Страница 20 из 42
- А те, - я неопределенно махнул головой в сторону - Британцы, которые устроили ночные пострелушки на берегу. Они кто?
- Не знаю. - Он развел руки. - Они тоже приехали по запросу. Но дело в том, что в отличие от нас, они как раз археологи не фальшивые. По крайней мере, - один точно. Нил Фишер действительно является куратором одного из отделов британского музея. Как видишь, - их прикрытие было получше нашего. А вот на кого они работают...
- Какой-то богатый частный коллекционер?
- Может быть... А может, и не частный... - Марко хмуро взглянул на меня. - Знаешь, почему община за все эти годы не вышла из подполья? Казалось бы, чего там... сдай орлов в ближайший музей, и живи себе, занимайся своими делами. Хранить тайну больше двух тысяч лет, - тяжко. Времена меняются. Люди меняются. Клятвы истираются, и лишаются смысла. Что казалось важным основателям, теряет цену для потомков. Когда-то нас были сотни, а сейчас осталась горстка... Последнее хранители.
- Ну и почему?
- Когда христианство стало угнетать язычество, - община еще надеялась, что все еще может измениться. Что колесо судьбу сделает другой поворот, и легионы вспомнят о своих орлах. Один раз, так почти произошло. Но после гибели императора Юлиана, надежды угасли. И все же - мы не отдали орлов миру.
- Почему?
- Потому что орлы были нужны всем. Рим угас. Его свет оставил запад, и лишь бросал отсветы издалека, из Константинополя, на востоке. Наступило темное средневековье. И что осталось варварам, на бывших римских землях? Всем этим германцам, испанцам, британцам, франкам... Они жили в деревянных халупах, и видели рядом с собой остатки грандиозных каменных городов. Они пользовались римскими акведуками, банями, дорогами, - и долгие столетья не могли построить ничего подобного. Они сознавали, что когда-то здесь существовала цивилизация, превосходящая их жалкое бытие. За столетия это проникло в их кровь. В них одновременно возникло и преклонение перед Римом, и сознание собственной ущербности. Всем хотелось снова достичь Рима. Всем им хотелось быть потомками и наследниками Рима. Им хотелось стать римлянами, возродить Римскую Империю - так как они её понимали. Рим умер. Но его слава была жива, и каждый королёк пытался натянуть её на себя, перелатать на свой ряд. Все европейские короли веками писали себе фальшивые родословные, в которых выводили своих предков от римских цезарей...
При этих словах Марко, я вспомнил нашего русского царя Ивана Грозного, который не отстал от европейских коллег, и тоже настрочил себе родословную от Августа. Мда... Здесь Марко был прав.
- ...Ведь как только какой-то король 'подтверждал' свое происхождение - продолжал Марко - он как бы получал право на все 'Римское Наследство'; то есть на все земли, которые когда-то занимал древний Рим. Вспомни, сколько раз амбициозные правители пытались возродить свою 'Римскую' Империю. Германия, Франция, Испания, Италия... Карл Великий, Наполеон... Скажешь, дела давно минувших дней? А Гитлер? Муссолини? Эти уродливые шрамы на лице Европы. Они были меньше века назад - мгновение на часах истории. И оба они строили свою 'Римскую' Империю. Их солдаты вздымали руки в римском салюте, и их символами были скопированные с римских орлы. Представь, что тогда, века назад, в каком-то музее лежали бы настоящие орлы? Их тут же извлекли с витрин, сдули пыль, трясли бы ими на парадах, и снимали бы в пропагандистских роликах, чтобы подогреть народ для очередной победоносной войны. А что современность? За океаном вырос новый претендент - звёздно-полосатый. И американская элита играет в римлян. Опять орлы на гербах, опять девизы на латыни, и отношение ко всем другим как к варварам. Вот тебе и дела давно минувших дней.
Марко перевел дух.
- Вот почему мы храним тайну орлов - произнес он уже спокойнее. - Когда-нибудь люди на земле перерастут Рим. Не только учёные в кабинетах. А политики. Они взвесят его низости и его величие. Когда-нибудь политики перестанут дергать его призрак, чтоб оправдать желание наложить лапы на чужие земли. И вот тогда - мы, последние римляне, - отдадим римскую славу миру.
На этой фразе я не смог не улыбнуться. Только что Марко ругал тех, кто пытался примазаться к римской славе. Но сами-то они конечно - 'последние римляне'. Впрочем... Где еще им было найти силы для того, чтоб хранить тайну столько лет? Что вообще могло заставить людей поколениями хранить ветхий секрет? - Только одно: ощущение сопричастности к величию.
Я качнул головой. Поднял пистолет, и нажал рычаг сброса, - курок сухо щелкнул всухую, вернувшись в невзведенное положение.
- Ладно, 'Аэций'. Будем считать, что у вас прав на этого орла больше, чем у меня. Пусть лежит в вашем схроне, до срока. Так что дальше?
Он с облегчением выдохнул.
- Ты мне и так здорово помог. Могу высадить тебя у ближайшего полицейского участка. Вопрос, насколько они тебе поверят, и что будет после этого... Другой вариант - община может тебе устроить через знакомых контрабандистов такой же нелегальный переезд обратно. Никаких черных меток в паспорте.
- Лучше конечно второй, - пожал плечами я. - А то соберусь в Европу, а у меня волчий билет нелегального эммигранта.
- Добро. Здесь в Равенне, у общины есть дом. Заедем туда. Заодно, прикроешь мне по пути спину. Эти стрелки все еще где-то в городе.
- Как они вас нашли, вот вопрос?
Он подумал.
- Скорее всего те парни в Крыму сообщили своими, когда ушла наша лодка. Дальше по спутнику, отследили корабль. Кто бы они не были, с техническими возможностями у них все в порядке... Едем?
- Едем. - Согласился я.
Он снова завел мотор.
***
Машина поколесила некоторое время по ночным улицам, прежде чем Марко остановил её у белой стены с железными воротами где-то в пригороде. Он вышел из машины, набрал код на панели у ворот, и тяжелые створки распахнулись. Машина въехала на небольшую аллею, перед которой раскинулась белая двухэтажная вилла с красной черепичной крышей. Старое, красивое здание в среднеземноморском стиле - большие каменные арки, шли непрерывным рядом по первому этажу. Окна напротив, были небольшими, тесные крестовины реек удерживали небольшие квадраты стекол.
- Приехали. - Марко остановил машину, и заглушил мотор.
Я вылез, и оглядываясь, размял затекшие ноги. Услышал рядом журчание - в дворе стояла каменная чаша, в которой из потемневшей желтой трубы бил небольшой фонтанчик. В свете луны вода казалось черной. Набрал воды в ладонь, попробовал на язык - вроде чистая...
- Погоди, - Марко возился у двустворчатой двери со старомодным ключом, - сейчас войдем в дом, напьешься.
Он открыл тихо скрипнувшую дверь, вошел внутрь, зашарил рукой по стене. Щелкнул выключатель, - отчетливо, старомодно, с металлическим щелчком, - и холл озарил свет. Белые стены, темные деревянные балки над потолком. Лестница на второй этаж по центру, расходящаяся на две стороны на втором этаже. Две арки с дверьми по обе стороны от лестницы на первом. Еще одна большая дверь в левой стене. Вазы темного камня с красной прожилкой, на небольших каменных постаментах. Слева на стене большая картина - с испуганной толстомясой девицы рубенсовских форм; ветер сдувает с неё покрывало, и какие-то там еще фигуры с панически воздетыми руками на заднем плане...
- Дворец. Как есть дворец... - озираясь пробормотал я. - Богато у вас тут, в средиземноморье...
- Да... - рассеяно отозвался Марко. - Подожди, мне нужно позвонить...
Он открыл большую двустворчатую дверь слева, и мы вошли в другую комнату, - прямоугольный вытянутый зал. Здесь было пустовато, в центр так и просился большой обеденный стол для большой семьи. Но стола не было, кроме небольших полу-столиков в углах, - лишь пустой узорчатый вощеный паркет внизу. Зато были картины. Видимо зал использовался как небольшая картинная галерея.