Стань моим

- Смотри, солнце уже почти зашло. Нам пора на берег.

- Нет, Славик, полежим ещё немного. Такой чудесный сегодня день...

- У нас будет ещё много таких дней.

- Много... - как эхо, откликнулась она. - Правда, много?

- Конечно, куда же мы с тобой денемся?

- Даже не верится... - Она засмеялась от счастья. - Ещё много таких дней, как этот...

Он прижал её к себе.

- Аглая, мне ещё ни с кем не было так хорошо, как с тобой.

- Ни с кем?

- А ты ревнуешь? - Его зубы сверкнули в ослепительной улыбке. - Не рано ли?

- Я не ревную. Пусть даже всё это когда-нибудь кончится... Всё равно, я не буду жалеть об этих днях. Я сохраню их в памяти. Я всегда буду благодарна тебе за них, что бы ни случилось потом с нами.

- А что может случиться? Мы ведь решили не расставаться.

Аглая вздохнула и потянулась, запрокинула голову. Он покрыл поцелуями её подбородок и шею.

- Через неделю кончается отпуск и я должна уехать в Москву, - прошептала она печально.

- Мы не расстанемся. Я разыщу тебя там.

- Но в Москве будет уже не то... Мы не сможем любить друг друга, как здесь...

- Почему?

- Не знаю. Там не будет такого солнца и моря.

- Может, это и к лучшему. Хорошее быстро приедается. Мы будем приезжать сюда каждый год. Или два раза в год. И всё будет повторяться сначала. Мы будем плавать, ночевать в палатке и любить друг друга.

- Любить... - откликнулась Аглая и закрыла глаза.

Мягкие губы Вячеслава хранили солоноватый привкус морской воды. Она оплела ногами его бёдра, её руки сомкнулись на его спине.

- Наступает темнота, - прошептал он. - Нам пора возвращаться.

- Нет... - Она задышала глубже. - Ещё рано... Поцелуй меня... Ещё... - Из её груди вырвался сладостный стон...

- Боже мой, ты до сих пор не причесалась?

В комнату заглянула мать. Аглая вздрогнула, выпрямилась в кресле.

- А? Что такое, мама?

- Как - что такое? О чём ты думаешь? Альфред Осипович должен прийти через пятнадцать минут, а он очень пунктуален!

С рассеянным видом Аглая встала с кресла, подошла к зеркалу и снова взялась за гребешок.

Воспоминания о прошлогоднем августе таяли, уплывали розовым облачком, оставляя в душе горечь и пустоту. Аглая зажала во рту заколки и, собрав волосы в пучок, принялась укладывать их.

Зоя Васильевна стояла у неё за спиной.

- Будь с ним поприветливее, Лаичка, очень тебя прошу. Может, это твой последний шанс.

- Не говори глупости, мама. Последний шанс! Как будто я уже совсем старуха.

- Но, согласись, тебе не восемнадцать.

Аглая наклонила голову, вставляя заколки в собранные на затылке волосы.

- Это я уже слышала. Мне двадцать шесть, - в её голосе проскользнуло раздражение. - Уже двадцать шесть! - Она повернулась перед зеркалом, осматривая себя. - Если ты будешь мне об этом постоянно напоминать, то я и в самом деле поверю, что мне двадцать шесть.

Зоя Васильевна вздохнула.

- В этом вся и беда...

- В чём беда-то, мама? - Аглая подошла к шкафу.

- Иным девушкам трудно поверить, что им уже под тридцать. Идут годы, а они всё молодятся, всё-то им кажется, что им восемнадцать лет, и жениха ищут себе какого-то особенного. Принца, что ль, им подай. Потом в один прекрасный день оглянутся на себя - а им уже тридцать восемь, и никакая косметика не скроет этого. Вот тебе и прекрасный принц!

Аглая достала из шкафа бежевое платье и с минуту рассматривала его в сомнении.

- Надень, - мать подошла к ней. - Оно тебе идёт.

- В таких теперь никто не ходит.

- Ничего. Альфреду Осиповичу понравится.

- Откуда ты знаешь? А, впрочем, что мне до его мнения. И зачем мне вообще переодеваться в какое-то платье? Он ведь не на платье собирается жениться, а на мне.

- И всё же при первой встрече девушка должна произвести впечатление.

- Ах, мама! Ни на кого я не хочу производить впечатление. И не думай, пожалуйста, что я ищу прекрасного принца, - Аглая в сердцах бросила платье на диван и уселась с несчастным видом. - Не нужен мне прекрасный принц. Мне нужен человек, который любил бы меня.

Мать подсела к ней, взяла её руки в свои.

- Альфред Осипович именно такой человек. Он любит тебя.

Аглая взглянула на неё удивлённо.

- Но мы ведь даже не встречались ни разу. Или он влюбился в меня по фотографии?

- Нет, он несколько раз видел тебя. Правда, издали...

- Ну... - Аглая засмеялась. - Это уже прогресс... А то прежние женихи, которых ты приводила, влюблялись в меня по фотографии.

- Ты была с ними излишне резкой.

- Не резкой, а нормально разговаривала.

Мать укоризненно покачала головой.

- И это ты называешь "нормально разговаривала"? Храмцова Владимира Викторовича ты, считай, выгнала из квартиры!

- Этого того лысого начальника РЭУ?

- Лая! Ну вот опять ты за своё! Не будь ты такой хоть с Альфредом Осиповичем! Кстати, после того, как ты выгнала Храмцова, мне пришлось звонить ему и извиняться за твоё нетактичное поведение.

- Нашла перед кем извиняться. Перед ворюгой!

- Почему ты решила, что Храмцов - ворюга? Очень представительный, интересный мужчина, на хорошей должности... Обратила внимание, на какой машине он подъехал?

- На "Вольво"! - Аглая резко обернулась к матери. - Ты хоть имеешь представление, сколько стоит такая машина? А я имею! Я в своей фирме получаю неплохо, даже, по нынешним временам - хорошо, вдвое больше, чем начальник РЭУ. После визита Храмцова я специально узнавала, какой у них оклад. Да, я получаю вдвое больше, а могу я заработать на "Вольво"? Мне надо десять лет работать, чтобы купить её! И после этого ты будешь утверждать, что Храмцов - не ворюга.

Зоя Васильевна в первый момент не нашлась, что ответить.

- И всё же, Лая, ты не должна так судить о людях...

- Наверняка этот Храмцов занимается продажей сведений об одиноких старухах. А потом этих старух берут в оборот тёмные квартирные дельцы, в лучшем случае выкидывая их на улицу, а чаще - попросту убивая... Мне всё хотелось его спросить, сколько он имеет с каждой такой проданной им души.

- Ну, Бог с ним, с Храмцовым. А вот Виталию Петровичу ты зря отказала.

Аглая посмотрела на мать с горькой усмешкой.

- Это тот завлаб, который таскался к нам зимой?

- Не таскался, а приходил. Откуда у тебя этот жаргон?

- Меня от твоего Виталия тошнило.

- Такие люди на дороге не валяются. Виталий Петрович - заведующий лабораторией в секретном институте, кандидат наук.

- Ну и что, что кандидат наук? Во-первых, сейчас не те времена, чтобы кандидатство что-то значило, а во-вторых - он платит алименты на двух детей.

Мать развела руками.

- Ну, знаешь, на тебя не угодишь. Где ты видела мужчину после сорока, который был бы чист как ангел? Хотя, если хорошо поискать, то такого найти можно. Вот, к примеру, Альфред Осипович... - Она принюхалась. - Чем это пахнет? Ох ты, Господи, запеканка подгорает... Заболталась я с тобой. Переодевайся быстрее.

Она вышла, а мысли Аглаи снова вернулись в тот памятный август...

Вячеслав покинул её неожиданно, без объяснений. И это после трёх недель безоблачного счастья и ежедневных взаимных признаний в любви!

Они, как обычно, ночевали в палатке на берегу моря. Была тёплая звёздная ночь. Волны тихо шелестели, перекатывая прибрежные гальки. Сквозь сон Аглая слышала, как тоненько заверещала портативная рация, лежавшая в рюкзаке Вячеслава. Он встал, взял рюкзак и вышел из палатки. Аглая осталась лежать. Ей не хотелось вставать, не хотелось просыпаться. Ей смутно помнится, как Вячеслав с кем-то разговаривает по рации... Или это ей померещилось во сне?

А утром она проснулась одна. Ни Вячеслава, ни его вещей в палатке не было. Теперь, вспоминая об этом, она горько усмехалась. Хоть бы записку оставил! Хорошо ещё, что он не обобрал её. Хотя мог бы и обобрать, удирая как последний подлец.