Страница 7 из 21
Ордин-Нащокин ничем не выдал своего удивления и, смакуя лососину, ждал пояснений. Герцог соизволил самолично рассказать послу, как попал на стол этот лосось:
– Моя вторая столица – древний город Гольдинген[7] стоит на реке Венте. Там есть водопад, очень необычный. В молодости я много поездил по Европе, но нигде подобного не видел. Высота водопада невелика – от силы метр, но в длину он тянется на добрую сотню метров – от одного берега реки до другого. Так вот, когда лососи идут на нерест, то перепрыгивают через этот водопад, чтобы плыть дальше. Я же повелел поставить садки и в «урожайный» день в них попадает более ста огромных рыбин. Хватает и мне, и моему двору, есть что продавать горожанам Митавы и Гольдингена.
По пути в Митаву я убедился, что герцогство процветает. Однако не опасаетесь ли вы агрессии алчных шведов, ваша светлость? Такая агрессия может причинить большие убытки.
Канцлер Фалькерзам тут же повернулся к нему:
– Ваше превосходительство, рекомендую отведать не только рыбки, но и буженины. Очень вкусная!
А герцог предложил:
– Не пора ли нам послушать музыку, господа?
По саду к столу шагал элегантно одетый мужчина в темно-красном одеянии. Подойдя, он сообщил:
– Ваша светлость! Придворная капелла готова усладить слух его превосходительства господина посла.
Герцог вальяжно кивнул. Когда мужчина отошел, он пояснил воеводе:
– Это француз Ренде, руководитель капеллы.
– Он скорее похож на дворянина, чем на музыканта, – удивился Ордин-Нащокин.
– Верно, он дворянин. Но имения у него нет, военная муштра его не привлекает, а музыку он любит с детства, вот и стал руководителем музыкантов, – пояснил Якоб.
Вскоре зазвучала музыка и все присутствующие почувствовали: француз свое дело знает.
Естественно, во время исполнения капеллой музыки западных композиторов обед продолжался в молчании. Посол уже доедал сладкое – крендель с медом – когда музыканты закончили выступления. Афанасий Лаврентьевич не преминул воспользоваться этим и вновь заговорил о политике:
– Какие новости приходят к вам из Польши?
Канцлер тут же подал знак стоявшему за стулом посла человеку в темно-красной ливрее, и тот поднес Афанасию Лаврентьевичу на серебряном блюде какой-то огромный мохнатый орех размером с дыню. Ловким движением кинжалом он проделал в этом орехе отверстие. Неожиданно оказалось, что орех полон не мякоти, а жидкости. Слуга вылил содержимое ореха в серебряный кубок.
Заинтересовавшийся таким дивом Ордин-Нащокин вопросительно посмотрел на Фалькерзама. Канцлер пояснил:
– Мы зовем эти орехи кокосовыми. Их привозят из африканской колонии его светлости…
Однако экзотический напиток воеводе не понравился. Нелегка работа дипломата: хоть вкус кокосового молока и не показался приятным, Афанасий Лаврентьевич заставил себя выпить кубок до дна, чтобы не обидеть канцлера. Закончив с содержимым ореха, дипломат собрался перейти наконец к делу. Собственно, Афанасий Лаврентьевич прекрасно понимал, что за обедом герцог и его канцлер решили не говорить о политике. Догадывался он также, чем это вызвано. Но зачем показывать, что ты много знаешь? И вообще, пусть все собравшиеся видят, что у русского посла нет от них тайн.
– Я послан государем, Царем и Великим Князем Алексеем Михайловичем, всея Великие и Малые и Белые России самодержцем, Московским, Киевским, Владимирским, Новгородским, Царем Казанским, Царем Астраханским, Царем Сибирским, Государем Псковским и Великим Князем Литовским, Смоленским, Тверским и прочее…
Произнося все это, посол мельком смотрел на герцогиню Луизу-Шарлотту. Ее светлость, демонстрировавшая гостю глубокое декольте и довольно скромные ювелирные украшения, откровенно скучала. Ей было неинтересно, сколько у царя провинций, хотя каждая из перечисленных Афанасием Лаврентьевичем земель превосходила Курляндию во много раз. Как и ожидал Ордин-Нащокин, ему позволили произнести титул до конца, после чего по знаку герцога слуга тут же налил гостю чашу вина (что также было ожидаемо) и разговор перешел на виноделие.
– Попробуйте догадаться, откуда сие вино? Уверен, истина станет для вас сюрпризом, – интригующе изрек Фалькерзам.
Пришлось воеводе вновь отвлечься от политики. Выпив кубок до дна (али не русский?), Ордин-Нащокин заметил:
– И впрямь необычный вкус.
После чего дипломат вслух стал гадать:
– Для бургундского недостаточно забористо, для венгерского немного кисловато, на рейнское опять-таки непохоже…
Он развел руками: мол, не ведаю, откуда привезен в герцогство этот напиток.
– И не пытайтесь отгадать, – улыбнулся канцлер, и посол почувствовал гордость в его голосе. – Это самое северное в мире вино. Оно делается из винограда, который по приказу его светлости выращивается здесь же, в Курляндии.
Ордин-Нащокин уважительно произнес:
– Но я читал, что выращивать виноград на севере невозможно.
Про себя же Афанасий Лаврентьевич подумал: «Конечно, невозможно. А то вырастят, сделают вино и получается такая кислятина! То жидкость из ореха, то вот – это. Сейчас кваску бы! А то день выдался жарковатым…»
Неожиданно, при слове «читать» герцог оживился.
– Вы любите книги? – тут же спросил он.
– Книги – сокровища, очищающие душу, – несколько велеречиво выразился посол.
– Такому знатоку я с удовольствием покажу свою библиотеку, – обрадовался Якоб. – В ней многие сотни книг.
Герцог поднялся с кресла и Афанавсий Лаврентьевич обратил внимание на то, насколько облик его светлости соответствовал внутренней сути этого человека: энергичный, с пытливыми глазами, властными чертами лица и усиками, закрученными вверх по последней моде, властитель Курляндии и внешне выглядел деятельным и проницательным правителем.
Герцогская библиотека на самом деле произвела на дипломата сильное впечатление. Афанасий Лаврентьевич слыл самым большим книгочеем на Руси. Для него покупались книги в Польше и Германии, он выписал из-за границы 82 книги на латыни. Стоили они столько, что псковский помещик Нащокин никогда не смог бы их приобрести, не веди он много лет успешной торговли товарами из своего имения с эстляндскими и лифляндскими купцами.
Но все-таки библиотека друйского воеводы намного уступала герцогской. Сколько здесь было всяких книг по кораблестроению, по технике! У посла возникло впечатление, будто он находится в доме известного ученого, а не во дворце монарха.
– Какая удивительная библиотека! – Ордин-Нащокин не считал необходимым сдерживать свои эмоции.
– Польщен. Впрочем, ваш монарх послал вас в Митаву, видимо, не ради того, чтобы вы любовались моими книгами, – неожиданно довольно холодным тоном произнес герцог. – Давайте перейдем наконец к делам, ибо здесь нет лишних ушей.
Дипломат смотрел на герцога и дивился перемене: радушный хозяин исчез, перед Ордином-Нащокиным предстал прожженный политик, желавший поскорее узнать, с чем приехал посол могущественного монарха.
– У нас не так много времени, – поторопил Якоб. – Все удивятся, если вы станете осматривать библиотеку бесконечно.
– И зря. Здесь можно находиться беспрерывно много дней, – не удержался воевода. – Что же касается моей миссии…
Посол стал четко и ясно излагать суть дела.
…Луиза-Шарлотта пребывала в безмятежном настроении: приятные новости о родном брате, курфюрсте Бранденбурга, отменный обед с послом – день складывался интересно и доброй герцогине хотелось, чтобы все окружающие также пребывали в отличном настроении.
– Ах! – неожиданно услышала она еле заметный вздох, проходя по длинному коридору Митавского замка.
Перед ее светлостью стоял барон Франц фон Лизола, посол австрийского императора в Швеции, покинувший на время шведов, чтобы нанести визит его светлости.
– Что за дурные вести заставляют вас вздыхать? – поинтересовалась Луиза-Шарлотта светским тоном.
– Не вести. Вовсе не вести. Напротив, отсутствие каких-либо вестей. Я безнадежно проигрываю в этом маленьком городе войну со скукой. Думается, я загостился в вашем прекрасном замке и мне пора ехать в Польшу. В ставку шведского короля Карла X – посмотреть, как идет война.
7
Кулдига.