Никакой магии

Дверь внезапно распахнулась, и в комнату, подслеповато мигая, вперевалку вошел Генри Фосдик.

— Я нашел носки поменьше, мисс Ван Скай. Думаю, они будут вам как раз.

Вечером того же дня в одном из трущобных баров разыгралась драка со стрельбой. К прибытию Слоуна один человек был убит двумя выстрелами в грудь, а трое тяжело ранены. Один из них не дожил до утра.

А к полудню по всему городу запестрели новые листовки.

Целую пачку их Слоун вырвал из рук Арча Милсэпа, работавшего в редакции местной газеты. Арч схватился за молоток и заикаясь выкрикнул:

— Свобода прессы!

— Кто их заказывал, Арч? Кто написал эту гадость и заплатил Гамильтону за тираж?

— Свобода прессы! — прохрипел газетчик. — Вы не можете указывать нам, что печатать, а что нет!

— Ага. Свобода прессы это одно, а клевета — совсем другое. — Слоун ткнул пальцем в листок с аршинным заголовком «СМЕРТЬ В ТРУЩОБАХ», только что наклеенный на стену платной конюшни. — «Пока полицейские чины стояли рядом и не ударяли палец о палец, два человека погибли от руки хладнокровного убийцы». Ты, Арч, не хуже моего знаешь, что никто из полицейских в это время рядом не стоял. В три часа утра я спал, а Боб Кепплер дежурил в тюрьме. Пригород вообще не наша территория. Мы появляемся там только по вызову.

Он отодрал мерзкий листок и протянул его Милсэпу.

— А когда компания парней допивается до чертиков и начинает драться из-за грошовой шлюхи, это называется не хладнокровным убийством, а хладнокровной глупостью.

— Нехорошо бить баклуши, начальник. — Арч взял другую листовку и невозмутимо наклеил ее на прежнее место. — Если вы не хотите наводить порядок в городе, его наведет другой начальник полиции. Сами знаете, скоро перевыборы.

С противоположной стороны улицы за этим разговором следила Нерида. По пути на почту она успела сорвать несколько листовок, но они были расклеены по всему городу, и у каждой толпился народ. Люди перешептывались, и девушке казалось, что речь идет о ней. Но проверять, так ли это, не хотелось.

Она остановилась лишь тогда, когда увидела Слоуна. Со вчерашнего дня Нерида избегала хозяина, но теперь решила понаблюдать за ним. Едва ли ей еще представится такая возможность. В Кокерс-Гроуве она пробудет день, от силы два.

Человек с молотком наклеил другой листок. Слоун круто развернулся и куда-то зашагал. Походка его была гордой и целеустремленной. Вот это выдержка, вот это уверенность в себе! Он шел на север, к дому, который Нерида холила и лелеяла уже несколько дней!

Дедушка был прав. Чем быстрее они унесут из этого ада ноги, тем лучше. Она собиралась перейти улицу, как вдруг к ее ногам упал камень. Трое мальчишек, сбежавших из школы, гнались за ней следом. Булыжник больно ударил ее в бок.

— Бей карманницу! — завопил мальчишка постарше. Другие с хохотом повторили этот клич.

Нерида бросилась к ним, однако те со всех ног понеслись к салуну. Она остановилась, потирая ушибленное место.

— Мало тебе!

Нерида обернулась, но бросившая эту реплику перешла на другую сторону улицы и спокойно удалилась с чувством исполненного долга.

Глаза Нериды застлало слезами. Эти слова ранили ее в самое сердце. Хотелось побежать следом и объяснить, как было дело. Но кто ее станет слушать?

И вдруг злорадный хохот сменился воем страха и боли. Пораженная Нерида увидела, что у входа в «Луизиану» Слоун поймал одного из ее мучителей и тут же схватил за воротник второго. Он стащил их со ступенек и поволок по улице. Когда младший из пленников поджал под себя ноги, Слоун просто поднял его за ремень штанов.

Нерида стояла ни жива ни мертва. Кое-кто остановился и с удовольствием наблюдал за этой сценой. Начальник полиции поставил обидчиков перед девушкой.

— Лэнни, Артур, немедленно извинитесь перед мисс Ван Скай, — спокойно приказал он.

Мальчишки молчали. Лэнни — судя по всему, старший брат Артура — ковырял ботинком землю и пытался вырвать руку.

— Вы удрали из школы. Знаете, что будет, если это дойдет до отца?

Артур пробурчал что-то неразборчивое.

— Что ты сказал? Не понял.

— Хватит, начальник, отпустите нас, — заныл Лэнни. — Это ведь паршивая карманница, а не леди вроде миссис Джози.

И тут мальчишка заверещал. Начальник полиции слегка сжал его руку. Он умел заставить слушаться любого.

— В прошлый раз тебя выпороли за хулиганство, — мягко напомнил Слоун, — а теперь ты и братишку учишь тому же? За это достанется вдвое, не так ли?

Наконец к Нериде вернулся голос.

— Хватит. Отпустите их. Пожалуйста…

Он посмотрел на нее с изумлением, но тут же принял свой обычной вид и молча выпустил пленников. Артур шлепнулся на четвереньки, вскочил и бросился бежать. Старший же стал растирать руку, словно приглашая полюбоваться на то, как жестоко обошелся с ним начальник полиции. Но зеваки быстро разошлись, и Лэнни предпочел отправиться в школу, где мог всласть похвастаться своими подвигами.

А Слоун Макдонох все еще смотрел на их жертву.

Это было хуже вчерашнего. Вокруг стояли люди. Она понимала, что происходит, но была бессильна помешать этому.

— Иди в участок, — наконец сказал он. — Я приду туда через десять минут.

Слоун произнес это нежно, но непреклонно, ласково, но настойчиво. И все же Нерида ослушалась бы, если бы не посмотрела в его ясные, голубые, все понимающие глаза.

Давно прошли десять минут, минул час с лишним. Нерида ожидала, что в комнату вот-вот войдет Джози, разыскивающая мужа, но к двери никто не подходил. Когда наконец явился Слоун, она сразу поняла: что-то случилось. Лицо у него вытянулось, рот крепко сжался.

— Еще один из этих идиотов протянул ноги, — бросил он, тщательно закрывая дверь. — Док Бейли хотел, чтобы я выслушал его последние слова.

Слова. Сколько он произнес их за последние годы. Нет, они не были лживыми. Просто пустыми и бессмысленными. А то, что ему хотелось высказать, нельзя было выразить словами. И тогда наступала проклятая немота. Лишь взглядом можно было передать и терзавшее его напряжение, и чувства, которые охватывали Макдоноха при виде лица Нериды. Глаза говорили все даже тогда, когда он пытался скрыть свои мысли.

Нерида первой нарушила молчание. Все было ясно.

— Когда вы догадались?

Она встала и сделала несколько шагов к двери. На ее лице читались облегчение и смертельная усталость.

— Когда ты попросила меня отпустить их. Лэнни — жестокий и трусливый тринадцатилетний мальчишка. Но ты… Ты не ребенок.

Все произошло так же, как вчера, но на этот раз Слоун притянул ее руку к себе, и Нериде оставалось лишь обнять его за шею. Пальцы дрожали от страха и желания погладить его волосы. Тогда Макдонох изо всех сил прижал ее к себе и обнял так крепко, так нежно и так страстно, что Нерида чуть не застонала от боли, не зная, плакать ей или…

— Надо бежать, — сказала она, не пытаясь освободиться из его объятий. Это было невозможно. Но пока она окончательно не потеряла голову, необходимо было предупредить его.

Слоун тяжело дышал, глубоко ощущая каждое из миллиона охвативших его чувств. Радость, страх, боль, гнев, облегчение, вина… Сколько лет он не испытывал ничего подобного?

— Я думал, сойду с ума, — пробормотал он. — Боже милосердный, девочка, что ты со мной сделала…

Спазмы сжали горло Нериды, но она все же успела вымолвить:

— Надо бежать. Не понимаешь? Я не могу больше оставаться ни в твоем доме, ни в этом городе.

Макдонох ничего не слышал. Он нежно, бережно прижимал к себе ее голову, ласково гладил мягкие, шелковистые пряди, выбившиеся из распустившихся кос, и, судя по всему, не собирался отпускать ее.

Нерида ухитрилась откинуться и заглянуть ему в глаза.

— А вдруг кто-нибудь войдет, как вчера Фосдик? Весь город знает, что мы здесь. Наверно, нас ищет твоя жена…

Она не ожидала такой реакции. Стоило упомянуть о Джози, как тело Слоуна свело судорогой, а лицо затуманилось, словно холодное стекло от дыхания ребенка.