Мама

Ввожу Игорю раствор атропина и адреналина. Клофелина во второй бутылке коньяка было предостаточно для глубокого сна, а может и для смерти, да и выпила я его больше всех. Атропина мало, - ведь он долен был колоться только мне. По плану и Бортник не должен был пить из второй бутылки, а теперь ведь его ход. И его ход должен быть трезвым, быстрым и жестким.

Ну а теперь вещь необходимая, но неприятная. Этого мы, почему то, не репетировали, но что делать я знаю хорошо. Со своей одной рукой Игорь не смог бы быстро осуществить задуманное, и я ему помогаю: расстегиваю и стягиваю брюки, трусы, а он нагибается...

Как там 'дерни за веревочку, дитя мое, двери откроется...'. Нас обыскивали на дороге, но внутриполостного досмотра, слава Богу, на обочине не устраивали. Начинаю аккуратно тянуть за шнурок и через секунду мне в руки, испачканная в крови, лубрикантах и кале, выпадет 'торпеда' - небольшого размера эластичный фалоимитатор. Эту очередность действий я, хотя и не репетировала, но продумывала разов двадцать:

ПЕРВОЕ - Быстро вымыть, затем насухо вытереть 'торпеду'

ВТОРОЕ - Поднять стельку туфли Бортника или своей - без разницы, - и достать бритвенное лезвие

ТРЕТЬЕ - Сухими руками вскрыть 'торпеду' и вынуть из нее балисонг Бортника (нож бабочку)

ЧЕТВЕРТОЕ - Быстро одеть своего 'торпедоносца'...

Чувствую приближающиеся, но пока еще слабые, симптомы отравления клофелином, - как доктор и предупреждал, - сонливость, сухость во рту, и легкое головокружение. Ладно, свое соло я уже отыграла. Если все пойдет правильно, Игорь откачает, а если нет - так лучше и не откачивать. Но я то, слабая баба, и выпила из бутылки больше всех, а у тех это должно настать с оттяжкой - минут на пять-шесть позже, и не так резко. Так что еще несколько минут у нас еще есть.

Пятница, 15.40 - Пора! За дверью ванной комнаты, находится качок. Ему лет сорок и он весит под сотню килограмм, если не больше. Леней, кажется, его зовут. И надо его надо убить сразу и так, что б он не успел закричать. Внизу еще один, но с этим, возможно, будет проще - ему лет шестнадцать, максимум двадцать. Почти мальчишка.

Ложусь на пол ванной, прикрываю глаза, ноги трагически подломлены.... Слышу, как Бортник тихо просит подойти бугая: ' Мужик, с дамой плохо. Помоги вытащить'.

Сквозь полу прикрытые веки вижу, как он входит в ванну, наклоняется, смотрит. А я, сквозь полуприкрытые веки, смотрю на силуэт у него за спиной.

Пора! Резко открываю глаза и хватаю бугая за уши, а рука Игоря выскакивает откуда то сзади и кажется что только гладит балисонгом горло Илюши, как перышком. Но его кровь упругим горячим фонтаном сразу бьет мне прямо в лицо, а сам он, хотя и не может уже кричать, и быстро слабеет, но еще пытается вырваться. Поздно! - За три секунды во время тренировок Бортник наносил семь ударов ножом по размороженной свиной туше, а балисонг не настолько короток, что бы не достать до сердца жирного. Наконец он падает на меня, продолжая булькать кровью из своей улыбки под подбородком. Когда же я выбираюсь из под его туши, то вижу только сжимающиеся кулаки да мелко дергающиеся ноги в смертельной агонии..

Оружия в карманах убитого нет.

Пятница, 15.42 Молодой парень, стоящий на крыльце был, кажется, племянником одного из 'отцов основателей'. Бортник настоятельно советует жестами мне спрятаться и не маячить. Поэтому наблюдаю за происходящим осторожно - со второго этажа. Оттуда скорее вижу, чем слышу их непродолжительный диалог:

- Парень, тут дело такое деликатное - можешь помочь?

- Да ради Бога...

- У меня шнурок развязался. Я с одной своей рукой - инвалид. Можешь помочь?

Его смерть была практически мгновенной и настигла его в виде удара балисонгом в левый глаз, когда он, преклонив колено, по доброте душевной завязывал узел 'бантиком' на ноге однорукого и 'безоружного' инвалида. Наверное, именно так сразу и попадают в рай. Лезвие его убийцы, пробив глазное яблоко, через глазницу черепа вошло глубоко в мозг и там провернулось.

Как звали мальчишку я не знала, и это было не важно. Важным было другое - но у него на поясе оказалась кобура с АПС.

Пятница, 15.45

Ударом в глаз Бортник добивает жирного. В ванной уже невозможно дышать - у покойника расслабились все сфинктеры. Терплю. Делаю еще одно промывание желудка, а Игорь тем временем приносит из соседней комнаты какую-то банку с непонятным кофе. Растворяю его в банке воды, пью. Спать мне сейчас нельзя ну совсем никак.

Бортник с пистолетом уходит на первый этаж - перекрыть баллон с газом на кухне. На всякий случай, а я топаю за ним. Там, за закрытой дверью, он находит двух теток, которых, почему-то мы не видели среди присутствующих. Вид мужика с пистолетом в комментариях не нуждается, и они не кричат. Старшая, мать, по видимому, хочет помочь Бортнику сделать правильный выбор: 'Внизу есть подвал, мы спустимся, а вы закройте нас. Только не убивайте, пожалуйста, прошу вас!' - Говорит она быстро и шепотом.

Два цветастых мячика, каждый под сотню килограмм, катятся по приставной лестнице вниз, а сверху за ними щелкает защелка, а нам остается только наблюдать за событиями оттуда и ждать нападения. У меня - его нож. Если дело пойдет совсем плохо - то маленький укол в яремную вену решит все проблемы, а больше я сделать уже ничего и не смогу.

Пятница, 15.45 - С улицы слышны крики. Аккуратно выглядываю из-за шторы со второго этажа. Кажется, началось.

Когда было решено использовать клофелина, то это было обусловлено несколькими вещами: его было легко достать, он не чувствовался в коньяке, а его использование давало некоторый шанс исполнителю...Ну, по крайне мере больший чем цианид или мышьяк.

Коньяк пили отнюдь не все. За столом сидело около пятнадцати человек, не считая нас и тех двоих, что сейчас лежат в доме. А дегустировать соблаговолили человек восемь-девять. Много это или мало?

Для того чтобы убить насмерть сразу и всех - катастрофически мало. Но вот для того, что б через 10-15 минут после поднятой чарки у выпивших начали закрываться глаза, более чем достаточно.

Смех над уснувшими, затем недоумение, затем беспокойство, а как финиш ситуации - паника. Все это происходит буквально за минуту. А дальше счет идет на секунды...

Вон кто-то с криком 'Где эта сука!' буквально летит от мангала в сторону нашего дома. У него в руке револьвер.

Еще несколько человек - в основном женщины бегут в сторону обеденного стола, где уже начали лупить по щекам уснувших, а у некоторых пытаются вызвать рвоту. Да, бегут в основном женщины, но есть и двое мужчин: один движется от трейлеров, второй - от крайнего дома. Во втором я Женю.

В это время раздаются выстрелы. Хотя АПС намного тише 'Макарова', но все равно, его сухой треск заставляет почти всех собравшихся на поляне на мгновение умолкнуть и замереть, повернувшись в сторону нашего убежища. Почти всех кроме Жени: преодолев половину расстояния, он останавливается, левой рукой приподнимает полу бронника, рвет оттуда пуговицу, за которой выпадет короткий шнур, и чиркает зажигалкой. Видно, что она дает пламя не с первой попытки. А затем, он, уже не бегом, а быстрым шагом - что б не сбить пламя, движется в сторону 'круглого стола'.

Пятница, 15.47 Состав C-4 широко известен своей мощностью и пластичностью. А самым надёжным способом вызвать взрыв является применение капсюля-детонатора. Убежать же от взрыва - невозможно. Для стороннего наблюдателя взрыв происходит почти мгновенно: всё хорошо, а потом через секунду всё разрушено.

Одного килограмма C-4 хватает, чтобы взорвать грузовик. А на Жене было около более трех килограммов пластида. Время, когда ему действовать, должен был определить он сам. Так мы с ним решили заранее.

Вижу в его руках зажигалку, и сразу все понимаю. Прыжок от окна, к лестнице, вниз...еще вниз... кричу - 'Игорь, Падай!'.

А потом лежу на нем сверху, - а он такой легкий и щуплый, а у самой глаза закрыты, и уши - руками, а рот открыт,- так как учил наш минный Заратустра, - Семен Маркович.