Щит героя

Успокоив насколько было возможно Галину Михайловну, Карич спросил Фунтового:

- Что будем делать?

- Расскажи все, что ты замечал за ним в последнее время, припомни подробности.

И Карич, стараясь быть кратким, изложил все, что вызывало у него тревогу, что казалось если не подозрительным, то не совсем обычным...

- Настораживает, но... ничего определенного, - резюмировал Фунтовой.

- Вот именно. Чтобы появилась хоть какая-то определенность, мне кажется, надо тряхнуть Синюхина. Уверен, он причастен. Доказать не могу, но не сомневаюсь - без него не обошлось.

- Так или иначе делу придется давать законный ход, больница происшествие зарегистрировала и по своей линии сообщит органам правопорядка... Начинать дознание мне не положено, но с другой стороны... по горячему следу... Была не была, едем!

В квартиру Синюхиных Фунтовой пошел один. Дверь ему открыла Варвара Филипповна. Вид милицейской тужурки и капитанских погон насторожил ее, но тем не менее Варвара Филипповна любезно улыбнулась:

- Вы, наверное, ошиблись, товарищ капитан? Вам кто нужен?

- Синюхин, ученик восьмого класса...

- Гарик вам нужен? Он уже лег... а что, простите, случилось? Я мать... и мне, как вы понимаете, хотелось бы...

- Нам тоже... Поэтому я попрошу разбудить Гаврика.

Гарька появился подозрительно быстро. У него были растрепанные волосы. Мглистые зрачки его светлых глаз мелко-мелко дрожали.

"Хорош, - подумал Фунтовой, - трясется, как заяц".

- Вы-ы ме-еня? - спросил Гарька.

- Вас, Синюхин, - выдержав паузу, ответил Фунтовой. - А чего вы так дрожите?

- Что-о-то х-холодно.

- Оденьтесь потеплее, и спустимся на минуту вниз.

- Как? Вы забираете моего сына? Но за что? Разве я не имею права, товарищ капитан...

- Не волнуйтесь, никто никуда его не забирает, внизу машина, нам надо съездить всего за каких-нибудь сто - сто пятьдесят метров на место одного недавнего происшествия.

- Но при чем мой сын?

- Возможно, и ни при чем, но мы надеемся на его помощь - нужно кое-кого опознать и кое-что распутать. Я думаю, через полчаса вы получите его обратно.

Успокоилась ли мать после этих слов Фунтового, сказать трудно. Но приумолкла и только нервно терла руку об руку и поминутно прикладывала ладони к щекам.

Фунтовой и Гарька спустились к подъезду. Гарька увидел милицейскую машину, и его заколотило, как в малярийном приступе. Фунтовой открыл правую переднюю дверку и сказал:

- Прошу.

- Куда вы-ы ме-еня повезете?

- Туда, - сказал Фунтовой. И, не спеша обойдя машину, сел за руль.

- А зачем ту-уда?

- Чтобы вам легче было вспомнить, как было дело.

- А он жив? Босс ударил его по голове прутом...

- Может быть, вам лучше рассказать все по порядку, все что известно? - тихо спросил Фунтовой.

Гарька и не пытался запираться.

После того как Босс купил марки, он, Синюхин, несколько раз пытался завести разговор с Игорем по поводу Люськи и относительно денег. Но Игорь отмалчивался и на заигрывания Синюхина не реагировал. А Босс наседал, ему нужны были обещанные ордена. Раза два Босс грозился избить Гарьку, вытряхнуть из него душу и в конце концов потребовал устроить свидание с Игорем. Гарька крутился и так и этак, но разговора с Игорем не получалось, и тогда он решился на отчаянный шаг - сказал, что в марках были поддельные, и теперь Босс грозится убить Гарьку, если он не устроит ему свидания с Игорем и они как-то не договорятся о перерасчете...

Сначала Игорь послал Синюхина к черту и сказал, что пусть Босс спрашивает с того старика, который оценивал коллекцию, но потом передумал и согласился пойти на свидание с Боссом.

Они встретились в одном из соседних дворов. Босс пришел с приятелем. Приятеля Гарька видел впервые, ни имени, ни фамилии его не знал. Оба были выпивши, но не сильно. С Игорем Босс разговаривал хорошо. Объявил, что про марки Гарька все наврал. А позвал он его потому, что есть дело, совсем другое, не марочное. Тут Босс предложил всем выпить. Бутылку какого-то вина, какого именно, Гарька не разглядел в темноте, они принесли с собой. Игорь пить не стал. Они сами выпили. После этого Босс вывалил все напрямую: де, мол, он занимается посредничеством между коллекционерами, достает редкие марки, помогает людям приобретать старинные монеты, ордена. Дело это небезопасное, но доходное. И вот у него предложение к Игорю: продать ордена и геройскую Звезду отца. Сейчас эти предметы лежат без пользы, а могут украсить чью-то коллекцию, ну, и само собой, Игорь не останется в убытке.

Игорь выслушал Босса и, когда тот замолчал, спросил:

- У тебя все?

- Пока все.

- Не выйдет, - сказал Игорь и хотел уйти.

Босс начал горячиться, схватил Игоря за рукав и стал объяснять, какое выгодное дело он предлагает, что Игорь решительно ничем не рискует, так как весь риск Босс принимает на себя.

- Что ж, тебе лишние деньги не нужны? Такого не бывает. Всем нужны деньги...

- Не выйдет, - снова сказал Игорь, - не хочу.

- Но почему?

- Ты мне не нравишься. Ты падаль. Ты вонючая падаль!

- Да за такие слова знаешь что бывает? - побелел и затрясся Босс.

- Знаю. Ударь меня, падаль. Ударь...

И тогда Босс велел Гарьке:

- А ну двинь его в рыло, Медалист! Не хочу малолетнего трогать...

В этом месте рассказа Гарька начал всхлипывать и долго бормотал что-то совершенно нечленораздельное. Даже видавший виды Фунтовой растерялся и, позабыв об официальном тоне разговора, спросил:

- И ты ударил Игоря?

- А что я мог сделать? Что? Я его не сильно, так, для вида.

Игорь и бровью не повел, даже головы в сторону Синюхина не повернул. Сказал Боссу:

- Я не боюсь тебя, вонючая падаль. Ударь меня. Сам ударь, чтобы мне не переступать предела необходимой обороны. Ударь, падаль, и я буду бить тебя до смерти. За ордена люди умирали, а ты, падаль, хочешь легко жить!.. Ну чего смотришь, ударь...

В конце концов Босс ударил Игоря, и тогда тот кинулся на него как бешеный. Но их было трое, а он один... И Босс подобрал валявшийся на земле железный прут, и... тут их осветили фары...

Фунтовой достал блокнот, шариковую ручку, включил освещение и сказал:

- Все, что вы сейчас рассказали, Синюхин, напишите.

- Понятно, товарищ капитан. Я напишу и тогда?

- И тогда ты пойдешь домой спать...

- А потом?

- Суд решит...

Была уже поздняя ночь, когда Фунтовой, съездив к дежурному по городу, передав свой рапорт и показания Синюхина, вернулся на квартиру Карича.

Никто не спал. Все слонялись из угла в угол как неприкаянные. Комнаты, обычно блестевшие чистотой и обращавшие внимание каждого переступившего порог квартиры Галины Михайловны подчеркнутой аккуратностью, выглядели будто нежилые.

- Ну что головы повесили? - спросил Фунтовой, появляясь в дверях. Малый жив и будет здоров. Подлости не совершил. Чего переживать?

- Все эти дни я как чувствовала, что-то должно случиться... - сказала Галина Михайловна.

- А я даже спрашивала Игашку: все у тебя в порядке? А он говорит все в порядке, - сказала Ирина.

- Теперь-то чего переживать? - сказал Карич. - Что случилось, то случилось. Могло быть хуже.

- Слушаю и поражаюсь! - сказал Фунтовой. - Живой и будет здоровым ваш парень. Может, сегодня в нем человек родился? Вот бы о чем подумали. Не предал, не продал, не струсил!..

БОЛЬШИЕ ПЕРЕМЕНЫ

В воскресенье мы уговорились с Грачевым поехать за щенком.

Случайно от Гоги Цхакая я узнал, что знакомые его близких друзей раздают щенков карликового пуделя. Не продают, а именно раздают! Но, чтобы получить собачку, надо им понравиться. Как сказал Гоги, ссылаясь на слова своих друзей: "Люди они хорошие, но совершенно психические собачатники. И пудель у них какой-то особенный, весь в медалях..."

Еще до этого Грачев говорил, что хочет приобрести собачку.