Страница 29 из 41
Утром проснулись с женой в широченной кровати под балдахином. Сразу кольнуло недоброе предчувствие. Так и есть: вместо водолазки и джинсов на стуле висели чулки, бархатные шорты, кружевная рубашка и какая-то штука, которая, по-видимому, являлась камзолом. По крайней мере, я примерно так его себе представлял. Всю эту груду венчал -- о ужас! -- парик. К серванту, который тоже весьма побарокковел и теперь, наверное, назывался буфетом, была прислонена шпага. Вдобавок ко всему вышеупомянутому я с растущим в душе бешенством обнаружил на позиции японской стереосистемы чёртов рояль! Ладно хоть, Таня играть не умеет, это я знал твёрдо. И за то спасибо. Бывший телевизионный угол у окна занимал бювар, украшенный чьим-то усато-бородатым бюстом. Для полноты картины хотелось, что бы это был маркиз де Сад, но, наверняка, окажется каким-нибудь Платоном. Нет, тот плешив. Тогда Ньютоном, или Шекспиром, или, прости Господи, герцогом Ришелье. Или Жорж Санд в сценическом гриме.
Таня встала и прошла в ванную. Х-ха. Оттуда донеслись неразборчивые проклятья. Думаю, она наткнулась на лохань и кувшин с водой. Хорошо ещё, что мы обитали не в Европе -- там прежде и биде имелись. Завтрак принесла служанка, в прошлом Воплощении -- соседка по лестничной клетке. Видимо, наш социальный статус реорганизовался в дворянство со всеми вытекающими привилегиями. Надеюсь, и с правом первой ночи? Или для этого требуется некий титул? Тогда, наверное, можно поздравить шефа. Во всяком случае, единственное светлое пятно в окружающем мраке. Похоже, у нас и кухарка была. Однако, попробовав пищу, я сделал вывод, что не всегда это -- плюс.
На службу пришлось добираться верхом -- ноблес, что называется, оближ. С непривычки стёр себе бёдра до мяса. Хотелось верить, что лошадь несильно пострадала. Умное животное, смотрело с упрёком. Контора располагалась в довольно аляповатом замке, незаконнорожденном дитяти готического стиля. У ворот вместо "вертушки" стояли стражники в латах. Один из них был мне знаком -- бывший монтёр дядя Вася. Да, какое уж тут электричество. Я приветливо поздоровался, мне дружески пожали руку и тут же отвели в "холодную" за незнание пароля. В некомфортабельном и отнюдь не просторном помещении находились все ранее подошедшие сотрудники, включая генерального директора, графа де Нигматуллина, который, грозно насупясь и побагровев, восседал на единственной здесь скамеечке, предназначенной, видимо, для чистильщика обуви. Сурен, в прошлом -- системный программист, а ныне, если я не ошибся, некромант, разъяснил мне, что начальник охраны, Мефодий Петрович Запасный, куда-то отъехал и приказал подчинённым, пока его нет, всех, кто не сможет произнести кодовую фразу, в здание не пропускать, а задерживать для допроса и идентификации. Проблема заключалась в том, что по уставу пароль полагалось сообщать посвященным с вечера, а накануне такой необходимости не было. Однако разве может подобная мелочь остановить исправного служаку? Между тем улов всё пополнялся и пополнялся. Вскоре в помещении стало тяжело дышать, и граф, которого ныне, оказывается, полагалось именовать не генеральным, а сюзереном, перебрался со своим седалищем к зарешёченному окну.
Запасный объявился только часа через два. Говорю это предположительно, так как ни клепсидры, ни песочных часов ни у кого с собой не было, а наручные сгинули вместе с предыдущей Реализацией. Судя по тому, как покачивался Мефодий Петрович, слушая гневный рык Его Светлости, время он потратил не зря. Когда мы расходились по своим помещениям, со двора доносился весёлый стук молотков. Это замковые плотники, которые и в прошлом Воплощении были плотниками, сколачивали виселицу. По-видимому, начальника охраны решили подвергнуть административному взысканию. Я не поверил, честно говоря, в серьёзность намерений начальства. Бескорыстных дураков у нас не принято наказывать. Разумеется, с оказался прав: в итоге Запасного, немного и безуспешно попугав, приговорили вместо пенькового галстука к строгому выговору с удержанием из зарплаты стоимости глаголя и к двум годам повешения условно.
Наш отдел теперь располагался в полуподвале. Толстые стены не пропускали с улицы ни звука. Вообще здесь было мрачновато. Узкие окна-бойницы находились где-то под потолком и почти не рассеивали полумглы. Дополнительным источником света являлись канделябры на столах и пылающий багровым огнём камин. Всюду были развешаны портреты угрюмых старцев с остановившимся маниакальным взглядом широко разверстых глаз. Наверное, это наши нынешние научные предтечи -- босс всегда любил подчеркивать преемственность. Это был лучший способ списать свои ошибки на счёт заблуждений основоположников.
В связи с переменой обстановки шеф провел краткий инструктаж:
-- Господа, хочу подчеркнуть: наше задание -- изготовить гомункулуса. Как можно скорее и максимально жизнеспособного. Именно такую цель поставило руководство в лице Его Светлости. Не секрет, что некоторые члены нашего коллектива недооценивают серьёзность решаемых задач. Так, я до сих пор не вижу господина Гагура. Чем, интересно, он сегодня оправдается? Лакей проспал или лошадь захромала? Лучшие разъезжают по дорогам и сомнительным притонам в поисках недостающих ингредиентов, а оставшиеся обязаны работать, работать и работать, не покладая рук. Алхимия -- это прежде всего неустанный труд, и только затем разврат, богатство и общение с дьяволом. Если мы сорвём сроки, милорд граф будет весьма недоволен и наверняка не предоставит нам апартаменты в своём новом дворце. Я был там и видел: высокие окна, удобные широкие столы, паровое отопление, любые реторты и колбы производства лучших стеклодувов Европы, суперсовременные тигли, колодец с чистейшей ключевой водой, мягкие двухспальные кровати в комнатах отдыха персонала и ватерклозет для дам. Если мы вынуждены будем остаться в этом захолустье среди крыс и плесени, представьте, как пострадает наша честь! Про здоровье и жизнь я уж и не говорю! Так за работу, господа!
Между прочим, за печуркой я углядел две обнимающиеся фигуры. Оле новый наряд был весьма к лицу, а Вите -- не очень. Интересно, кто их переодел и как это происходит? Все мои знакомые, как и я сам, совершали Перевоплощение только во сне или в беспамятстве. Если задуматься, то состояние влюблённых в данный момент трудно не считать бессознательным. По-видимому, они так и пробыли здесь всю роковую ночь. Ну что ж, по крайней мере, в темницу не попали. Кстати, они же ничего не знают о происшедшем. Любопытно будет взглянуть на них, когда они очнутся и обнаружат все эти перемены. Если очнутся, конечно.
Так и потащились дни за днями. Потихоньку мы втягивались в новую среду, обзаводились соответствующими привычками, уже не путались в обращениях и титулах. Через неделю, проходя по коридору замка из приёмной Его Светлости, где мне должны были подписать кое-какие бумаги ( в частности, разрешение на полфунта кладбищенской земли и четыре пальца утопленника), на склад, я обнаружил возбуждённую толпу близ хранилища манускриптов. Вопреки традициям, там перемешались и замковая челядь, и дворяне, и даже дворовые мужики и бабы. Знакомая секретарша Лида, так и прибежавшая сюда с казённым гусиным пером в перепачканных чернилами пальчиках, взволнованно сообщила мне, что архивариус де Манихейский, неловко повернувшись, задел достоинство Сурена де Погосяна, а взбешённый Сурен вызвал обидчика на дуэль, которая и имеет в данный момент быть в вышеуказанном помещении. Я протолкался вперёд. Дуэлянты прыгали со стола на стол, поскальзываясь, палая, сшибая письменные приборы, размахивая шпагами и утробно ухая. Оба достаточно ловко владели оружием, судя по многочисленным шрамам, покрывавшим мебель, пол и даже стены. В воздухе кружились обрывки рукописей. Если что-то и не подверглось воздействию их неуёмной энергии, так это разве что их собственные тела. Да и мудрено задеть противника, фехтуя минимум в пяти метрах друг от друга. Недостаток мастерства они, однако, искупали избытком страсти и, похоже, могли так скакать ещё часа три. Среди зрителей шныряли букмекеры, предлагая заключать пари на исход дуэли. Перед тем, как уйти, я поставил на ничью -- и выиграл.