Страница 13 из 13
Зоя Евграфовна.
Проволокла!
Данила Григорьич.
Вон!
Зоя Евграфовна (Петру Савичу).
Пойдет баталия! Я старичонку-то настрочила.
Абрам Васильич.
Кого вон? Меня, что ли? Нет, уж я теперь отсюда скоро не уйду.
Данила Григорьич.
Не уйдешь?!
Абрам Васильич.
Не уйду! Я тебя страмить буду. Мне терять теперь, брат, нечего, я все потерял, и честь потерял, и зрение потерял, и жену вчера схоронил. Ничего у меня теперь нет, только душа в теле осталась, и та поганая: опоганил я ее с тобой. Ничего, стало быть, ты мне не сделаешь!..
Данила Григорьич.
Ах, ты пьяница! Смеешь такие слова говорить со мной!
Абрам Васильич.
Это еще что за слова! Такие ли я тебе слова говорить пришел. Разбойник ты – разбойник! Господи! Как это ты нас, этаких людей, огнем не спалишь? Видно, еще слезы-то до тебя не дошли.
Данила Григорьич.
Абрам, полно!
Матрена Панкратьевна.
Батюшка! Он помутился!
Абрам Васильич.
Не помутился я, врешь ты! Я не помутился! Матушка, Лукерья Пантелевна, не вижу я тебя (становится на колена). Голубица ты моя чистая, прости ты меня, матушка.
Луша.
Полноте, Абрам Васильич, вы ничего не сделали.
Абрам Васильич.
Как, голубушка! Мы тебя ограбили с дядей твоим. У покойника твоего большой капитал был. Каюсь перед тобой! Перед всеми каюсь! Много мы с Данилой Григорьевым народу ограбили.
Данила Григорьич.
Извольте видеть, как он меня конфузит!
Абрам Васильич.
Над покойником-то, Пантелеем Григорьичем, псалтырь читали, душенька-то еще, голубчика, не остыла, а мы…
Петр Савич.
Будет, Абрам Васильич! Что старое поминать…
Абрам Васильич.
Никак, Петр Савич? Батюшка, Петр Савич, вот до чего я дошел! И смерти-то Господь за грехи мои не дает, велит на земле мучиться.
Петр Савич.
Слова эти самые твои теперича не к разу, потому как Лукерья Пантелевна замуж выходит, значит и шабаш, все кончено! Мало кто что сделал.
Данила Григорьич.
Да что же это, например? Нашло в мой дом чужого народу и теперича могут они командовать! Да кто ж я такой! Сманили девку… Матрена Панкратьевна! Да кто ж я? Все вон из моего дому!
Петр Савич.
Что ты расходился-то? Коли не нравится – мы уйдем. Только худого от нас тебе ничего не было.
Данила Григорьич.
Вон все!
Петр Савич.
А ты пошибче, а то нестрашно.
Данила Григорьич (к Луше).
Пошла в свое место!
Луша.
Я пойду к Петру Савичу.
Данила Григорьич.
Нет, уж ты не пойдешь. Коли я, например, что хочу, так это уж будет по-моему. (Берет за руку; Луша вырывается).
Петр Савич.
Ты только это себе хуже, потому теперича тебе ничего невозможно. Ежели она что желает, значит, ее это дело. Опять же мы не позволим.
Данила Григорьич.
Да ты кто такой?
Петр Савич.
Я-то?
Данила Григорьич.
Ты-то?
Петр Савич.
Петром Савичем прежде звали. Почетный гражданин. Довольно хорошо! Ты думаешь, на тебя суда, что ли, нет? Нынче суд есть.
Данила Григорьич.
Что ты судом-то мне тычешь! Что мне суд, ежели я в своем доме…
ЯВЛЕНИЕ XI
Те же и ИВАН ПРОХОРОВ.
Иван Прохоров.
Объявку от судебного следователя принесли, чтобы завтрашнего числа…
Данила Григорьич.
Матрена Панкратьевна! За нашу-то хлеб-соль вот с нами какую статью обработали.
Матрена Панкратьевна.
Батюшка! что у тебя глаза-то какие страшные?
Данила Григорьич.
Ведь тебя за это в Сибирь решат.
Матрена Панкратьевна.
Господи! Меня-то за что же?
Данила Григорьич.
Всех нас эти разбойники подвели. (К Абраму). А тебя, выжигу, уморю в остроге. (Уходит с женой).
Абрам Васильич.
Сам прежде сядешь.
ЯВЛЕНИЕ XII
Сергей Ильич.
А ты, дедушка, ступай жить к нам – места много. Помаялся, будет. А детей пристроим.
Абрам Васильич.
Голубчик ты мой, Сергей Ильич! Пошли тебе, Господи! (Плачет).
Луша.
Успокойтесь, Абрам Васильич.
Зоя Евграфовна (Ивану Прохорову).
А ты было и слюни распустил на Лукерью Пантелевну.
Иван Прохоров.
Нам все единственно… воля хозяйская. (Уходит).
Алешка.
Петр Савич, когда его судить будут? Я опять пойду (смеется). Оченно я это люблю.