Сказки из будущего

- Закат цивилизации начался с холодильника. - иронично пошутил Отец. - Не свежими продуктами люди подорвали себе здоровье. Потом мобильный телефон и компьютер...

- Да, уж. - согласился Сказочник. - Водородную бомбу люди не могли не создать.

- Теперь, потерявшая ум и память цивилизация боязливо, но с потаенным вожделением ждет, когда ее пустит в дело. Ах, милая третья мировая... Тьфу! Зажрались!- Отец вышел из кухни.

- Простите. - Мать с заплаканным лицом вернулась на кухню. За ней пришел Отец.

- Давайте, присаживайтесь. - попросил Сказочник. - Я сейчас расскажу одну очень важную историю. Это не сказка, а быль. Но и сказкой ее можно без натяжки назвать, потому, что в ней говорится о настоящем чуде.

История 5

Ленинградская

Я расскажу о нечеловеческих испытаниях, выпавших на долю жителей блокадного Ленинграда. Тогда, в Ленинграде, смерть хозяйничала на улицах и в домах. Она пожирала людскую плоть девятьсот страшных дней и ночей... Иногда Бог попускает людям испытания подобные испытаниям Иова. Ни умом, ни сердцем это постигнуть не возможно. Как человеку выдержать такое? Но Ленинградцы выдержали, выстояли и победили! Ленинградские дети блокады, умершие от голода и холода, уподобившись Христу, своею смертью попрали смерть! Эту историю давно рассказал мне один почтенный человек, переживший в детстве блокаду. Рассказал, с заповедью, многократно им повторяемой во время своего рассказа: "Этого никто и никогда не имеет право забыть! Никто и никогда!" Но, мы видим, память у людей оказалась коротка. Источник наших бед - это беспамятство!

Вот, что он мне поведал и что я расскажу теперь вам. Как он мне говорил, от себя, от первого лица, так и я излагать буду, стараясь передать его историю слово в слово:

"В первый год блокады мне исполнилось семь. В Ленинграде я жил с мамой, папой, старшим десятилетним братом Алешей и младшим четырехлетним Колей. Отец работал на заводе "Красный Выборжец", точил детали для минометов. Мать преподавала в музыкальном училище. В блокаду нам очень помогала мамина родная сестра, тетя Лена с ее мужем, дядей Славой, которые нас, как могли, подкармливали. До войны друг дяди Славы, главный инженер кондитерской фабрики, подарил ему два ящика шоколада, этим шоколадом они и делились с нами. Если бы не тетя с дядей, мы бы точно все вымерли... Но, коварная смерть прорвалась и к нам. Во время одного из артобстрелов, по дороге с работы домой, погиб отец... Как и все в городе, мы тогда голодали. К концу 1941 в нашем подъезде в живых остались только мы с мамой, да еще пять человек. Двадцатого января 1942, старший брат Алеша вдруг проснулся ночью (я тоже проснулся и все видел), позвал маму и тихо говорит: " Мамочка, я иду к Боженьке". Прижал к себе мишку, с которым любил спать, вздрогнул и умер. Я тогда поверил на всю жизнь, что Бог есть! На следующее утро, точно почуяв беду, пришла тетя Лена. С мамой случился удар, она истощенная и обессиленная без признаков жизни лежала на кровати. Тетя Лена осталась у нас и ухаживала за ней. Чудом как то выходила. Мертвого Алешу вынесли на площадку в подъезд - в морозильник. Так он там и пролежал две недели пока тетя с соседом не отвезли его хоронить. Тетя Лена сказала маме, что забирает к себе жить меня с Колей. Мать не возражала. "Если я умру, то не на глазах у детей" - лишь тихо промолвила она.

В первое воскресенье после переезда тетя Лена собрала меня в церковь причаститься. Коля был слишком слаб, чтобы его вести по морозу.

Помню, лежит дядя Слава в постели, худющий, больной, с температурой, говорит, еле шевеля губами:

- Мне, как физику (дядя Слава был учителем физики в школе) то, что происходит не понятно. Второй закон термодинамики...все правильно - энтропия (слово мудреное, но запомнил) возрастает, этот мир разваливается на части, дурная бесконечность все пожирает... Все погибает, уничтожается, рассыпается в прах. Смерть должна была взять нас... Город должен был пасть. Почему мы живы? Вот в чем тайна! Почему Ленинград еще стоит? Я не понимаю. Это противоречит всем законам природы. Что удерживает наш мир от распада?

- Не что, а Кто! - поправила уксусный компресс на голове мужа тетя Лена.- Лежи и не нервничай. Ты же знаешь, все в руках Божьих!

- В мире, в котором властвует выбор и царствует разделение - такой мир должен был давно исчезнуть. Это разделение везде - в физике, в душе, в языке - все разрывается! Вопрос Понтия Пилата об истине...он актуален и сегодня, во всяком случае, для меня. Что есть истина?

- Спи, давай! - тетя Лена накрыла мужа еще одним одеялом.- Мы с Сережей уходим на литургию.

-Нет, Лена! Подожди. В этом мире нет смысла и истины нет, мир промахнулся... Мне холодно и страшно. Я устал, я желаю умереть сейчас... К чему мучиться самому и тебя мучить? - похоже, что у дяди Славы начался горячечный бред.

-А ну прекрати немедленно! Тебя дети слышат! - гневно закричала тетя Лена. Даже притопнула ногой, а у самой в глазах слезы стоят.- Спи, тебе говорят! Мы скоро вернемся. - Все будет хорошо!- напоследок крикнула она из двери.

Мы вышли на улицу в холод и метель. На дворе была сложена груда замерших тел. Рядом стоял грузовик, чуть поодаль, в бочке, горел костер. Около него грелся водитель. Наверное, он ждал помощника, чтобы грузить тела в машину. Уже привычная страшная картина. Мы выбежали со двора на канал Грибоедова и направились к храму. Слава Богу, в то утро не было обстрела.

По дороге я начал воображать себе мир в виде маленького желтенького цыпленка, которого нежно и бережно кто-то держит в больших и сильных ладонях. С цыпленка порывистый ветер срывает пушинки, но ладони не отдают цыпленка ветру, они оберегают его от неминуемой гибели. Ладони были как бы границей самого цыпленка, они придавали ему форму. А у цыпленка не было ни формы, ни крепости, ни какого-то основания, кроме этих ладоней, которые бережно и с любовью держали его. Почему-то мне показалось, что без них цыпленок не был бы цыпленком...

Батюшка, служивший в храме, знал каждого прихожанина, каждого старался поприветствовать и очень обрадовался нашему приходу.

-Кого привела, Елена?- весело спросил он у тети

- Младенец Сергий. Родной племянник. Благословите причастить!

Батюшка очень внимательно взглянул на меня и вдруг сказал.

- Этот парень сегодня нас удивит. Веди, Елена, его к Чаше. Благословляю! Во имя Отца и Сына и Святого Духа! - Целуй Крест! - говорит он мне. Я поцеловал.

- А знаешь,- снова обращается он ко мне,- что Церковь Христова всех нас собирает близенько к Боженьке и друг к дружке, так что злу и лжи не остается места. Церковь - это такой способ существования нас и мира: в Боге, с Богом во главе, и к Богу.

Тогда я не понял, что мне сказал батюшка, но запомнил все.

И вот подвела меня тетя Лена к Чаше со Святыми Дарами. Батюшка выбирает деткам частички побольше. Ведь дети голодные. Вдруг, перед самым причастием я решаю, что буду причащаться Хлебу и Вину не один, а со мной, будто, будут причащаться моя мама, братик Коля, дядя Славик, мой лучший друг детства, Ваня, да и весь мир! Воображаю, что как - бы весь мир - мой цыпленок и он хочет со мной причаститься Святым Дарам. И мысленно прошу Боженьку причастить всех нас.

- Причащается раб божий Сергий! Во Имя Отца и Сына и Святого Духа! Открой рот пошире... молодец! Целуй чашу!

И тут случилось чудо! Рядом со мной я увидел стоящего отца и братика Алешу. Отец погладил меня по головке, а Алексей протянул вперед руку и говорит: "Смотри!" Невозможно высказать того, что я увидел. Только скажу, что мир явился предо мной таким целым, собранным, в Божиих Ладонях! В Евхаристии мир как бы замкнулся накоротке, попал в цель! Предо мной открылся тот самый мир Богом, раз и навсегда установленный. И понял я, что его не разрушить! Все зло мира бессильно пред крепостью Рук Господа! Все будет хорошо с мамой, с братиком Колей, с дядей Славой, с другом Ваней, с тетей Леной, со всеми, кто сегодня причащался в храме и с батюшкой. И я увидел ликующий город Ленинград, салютующий в свою честь, когда снимут блокаду. Увидел парад победы на Красной площади, в Москве. Отец и Алеша кивнули мне, мол, все так и случится, попросили рассказать тете Лене и батюшке, а сами уплыли в облаке света.