Страница 10 из 15
– Брехня это все!
– Не знаю, не знаю… – вставила Анжела, слезая с колен Олега и садясь с ним рядом. – Может, и брехня, а страшно как-то. Холод, люди, поедающие трупы…
– А эта, как ее… – Иван задумался. – Ловля изгоев! – просто жуть какая-то…
– Ну нам не грозит ими быть. У нас «улитки» есть, да и потом, это же будущее, – вставил Роберт. – Хотя мне жаль этих изгоев. В чем они виноваты-то?
– Нам-то не грозит, – подхватила Анжела, – а нашим детям? Взбредет в голову блажь «улитку» не ставить. Правда, и мне изгоев жаль… Ведь наши дети или их потомки микрочипированные над этими изгоями и будут издеваться.
– Да… – вздохнул Николай, – «улитки» через пятнадцать лет будут принудительно ставить, непонятно только – откуда эти изгои будут браться?
– Изгои, – задумчиво произнес Антон, – по сравнению с тем, что я услышал – мы, геи, просто в шоколаде. Многие подсмеиваются, но не трогают.
– Да что геи, просто вокруг посмотрите, – произнес Николай, – «бабки» – смысл жизни, наркота, пьянство и разврат кругом, – как Настя говорит, – что на улицах, что по «телеку», что в прессе; скоро действительно будем голышом по улицам ходить и трахаться где попало и с кем попало.
– Ну тебе-то это не грозит, голышом ходить, – вставила Анжела, – показать-то нечего. Она, было, засмеялась, но ее никто не поддержал.
– Противно, – вставил Олег. – Противно, что мы ничем не отличаемся от тех, про кого Костя рассказал. Разве что человечину не жрем да в сортирах запираемся, когда нужда, а так…
– Это точно, – согласился Роберт. – Честно скажу, как на улице бомжа увижу, так и хочется ногой пнуть, но брезгую. А подумать – в чем он виноват? Да что там бомжи! Тех, у кого «улитки» нет, мы уже за людей не считаем. Так, низшее сословие для грязных работ. Что, не так что ли? Я тебя не имею в виду, Костя. «Улитки» для нас – это гарантия защиты и свободы. А свободны ли мы? Все время под колпаком центра отслеживания. Вот он – свободен, – Роберт кивнул на Костю и посмотрел на свое запястье, где имелся маленький рубчик.
– А церковь! – вставил Олег. – Мать моя – верующая. Приходит домой и плачет. Я один раз спрашиваю: «Чего случилось-то?», а она говорит: «Грех-то какой, прямо у храма с лотка порнухой торгуют». А там, в будущем, кресты, самопожертвование, прямо мороз по коже. Ты-то чего молчишь, Насть?
Настя обвела всех взглядом, на секунду задержав его на Косте.
– Да я просто в шоке, ребята, я просто не узнаю вас.
– Да, – вздохнул Иван. – Вот тебе и Академия Культуры. Где она, культура?
– Эй, вы! – Из дверей дома вывалилось трое: два парня и девушка.
– Нам для групповушки народа не хватает! – крикнул один из парней.
– Что и требовалось доказать, – заключил Роберт. – Пошли вы! – бросил он громко.
– А это кто? – трое подошли к компании, девушка указывала на Костю.
– Константин, – представился он вставая.
– А ты хорошенький. Я Света, а это Андрей с Виталькой. Чего вы здесь приуныли? – Она взяла со стола бутылку химического вина и сделала булькающий глоток из горлышка.
– Да ничего, – тихо произнес Игорь, – без вас тошно. Где, кстати, Карина?
– Да там она, визор смотрит. Я мимо проходила, там какой-то мужик с серьезной мордой вещает о какой-то вселенской экологической катастрофе. Что-то там насчет надвигающегося всемирного оледенения или ледникового периода и потопа… Она же у нас чудная, новости не пропускает. В гуще событий, говорит, должна вертеться. Надо, говорит, это начинающему журналисту.
Но ее уже никто не слушал. Все повскакивали с мест и рванули в сторону дома.
В студии сидели двое: журналист и академик Академии Наук России.
– Так вы утверждаете, – уточнял журналист, – что резкое изменение климата, ожидающее нас вскоре, имеет непосредственное отношение к глобальному океанскому конвейеру – течению по сложной замкнутой кривой через все моря и океаны Земли?
– Совершенно верно! – Академик поправил очки и откинулся на спинку стула. – Это течение согревает значительную часть северного полушария, унося на север теплые тропические воды и принося оттуда в тропики холодные массы воды. Достигая Исландии, это поверхностное течение отдает в атмосферу тепло на севере, за счет которого в Европе поддерживается умеренный климат. Далее остывшая вода опускается на дно, – холодная вода плотнее теплой, – и именно это ее вертикальное перемещение задает ход всему «конвейеру», переносящему теплую воду на север, а холодную – на юг.
На экране появилась простая схема типа колеса.
– И что, что-то может измениться?
– Уже изменилось! Это отметили все гидрометеоцентры в мире. Глобальное потепление привело к таянию большого количества льда, образовавшаяся холодная пресная вода перемешивается с теплой соленой водой, приносимой течением. Поскольку пресная вода имеет меньшую плотность, получающаяся в итоге тепловатая и солоноватая смесь не опускается на дно – таким образом препятствуя действию силы, движущей «конвейером». Последствия отмечаются уже сейчас. Они стремительны и в прогнозе – катастрофичны. Тепло перестает поступать к северу Европы и восточному побережью Северной Америки. Может случиться так, что эти земли вскоре станут заброшенными из-за холода. Кроме того, течения океанов могут измениться, что, возможно, приведет к затоплению территорий некоторых стран.
– Но ведь это происходило и раньше. Лед таял, но ничего не изменялось.
– Как показывают нам ледяные океаны, быстрое изменение климата на планете наступит в ближайшие 15–20 лет.
– Пятнадцать лет… Разве изменения климата не тянутся столетиями?
– Нет, это будет происходить резко и процесс уже пошел. Представьте себе ситуацию, когда человек держит палец на кнопке выключателя электрической лампочки и медленно-медленно на нее нажимает, вдруг – щелк! – выключатель срабатывает, и зажигается свет.
– Вы хотите сказать, что этот щелчок произошел?
– Да, может быть, это была одна из множества капель, падающих в воду с тающего айсберга. Капля холодной пресной воды приведет к экологической и экономической катастрофе.
– Уместен вопрос: как вы предполагаете нашу жизнь в будущем?
– Мир уже не будет таким, к какому мы привыкли. – Академик кашлянул в кулак. – Это будет нечто иное.
– И что же?
– Разрушенная экономика, войны, военная диктатура, холод и голод. Миграция населения с севера на юг будет способствовать этому.
– Вы сказали – войны? Еще и это?
– Когда-то, в начале XXI века, уже была миграция исламского населения в Европу. Толерантная Европа приняла сотни тысяч беженцев, при этом ослабнув и став рынком сбыта для товаров из Китая и США. А потом война между этими двумя сверхдержавами, в том числе и на территории Европы, за эти самые рынки. Европейцам некуда было деться. Они привыкли к достатку, живя в потребительском обществе. Многие увидели спасение в России, и она раскрыла объятия для братьев-христиан. Это в прошлом. Но когда Европу и Россию скует холодом, появятся тысячи, миллионы беженцев, стремящихся к теплу. Их потоки хлынут на юг, в сторону исламского мира. Но он, в части своей, не так толерантен, как когда-то старушка Европа. Начнутся войны за территории, войны за ресурсы и, в том числе, войны на религиозной почве. Города на севере будут вымирать. Придет разгул анархии и мародерства. Миллионы погибнут. История мира – это история войн, а тут на карту будет поставлено выживание народов. Увы, таковы признаки предстоящей нам реальности, по моему мнению.
Началась реклама.
– Вот тебе и брехня… – в полной тишине шепотом произнес Николай.
– Что делать-то теперь? – Все посмотрели на Костю. Только троица не участвующих в разговоре за столом во дворе пыталась пошутить по поводу только что услышанного. Но их никто не слушал.
– Думаю, что всем нам надо что-то менять, – сказал Костя тихо и посмотрел на Настю.
Она тоже смотрела на него и в тот момент, когда их взгляды пересеклись, Костя понял – он никогда, никогда не расстанется с ней.