязанности к матери, регистрируя связанные с матерью звуки. Так у младенцев начинаются первые опыты с связыванием признаков: ключевые сенсорные стимулы привязываются к образу матери.