Страница 4 из 18
По мере накопления опыта станет возможно сонастраиваться даже с разумом другого, хотя это сложнее. Как ни странно, даже такого понимания людей невозможно достичь с помощью интеллекта; оно требует внутреннего, глубинного чувства, возникающего в наших телах, подобно тому, которое возникает, когда мы сонастраиваемся с эмоциями и движениями. Интеллект может анализировать, классифицировать и определять слабые места сознания, но вы должны пробудить способность сонастраиваться прежде, чем сможете охватить сознание другого. Возможно, некоторые рассказы о том, как это делают другие, помогут прояснить эту идею, так что вы сможете начать самостоятельные тренировки.
Идея сонастройки не нова. Буддисты часто называют это «поменяться собой с другим». Парацельс, лекарь шестнадцатого века и мистический философ, красноречиво говорил об этом пять веков назад.
Понимание возникает не из мышления, а от сочувствующей связи. Наш долг в нашем стремлении к мудрости – знать вещи в соответствии с их собственной природой или сущностью, а не их внешним обликом.
Парацельс говорит о том, что для настоящего понимания наблюдатель должен установить настолько глубокую связь с человеком или предметом, что откроется истинная природа этого человека или предмета. Восточные традиции часто говорят о «мастерах» и «последователях», а не об «учителях» и «студентах». Ученик скорее перенимает опыт, а не получает уроки, и для того, чтобы воспринять учение, он должен сонастраиваться, или быть на той же длине волны, что и учитель. Когда студенты Джейн Фэйгао, любимого всеми учителя тайцзицюань из университета Наропы, пытались выучить новую форму, она обычно говорила им: «Просто украдите ее у моего тела». Суть тайцзи нельзя познать, лишь имитируя внешние позы.
Однажды я брала интервью у молодой наездницы почти олимпийского уровня, которая очень ярко показывала силу этой симпатической связи. Она так любила заниматься выездкой, что рисовала схемы в своих тетрадях, она воображала их, прокручивала в уме в прямой и обратной последовательности, в замедленном темпе выполняла их в уме и на площадке. Она даже становилась на четвереньки и выполняла схему, чтобы узнать, что чувствует лошадь, когда делает то же самое.
Есть еще несколько профессий, которые в значительной степени зависят от передачи навыков путем сонастройки. Когда я спросила одного талантливого садовника, как он выбирал место для цветов в ландшафтных садах, он поведал, что держит в руке луковицы или растения до тех пор, пока не почувствует, где они хотели бы быть посажены.
В спорте эта способность сонастраиваться с противником может сделать спортсмена более вовлеченным в процесс. В книге «Дзэн и японская культура» Т. Судзуки цитирует японского фехтовальщика, который описал это следующим образом:
«Когда я осознаю тождество с оппонентом, то, как фехтовальщик, перестаю видеть в нем противника, противостоящего мне и угрожающего ударить меня. Я как будто превращаюсь в соперника, и каждое движение, которое он делает, а также каждая его мысль кажутся мне моими собственными, и я интуитивно… знаю, когда и как ударить его».
Мысль о том, чтобы попытаться понять наблюдаемый объект или человека изнутри, все еще может показаться довольно странной и слабо применимой, но ее значимость растет. Например, ведущие ученые обнаружили, что это может быть очень полезно при проведении сложных научных экспериментов.
В качестве примера можно привести двух нобелевских лауреатов: Джошуа Ледерберга и Барбару Макклинток. Джошуа Ледерберг, на чьих открытиях основана генетика микроорганизмов, описал свой подход к наблюдению так:
«Нужно… обладать способностью представить себя внутри биологической ситуации. Например, мне в буквальном смысле приходилось думать в следующем ключе: “Что было бы, если бы я был одним из химических элементов в бактериальной хромосоме?”»
Открытие Барбарой Макклинток генетической транспозиции в кукурузе, что в мире научно-популярной литературы стало известно как «прыгающие гены», совершило революцию в области молекулярной биологии. Барбара рассказывала о своем подходе в очень похожих выражениях:
«Я обнаружила, что чем больше я работала с ними, тем больше они [хромосомы] становились, и когда я плотно работала с ними, я была не снаружи, а там, внутри. Я была частью системы… Я даже могла видеть внутренние части хромосом… Это удивило меня, потому что я действительно чувствовала, что нахожусь прямо там и это были мои друзья… Когда вы смотрите на вещи, они становятся частью вас. И вы забываете себя. Главное здесь, что вы забываете себя».
И хотя вам, возможно, не нужны настолько совершенные навыки сонастройки, я призываю вас попробовать сонастроиться с простыми явлениями вашей повседневной жизни. Пусть природа, любимые предметы и милые качества окружающих вас людей захватят ваше внимание. Смакуйте их, пусть и недолго, и ваш навык сонастройки начнет расти.
Умение сонастраиваться с разумом других людей является особенно ценным. Если в следующих рассказах вы прочитаете об умственных навыках, которые хотели бы получить, не стесняйтесь последовать совету Джейн Фэйгао и «украдите» их из этих рассказов. Попробуйте это. Тренируя врожденные способности вашего разума, вы можете усилить их!
Зримое и незримое
Первым с «невидимым миром детей» меня познакомил мой собственный сын. Скотти было четыре, когда я захотела приобщить его к садоводству. К сожалению, я была ужасным садоводом. Я стала размышлять о Финдхорне, чрезвычайно успешном проекте садоводства в Шотландии, участники которого утверждали, что в работе им помогают советы элементарных существ и духов растений. Я отчаянно нуждалась в подобной помощи, поэтому однажды, когда мы обрабатывали землю, я спросила Скотти, не видит ли он каких-нибудь созданий. «Не-е-е-т», – сказал он, сбитый с толку этим вопросом.
От отчаяния я продолжала упорствовать: «Разве ты не видишь никаких существ?»
«Существ! О, я вижу много существ», – сказал он, довольный тем, что я, наконец, начала говорить что-то дельное.
«Ну, видишь ли ты их сейчас?»
«Да», – сказал он, оглядывая двор. Он сказал, что одни существа проказничали на крыше, другие примостились у корней деревьев, а третьи парили вокруг цветов. Я призналась, что я на самом деле не могу видеть их, и он так взглянул на меня, будто раньше даже не подозревал об этом моем дефекте. В течение нескольких дней после этого он пытался мне их показать. Кульминация наступила в тот день, когда он заглянул под огромную ель в нашем дворе и закричал: «Мам, иди сюда! Мне кажется, я наконец-то нашел такого, которого сможешь увидеть и ты!»
Я смотрела туда, куда он показывал, щурилась, размывала взгляд – в общем, я сделала всё, что можно, прежде чем мне все же пришлось сознаться: «Скотти, я просто не вижу его».
Он встал, вздохнул и заявил: «Ну, мама, вот так и бывает. Взрослые видят то, что зримо, а дети то, что зримо, и то, что незримо».
Если мы просто откроем свой разум, то начнем постоянно сталкиваться с проявлениями этого детского навыка. Слишком часто мы склонны не принимать всерьез детские наблюдения, когда они не основаны на каком-то внешнем признаке, видимом нам. Однажды в продуктовом магазине я услышала, как ребенок лет пяти заявил своей маме: «Это не очень хороший человек!» Мать попыталась утихомирить его и отвела в сторону, чтобы спросить, почему он так сказал. «Ну, раз у меня в голове такие же картинки, как у него, то это не очень хорошо!» Сколько маленьких детей делают это каждый день?
Когда я преподавала в коррекционном классе, наш кабинет находился прямо напротив учительской. Однажды я открыла дверь кабинета, а из учительской, сложив на груди руки, вышла бывшая монахиня, которая недавно устроилась преподавателем в наше учебное заведение. Она резко повернула и направилась в сторону своего класса. Я смотрела, как она исчезла за углом коридора, когда сидевший рядом со мной восьмилетний ученик, который ничего не знал о ее прошлом, спросил: «Разве она не хочет когда-нибудь выйти замуж?»