Страница 11 из 21
В реалиях же сегодняшнего дня, в эру глобализации традиционный стиль правового мышления получил в локальных предметах социального регулирования новое рождение и новые точки для имплементации. Так, интенсификация сетевой взаимосвязи между объектами, предметами и процессами объективного мира на уровне межсоциального, а не только на уровне межгосударственного, дала мировой юриспруденции такие феномены, как Lex mercotoria и ИНКОТЕРМС.
4. Религиозно-доктринальный стиль правового мышления
Как мы уже писали ранее, религиозно-доктринальный стиль правового мышления имеет перманентные точки актуализации в клерикальных и теократических государствах. Общей детерминантой его распространения в той или иной социальной общности становится тезис о том, что право выступает продуктом божественной воли, его создание – это процесс религиозного откровения, который репродуцируют на материальную плоскость либо авторы священных книг, либо доктринеры этих текстов.
Взаимодействие религиозной и рациональных основ в правовых системах, построенных согласно представленному идейному базису, прослеживается на уровне характерного для них соотношения объективного и субъективного права. Объективное право согласно религиозной доктрине права относится к религиозной сфере и связывается с основополагающими религиозными источниками (в иудаизме – Тора и Талмуд, в исламе – Коран и Сунна), в которых отражается Божья воля. Субъективное право представлено в форме рациональной интерпретации и конкретизации данной воли теологами-правоведами, формулирующими конкретные правила поведения людей, исповедующих соответствующую религию. То есть если исходные начала религиозных правовых доктрин носят исключительно религиозный характер, то в позитивном религиозном праве как в системе действующих юридических норм преобладающим является рациональный фактор[88].
Обращая научный поиск на юридические антологии прошлых и действующих юридических карт мира, можно говорить о презентации представленной стилистики правового мышления в рамках систем:
– индусского права;
– иудейского права;
– исламского права.
В рамках каждой из названных систем юридических координат религиозно-доктринальный стиль правового мышления приобретает те или иные качественные оттенки.
Каковы же они?
Дадим в табличной форме компаративный анализ презентаций религиозно-доктринального стиля правового мышления в каждой из названных выше систем.
Название религиозной системы
Религиозные источники права stricto sensu
Доктринальные источники права
I. Иудейское право
1*
Ветхий Завет Талмуд
Указы и постановления
2*
Решения еврейских судов
3*
II. Индусское право
Веды
Дхармашастры
4*
Нибандхазы
5*
III. Исламское право
6*
Коран Сунны
Иджма Кияс Фетвы Ферманы
Как видим, временные точки актуализации религиозных источников права stricto sensu представлены в мозаичном ключе. Однако, какова бы ни была их первоначальная темпоральная точка отсчета, при сложившейся стилистике правового мышления они реализуют в себе статический, с одной стороны, и цементирующий с другой, элемент всей юридико-религиозной системы. Что касается доктринальных источников права, то они, напротив, служат цели динамической направленности системы, давая через субъективно данное аутентичные ответы на вызовы изменяющейся социальной среды.
Таковыми предстают перед нами образы стилистики правового мышления разных точек временной, пространственной и социальной имплементаций.
В отношении Франции следует заметить, что ее юридическое настоящее и прошлое традиционно идентифицируют с точки зрения детерминант континентально-европейского стиля правового мышления, то есть образа (манеры) интеллектуальной деятельности в юридической сфере, где доминирует внешний по отношению к социальной среде (как правило, законодательный) способ правовобразования[89].
Временем начала генерации французской правовой системы представленной выше групповой направленности с определенной долей условности можно назвать XVII век, пришедшей на смену детерминантам традиционного (обычно-правового) способа правообразования. В пользу этого утверждения говорят исторические свидетельства, подтверждающие появление именно нормативно-правовых регуляторов общественных отношений, прежде всего Ордонансов. В этом же столетии в Сорбонне впервые в истории страны открывается кафедра французского права (1679 г.).
Ордонансы Людовика XIV по сути, стали прообразами и отчасти источниками права в гносеологическом значении этого слова для универсальных кодификаций XIX столетия. Так, в Ордонансе 1667 г. по вопросам реформирования судебной системы мы находим явные модельные положения для Гражданско-процессуального кодекса 1806 г.; в так называемом криминальном Ордонансе 1670 г. – для Уголовно-процессуального кодекса 1808 г.; в Торговом Ордонансе 1673 г. – для Торгового кодекса 1807 г.
Окончательное укоренение на французской социальной почве континентально-европейского стиля правового мышления произошло в конце XVIII столетия, когда правовой сепаратизм Кутюмов ушел в небытие, уступив место доктрине единства правовой системы Франции. Такому во многом судьбоносному повороту в своей истории Франция обязана, безусловно, политическим событиям 1789 г. Отныне только закон вправе был ограничивать свободу индивида, он же гарантировал равенство граждан в реализации их личных и имущественных прав. Как отмечают французские авторы, вслед за созданием первых кодификационных актов французская юриспруденция впала в настоящую «мистическую зависимость от закона» [90].
Встав на континентально-европейские рельсы, французская правовая система в дальнейшем развивалась созвучно с другими правовыми системами так называемой романской групповой направленности, то есть ей были свойственны такие качественные характеристики, как:
1) отсутствие тотальной рецепции римского права вследствие:
а) развитости местных обычаев (кутюмов), которые широко использовались;
б) влиятельного положения судей (в частности, судей Парижского суда), поддерживающих королевскую власть и заинтересованных в развитии местного права;
2) кодексы как основные источники права – устаревшие (наполеоновской эпохи), наравне с ними действуют новые законодательные акты, которые группируются (консолидируются) без «переосмысления» совокупности норм отраслей права, чем подрывается принцип верховенства кодексов в иерархии нормативных правовых актов;
3) нормотворческая функция исполнительной высшей власти шире по сравнению с Германией: правительство издает ордонансы, декреты, решения, постановления и другие акты, значение которых в системе источников права велико;
4) принципы права признаются в качестве самостоятельного источника права, особенно в тех отраслях права (административное право), где имеются пробелы;
5) судебная практика рассматривается в качестве субсидиарного источника права – «источника в рамках закона» (авторитетными для судьи считаются предыдущие судебные решения);
6) публично-правовые приемы в регулировании отношений между частными лицами используются больше, чем в германской группе.
7) решения Конституционного Совета ограничены сферой предварительного контроля над конституционностью законопроектов и не оказывают существенного влияния на действующие законы и подзаконные акты, как это свойственно Германии;
8) международные договоры или соглашения, ратифицированные или одобренные надлежащим образом, признаются в качестве источника права;
9) использование институционной системы построения гражданских кодексов – Гражданский кодекс Франции (Кодекс Наполеона) состоит из разделов (институтов): лица, вещи, способы приобретения вещей (обязательства). В нем имеется краткий «Вводный титул об опубликовании, действии и применении законов вообще», содержащий нормы более широкого значения, чем гражданско-правовые (типа конституционных). Практически Общая часть отсутствует[91].