Страница 81 из 95
Лилла взяла фотографию в руки.
— Почему она покончила с собой? Такая красавица!
— Мы разыскиваем ее жениха, чтобы ему сообщить.
— Бедняжка. — Положив фотографию, Лилла взглянула на Берту. — Как ты думаешь, где может быть этот Халас?
— Откуда мне знать?
Лилла повернулась к Кепешу.
— Я тоже не знаю.
Кепеш убрал фотографию.
— Значит, вы не знали эту женщину?
— Нет.
— Жаль, — сказал Кепеш и, попрощавшись, ушел.
Когда они остались одни, Берта спросила:
— Скажи, Лилла, а это не та женщина, с которой мы как-то видели Берци? Помнишь, тогда на улице?
— Да что ты! — отмахнулась Лилла. — Та красотка была блондинкой. А эта рыжая.
— Ты уверена, что она была блондинка? А мне она показалась знакомой…
— Конечно, уверена. Берци нравятся только блондинки. Он терпеть не может рыжих. Разве он тебе этого не говорил?
— Да-да, что-то помню. — Берта наморщила лоб. — И все же эта женщина кажется мне знакомой…
— Тебе, может, и знакома, а мне нет. Давай разбудим детей. Сходи покатайся с ними на канатной железной дороге.
Глава десятая
Когда капитан Пооч получил адрес Берталана Керекеша, то имя хозяина квартиры — Алайош Штефлер — сразу показалось ему знакомым. Проверив по картотеке, он убедился, что не ошибся: у Штефлера в прошлом была судимость.
— Так-так! Два сапога — пара.
Прежде чем позвонить, капитан Пооч внимательно оглядел дом. Одноэтажный неказистый домишко с запущенным садом и густыми кустами сирени возле забора. Растрепанная, неряшливо одетая толстуха, которая вышла из дома, своим видом тоже не внушала большого доверия.
— Милиция.
Женщина остановилась и неприязненно посмотрела на капитана, стоявшего возле калитки.
— Опять милиция! Что вам надо? — резко спросила она. — Мой муж уже второй месяц в больнице. Когда его оставят в покое? Мой бедный Лойзика давно уже не интересуется женщинами. Счастлив, что вообще жив…
— Мне нужен Берталан Керекеш.
— Мой жилец? Что вам от него нужно?
— Вы меня впустите?
Женщина прикидывала, что ей делать. С милицией лучше не спорить, но и облегчать им работу тоже необязательно, решила она и, подойдя к калитке, протянула руку.
— Покажите ваше удостоверение.
Пооч показал удостоверение, но в руки ей не дал. Штефлер открыла калитку и пошла вперед.
— Сюда пожалуйте.
Они вошли в кухню. Пооч достал фоторобот.
— Вы знаете этого человека? — спросил он.
— Нет. А кто это?
— Геза Халас. Вам знакомо это имя?
Штефлер не торопилась с ответом.
— Распространенное имя, — сказала она. — Я его уже где-то слышала. Дайте-ка фотографию. Вроде бы лицо знакомое. И имя тоже. Вон обойщик на углу — тоже Геза Халас. А этот на фотографии… очень на кого-то похож. Только как будто что-то не так… Толстые губы, здоровенный рот, как-то не подходит к этой физиономии. А если прикрыть… Ой, да ведь это же мой жилец, господин Керекеш! Берци! Да нет… убираю руку — не он. Только напоминает его. — Она посмотрела на капитана. — Нет, этого человека я не знаю.
— Как вы познакомились с Берталаном Керекешем?
— Пришел по объявлению. Вот его комната. Отдельная, можно пользоваться ванной. Тысяча двести форинтов. Это не много, я не собираюсь наживаться. Если бы мой муж не был так болен…
— А что с господином Штефлером?
— Диабет у него. В молодости все ему было нипочем! А теперь вот, на старости лет, уже второй год…
— На нервной почве небось?
— Какое там. — Женщина махнула рукой. — В больнице сказали, от слишком жирной пищи. Мой бедный Лойзика, после того как порвал с женщинами, стал настоящим обжорой. Накинулся на сладкое да на жирное. Растолстел как свинья, и в результате — сахарный диабет. А теперь худой, как спичка. Смотреть страшно!
Пооч терпеливо слушал, но, как только женщина замолчала, чтобы набрать воздуху, он тут же спросил:
— Значит, Керекеш явился к вам по объявлению? А раньше вы не были с ним знакомы?
— Нет, что вы! Тогда мы и познакомились. Хорошо, что судьба послала нам такого порядочного человека, тихого, скромного, за квартиру всегда вовремя платит.
— Как давно он у вас живет?
— Пятый месяц.
— А до этого?..
— До этого… — Штефлер потупилась. — До этого он жил в тюрьме. А еще раньше у своей жены. Но пока он отбывал срок, жена с ним развелась. Ох, ну и особа! Вы бы ее видели! Страшна как смертный грех! А уж орет как базарная баба! Совершенно невоспитанная!
— Так вы ее знаете?
— Она здесь была два раза. Сейчас я сварю кофе. Уж я-то знаю, как обращаться с милицией. Ни капли спиртного! Но чашечку кофе, надеюсь, можно… Свежемолотый. — Она зажгла газ.
— Мы говорили о жене Керекеша, — напомнил ей Пооч.
Штефлер принялась суетиться, протерла чашку и блюдце и поставила перед следователем.
— Ужасная женщина! Во что бы то ни стало хотела войти в комнату господина Керекеша. Я, разумеется, не пустила. Так она подняла такой шум, что все соседи сбежались. Пришлось пригрозить ей скалкой. В другой раз была уже потише. Поняла, что со мной шутки плохи.
— Когда она была здесь в последний раз?
— Когда же это было? — Штефлер отложила полотенце. — Представьте, как раз вчера! Вчера утром.
— В котором часу?
— Да так в половине десятого.
— А зачем она приходила?
— Ей нужен был Берци, но его не было дома.
— Где ж он был?
— Как где? В семь утра ушел на работу.
— Значит, он ушел в семь?
— Как всегда, ровно в семь. Я обычно сплю, но вчера проснулась, потому что он случайно хлопнул дверью. Как сейчас помню — так грохнул!.. Сегодня я тоже рано проснулась, хотя и воскресенье. Зазвонил будильник. Я дала Берци свой будильник, он в шесть утра встал… Пожалуйста, вот ваш кофе. С молоком? С сахаром? Извините, я тоже выпью немножко, я еще не пила. Вчера под утро сон видела, что я на стрельбище… И тут как раз эта особа… с чего она взяла, что он будет дома в половине десятого?
— И что же… она так и ушла?
— Просила передать, чтобы господин Керекеш обязательно зашел к ней в тот же день. Вчера то есть. Я передала, когда Берци пришел домой.
— А когда он пришел?
— Да как раз тюленей показывали по телевизору.
— Что же он сказал?
— А ничего. Сказал, что это неважно. И ушел принимать ванну.
— А потом?
— Потом? Сказал, что пойдет в «Максим». — Штефлер усмехнулась. — Не думаю, чтобы он туда пошел.
— А как вы думаете, куда?
— Ну, скажем, в кино. Такой скромный человек! Пять месяцев никуда не ходил, а тут вдруг «Максим»! Да вы что!
— Когда он вернулся?
— Этого я не знаю. У него есть ключ. Я после фильма сразу заснула.
— Так-так. — Пооч залпом выпил кофе. — Спасибо. Действительно вкусный. Вы всегда этот сорт пьете?
— Да нет, — замялась Штефлер, — для меня это дорого-Берци принес. Как раз вчера.
— Взгляните-ка еще разок на эту фотографию.
Женщина посмотрела на портрет.
— Вот те раз! — воскликнула она. — Вылитый господин Керекеш! А если приглядеться получше, так вроде бы и не он.
— Как вы не побоялись пустить к себе человека, имеющего судимость?
— О, я сразу поняла, что передо мной порядочный человек. Ну один раз сбился с пути… Что ж, это и с господином Штефлером было… В общем, мы не обманулись. У нас ни одной булавки не пропало! Вот эту особу, его жену, я бы ни за что не пустила! Сразу видно, что такая на все способна! У меня глаз наметан, можете мне поверить! Уж я-то в женщинах разбираюсь. Она и сейчас еще без ума от Берци… Убить из-за него может! Ну а теперь скажите, чья это фотография?
— Я же вам сказала — это Геза Халас.
— А кто он? Я вижу, что не обойщик из углового дома.
— Сидел в одной камере с Берталаном Керекешем.
— Здесь его точно не было!
— И Керекеш о нем не упоминал?
— Нет, никогда. Я бы запомнила.
Пооч положил фотографию в портфель и достал другую.