Страница 4 из 17
Глава 3
КРОВАВАЯ ВЕЧЕРИНКА
– Точно предков нет?
– Обижаешь! Еще вчера свалили на дачу.
– Они у тебя что, «моржи»?
– Какие моржи?
– Кто по такой погоде на дачу ездит? Колотун же.
– У них небось дача с паровым отоплением.
– Вась, ты что, крутой?
– Какой я крутой?
– Нин, а Васька твой «новый русский», не иначе.
– Хи-хи...
– Ну долго еще?
– Да тут рядом, вон за тем домом.
– Вась, если ты нас надул и твои предки дома, ты нам больше не друг, а портянка. Как мы домой доберемся – последняя электричка ушла.
– Да нету их, успокойтесь. Сами увидите, окна на восьмом этаже.
– Вон в том доме?
– Да.
– Вася, а там как раз на восьмом какие-то окна горят.
– Вась, ты где, чего молчишь? Нинка, Вася возле тебя?
– Хи-хи...
– Хватит лизаться. Вася, это ваши окна? Чего молчишь?
– Да нет, это не наши окна, кажется... Или я случайно оставил, когда уходил...
– Вась, постой, так это ваши окна?
– Да это я забыл выключить. Нет, не могли они вернуться.
– Та-а-ак... Ну, Василий, спасибо...
– Да, я тоже думал, ты человек, а ты...
– Нинка, а твой Вася совсем не «новый русский».
– Хи-хи...
– Так, Галя, куда подадимся?
– Да погодите вы, я сейчас посмотрю. Это, наверное, я оставил...
– О, блин! Это что такое?
– Собака Баскервилей!
– Хи-хи...
– Вась, не твой песик? Жучка, Жучка!
– Вась, ты где? У вас тут что, принято собак самих отпускать во двор по нужде?
– Ага! Не двор, а кинологический центр какой-то.
– Я сейчас, я быстро. Вы в подъезде подождите, ладно? Нин, я быстро. Только туда и обратно.
– Давай-давай. Никуда твоя Нинка не денется.
– Галь, давай хоть поцелуемся.
– Нашли место – здесь кошатиной воняет.
– И не только кошатиной. У нас на подъезде уже давно поставили кодовый замок, а здесь... Э-э, собачка, ты чего? Погреться? Занято. И потом – здесь такая же холодрыга, как и на улице.
– Ребята, пойдемте отсюда.
– Вот, я же говорил, что не только кошатиной воняет. Собаки тоже здесь... Ну хорош, пошла на фиг!
– Э-э, нечего тут гавкать!
– Ребята, пошли отсюда! Ну, ребята!
– У кого спички есть? Зажгите!
– Зажигалка!
– Ох, мама родная! Сколько ж их тут?!
– Где Васька?!
– Да дай ты ей ногой по морде, сразу заглохнет!
– Ребята, давайте постучим в дверь, мне страшно!
– А-а! Ух, сволочь! Цапнула! На тебе!
– Галя!
– К лифту скорее!!! Кнопку жми!
– Занято!
– Это Васька едет! Гад такой! Развел тут собачатник!
– Звоните в дверь!
– Стучите!
– Бей их! Девчонки, ломитесь в двери! Есть что-нибудь тяжелое?!
– Бутылка!
– Дай!
– Ага, ты разобьешь!!
– Идиот! Хочешь, чтобы нас загрызли?!
– Кто там?!
– Пустите нас, тут собаки!
– Вы кто?
– Мы в гости пришли, а на нас собаки напали!
– К нам в гости?!
– Пустите, нас загрызут!
– Васька! Дверь не открывай! Тут собаки! Поднимись на третий этаж!
– Уходите, пока милицию не позвал!
– Тут собаки! Умоляем вас!
– Васька! На третий этаж!
– Ребята... Ой!
– Нинка, Галя, Таня, бегом на третий, держите дверь!
– Дай бутылку!
– Ага, а я чем?!
Лифт распахнулся на третьем этаже, влетели испуганные девушки, одна из них сняла туфель с острым каблуком, нацелилась на дверь.
Собачий лай приближался.
Парни вскочили в лифт. Но последний, у которого в руках была окровавленная бутылка шампанского, притащил с собой вцепившуюся в его спину огромную собаку.
– Жми! – закричали все.
Но дверь не закрывалась – мешала собака.
Парень с бутылкой кричал диким голосом.
Собачья стая уже заполнила лестничную клетку. Еще один пес повис у парня на спине.
– Васька, ударь их!!! Васька, убей!
В тесноте лифта никак не могли сообразить, что же делать?
Наконец парень с бутылкой ухитрился развернуться и со всего маху ударил повисшую на его окровавленных лохмотьях собаку по голове, та взвизгнула и отлетела, другая на секунду ослабила хватку. Эта секунда ребят спасла. Дверь закрылась. Лифт пополз на восьмой этаж.
– Что это было?! Что вообще происходит?! – причитала девушка.
Парни стонали, стряхивая кровь с обкусанных рук.
– Это я свет оставил. Нету родителей.
– Гад, ты, Васька, какой же ты гад!
– А я при чем?!
– При том, что свет выключать надо!
– Как думаете? Они до восьмого этажа еще не добежали?
– Увидим. Дверь не открывай.
– Как? Она сама откроется.
– Нажми «Стоп»!
– Красная кнопка!
– Тихо.
– Тебе очень больно?
– А ты как думала? Кусок мяса вырвали, суки!
– А если бешеные?
– Типун тебе на язык.
– Подождем еще.
– Нет, они нас учуют!
– Им надоест ждать, они и уйдут!
– А если не надоест?
– Возьми платок хоть... Кровью истечешь...
– Тихо. Их нет.
– Хочешь открыть дверь?
– Нет.
– Так что, нам тут всю ночь торчать?
– А ты что предлагаешь?
– Слушай, тут же должна быть кнопка вызова.
– Есть.
– Жми! И скажи, чтобы вызвали милицию – на нас напали собаки...
Глава 4
СЫНОК
– ...Ну и, короче, взяли мы этих мандолин и поволокли к себе на хату. Одна, значит, гнать чего-то стала, что у нее жених скоро там откуда-то возвращается, что она его очень, типа того, любит, а с нами идет потому, что по мужским ласкам соскучилась – короче, ураган полный. – Высосав остатки пива из очередной бутылки, паренек поставил ее под лавку, где уже находилась целая батарея таких же опустошенных сосудов.
Компания прыщавых подростков сидела на лавке и слушала рассказы пухленького веснушчатого паренька в толстенных очках. Любой взрослый человек при одном взгляде на это жалкое подобие мужчины сразу догадался бы, что все его донжуанские похождения, которые паренек так ярко живописал перед дружками, лишь плод его болезненного воображения. Но соседи по лавке, потягивавшие пиво, и не подозревали, что толстячок просто-напросто неумело варьирует содержание очередного порнографического рассказа, вычитанного в журнале, украденном из стола папаши. Им важнее были подробности, чем правдивость.
– Ну вот, после третьей рюмки она как кинется на меня и давай стягивать с себя платье. А под платьем ничего нету. Прикинь, голая совсем!
Между тем количество пустых бутылок все пополнялось. Вокруг лавочки, как грифы над падалью, стали кружить люди в потрепанной одежде и с лицами неопределенного цвета, плавно, спектр за спектром, переходящего из желтого в фиолетовый. Рассказы парня их мало волновали. На компанию вообще не стоит обращать внимания, по крайней мере до тех пор, пока не прогоняют.
Компания тоже не обращала внимания на бомжей, как не обращают внимания на голубей или воробьев, клюющих что-то неподалеку. Пусть себе клюют, лишь бы не гадили на голову, у птиц свое занятие, у людей – свое.
– Ну, значит, стаскивает она с меня штаны, в трусы уже лезет, а вокруг же народу полно... – Толстяк допил следующую бутылку и швырнул ее в траву. – Ну я ее, значит, в охапку, и тащу в ванную. А там, блин...
И тут он заметил, что его уже никто не слушает. Все с интересом наблюдают за двумя бродягами, бросившимися за этой вожделенной бутылкой. Один из них, поменьше и пошустрее, ухватил ее первым. Но тут подоспел второй, побольше и посильнее. Завязалась тихая возня.
– Ну вот, значит, затаскиваю я ее в ванную, стягиваю с нее трусы и...
– Слушай, заткнись! – грубо оборвал его один из прыщавых ровесников. – Секи, цирк!
Двое бомжей тянули бутылку в разные стороны, пока кто-то из ребят не догадался вынуть из-под лавки еще одну и швырнуть ее в сторону дерущихся. Бродяги тут же бросились за второй подачкой, стараясь оттолкнуть друг друга.