Волчье сердце

— Не… — бывший гладиатор запнулся на полуслове, так как стражи, более осведомленные о том, что происходит, выглядели так, будто бы ждали сигнала. Даже еле заметного намека от их короля хватило бы для них, чтобы вмешаться и окружить принца.

То, что король не отдал им такого приказа, вызвало у Андуина грустную улыбку и он произнес:

— Спасибо.

— Андуин, я… я клянусь твоей мамой, что никогда больше не причиню тебе вреда. Никогда! — Он двинулся к своему сыну, чтобы обнять его.

Принц удивился и отошел от отца, а затем ответил. — Я знаю.

Андуин пошел в том направлении, в котором, как догадался Вариан, находился район Пророка. Король смотрел ему вслед, пока он не скрылся из виду. Вариан с горечью осознавал, что последнее, что он видел в глазах сына, был страх того, что он, отец, может, в конце концов, причинить ему боль.

— Ваше Величество… — нерешительно начал капитан. — Вы уверены, что нам не следует…

— Уходи, — сухо ответил он. — Уйдите все.

Зная характер Вариан, стражи быстро и без лишних вопросов повиновались. Наконец-то Вариан остался один.

И только сейчас он осознал, насколько боится остаться один до конца своей жизни.

Чем дальше Андуин отходил от своего отца, тем слабее становилась его уверенность в том, что он сделал правильный выбор. Однако что-то по-прежнему направляло его.

Каким-то образом он знал, что снова найдет Велена в Храмовых Садах. Дреней только начал медитировать и поэтому внезапное появление юноши его не потревожило. Но это не означало, что Велен не догадывался о том, зачем Андуин к нему пришел.

— Ты поговорил со своим отцом, — пробормотал Пророк. — Я чувствую, что вы повздорили.

Андуин не хотел притворятся непонимающим, поэтому произнес. — Велен, сейчас я понял свое предназначение. Я хочу уехать вместе с тобой.

Дренея взволновали эти слова:

— Как ты узнал?

— Что именно?

— Появились дела, из-за которых я должен быть в другом месте. Я планировал оставить здесь другого жреца в качестве представителя дренеев и уехать утром после прощания с правителями этого города.

Такие откровения Велена лишь укрепили решение Андуина:

— Я ничего этого не знал. Я знал лишь то, что смогу научиться большему, если пойду с тобой.

— Твой отец…

— Я поговорил с ним.

Пророк нахмурился. — Возможно, тебе нужно пересмотреть свое решение. Учение Света — не простое дело, а ты столь юн. Хотя, по правде говоря, и одаренный. Пожалуй, приходи ко мне через три года…

— Если вы пытаетесь оставить меня, то я все равно последую за вами. Я знаю, что я сделал правильный выбор. Я это чувствую.

— Такой молодой… и уже такой взрослый, — вздохнув, сказал дреней. Он заметил, что юноша трет свою руку. — У тебя травма. Позволь мне помочь тебе.

И Пророк положил свою ладонь на поврежденное место.

Его ладонь засветилась удивительным сиянием, которое хоть и было небольшим, но излучало огромное величие. Оно окутало поврежденную часть руки. Боль в руке Андуина мгновенно прошла, как будто бы ее никогда и не было.

Как только это произошло, Андуин почувствовал какое-то волнение. Его эмоции усилились, возникло чувство любви и прощения.

Наряду с этими чувствами он увидел образ своей мамы, навеянный не воспоминаниями, а скорее воображением, так как Андуин помнил ее только по картинам. В его видении она была великолепной и спокойной…

— Ты ведь любил ее очень сильно, свою маму — пробормотал Велен. Он не объяснял, как узнал о том, о чем думал Андуин. В конце-то концов, он же был Пророком.

— Она умерла, когда я был ребенком, но по рассказам моего отца и остальных придворных я чувствую, что знаю ее… и люблю.

Дреней кивнул:

— И ты также сильно любишь своего отца.

Андуин нервно сглотнул, вспоминая боль и свое постоянное разочарование королем… но Вариан пытался сделать все возможное для него:

— Конечно. Несмотря на наше несогласие друг с другом…

Велен опустил свою ладонь. Свет исчез. Эмоции также поутихли, хотя полностью они никогда не исчезнут.

— И поэтому Свет выбрал именно тебя. — Еле заметно усмехнулся Пророк. — Хорошо, Андуин. Мы уедем на рассвете.

Глава 16. Храбрость гонца

Малфурион бежал к храму. Он был сильно расстроен из-за поведения Вариана, но расстраивался еще больше от осознания того, что Часовая, которая говорила с Тирандой на собрании и которая впоследствии увела ее оттуда, вне всякого сомнения, сообщила ей об еще одном несчастье. Он подозревал, что дело могло касаться Высокорожденных, но готовил себя к любому исходу. Он сильно удивился, когда его встретила не жрица, а друид. Как только Малфурион подошел, встревоженный друид низко поклонился.

— Парсис! — Несмотря на молодой, по меркам друидов, возраст, это был очень способный малый, который мог спокойно превращаться в буревестника, и через несколько лет он вполне мог сменить Верховного друида на его посту. Впрочем, Малфурион старался не торопить события. — Ты же должен быть в Ясеневом лесу! Почему ты здесь?

— Не мне отвечать на этот вопрос, шан’до! — почтительно ответил Парсис, он был явно сильно уставшим. — Но здесь находится тот, кто более чем заслужил на это право.

Малфурион больше не стал задавать вопросов. Парсис повел его к тому месту, где еще недавно лежало тело Шаласир, после того как Джерод принес его в Дарнас. Он услышал голоса — это молились жрицы Элуны. Верховный друид взглянул на Парсиса и увидел, что молодой ночной эльф был чем-то очень обеспокоен. С тех пор как он отсюда ушел, здесь случилось что-то ужасное.

Как только они подошли поближе, одна из четырех жриц обернулась — это была Тиранда. Свет Элуны окутывал не только ее и остальных жриц, но и лежащее подле них тело. Это была Часовая. Малфурион не узнал ее. Бледно фиолетовый оттенок ее кожи красноречиво говорил, что дело плохо.

Стараясь не шуметь, он опустился рядом с супругой. Тиранда наклонилась к нему и шепнула:

— Ее зовут Арадриа Парящее Облако. Она — гонец из Ясеневого леса.

— Раненый гонец? — Малфурион боялся даже думать о том, чтобы это могло означать.

Верховная жрица собиралась еще что-то сказать, как вдруг Часовая застонала. Она с трудом открыла глаза и уставилась на склонившуюся над ней пару, задержав свой взгляд на Малфурионе.

— Верховный… Верховный друид… вы знаете, что…

Когда она поворачивалась для того, чтобы лучше его видеть, Малфурион увидел жуткую рану, которая проходила через всю ее верхнюю часть туловища. Удивительно, что она все еще была жива. На ее теле были и другие, более маленькие ранки, но было понятно, что самой опасной для ее жизни была только одна глубокая рана.

— А ирония в том, что эту смертельную рану она получила своей же собственной глефой, — шепнул ему на ухо Парсис. — Она упала на нее во время битвы с несколькими орками. До того как это произошло, она убить минимум двух орков.

— А что она делала на территории орков? И зачем ее привели сюда?

— Она была не на территории орков. Она направлялась сюда со срочным посланием от командира Халдриссы.

Верховный друид посмотрел на Тиранду, дабы она подтвердила эти ужасные новости. Она грустно кивнула.

— Они… они нарушили установленные границы… — прохрипела Арадриа. Несмотря на свое состояние, она хорошо их слышала.

— Тебе нужно отдохнуть, — посоветовала ей Верховная жрица. — Восстановить силы тебе поможет не только твое желание жить, но и благословение Матери Луны.

Арадриа сильно закашляла. Кровь забрызгала платье Тиранды, но она даже не пыталась отойти или очистить его. Ее беспокоила только гонец.

— Я м-молилась ей… когда лежала там и умирала, — сказала Часовая. — Я просила о т-том, что если она поможет мне прожить достаточно долго для выполнения моего з-задания, тогда я… я с у-удовольствием отдам свою жизнь ей. Она выполнила мою п-просьбу.