Страница 7 из 15
Одним из наиболее ярких подтверждений американских амбиций является проект «Большого Ближнего Востока». Эта новая стратегия США, нацеленная на «демократизацию» одного из важнейших регионов в зоне «политических интересов» Америки, объединяющего, согласно американскому видению, Египет, Израиль, арабские страны Ближнего Востока, Турцию, Южный Кавказ и Центральную Азию, Иран, Афганистан и Пакистан. «Систему контроля за макрорегионом изначально предполагалось создать в тесном взаимодействии с ближайшими союзниками США – Турцией, Пакистаном и Израилем. По замыслу разработчиков, реализация программы "Большого Ближнего Востока" позволила бы решить целый комплекс задач, включая установление контроля над основными коммуникациями и энергетическими ресурсами региона»29.
Данная стратегия США фактически явилась продолжением известной теории Х. Маккиндера, изложенной им в труде «Географическая ось истории». «Именно на Центральную Азию, выступавшую в качестве сердцевины Евразии, возлагается мировая ответственность стать "осевым регионом – хартлендом", на страны которого должна лечь и основная тяжесть противостояния попыткам европейских стран и США установить доминирующее влияние в этом регионе»30.
Очередной американский проект «Большой Центральной Азии» стал составным компонентом программы «Большой Ближний Восток». В 2004 г. американский президент Дж. Буш выступил с проектом выстраивания стратегии «Большого Ближнего Востока». Программа партнерства в Большой Центральной Азии была обнародована для обсуждения на страницах американской академической печати в 2005 г., а весной 2006 г. в Кабуле состоялась международная научно-практическая конференция, призванная одобрить ее основные положения авторитетными представителями политико-экономической элиты США, Афганистана и некоторых стран Центральной Азии. «Фактически, этот проект представлял собой "втягивание" Афганистана из состояния вялотекущей гражданской войны за счет его вовлечения в разноуровневые программы экономического развития Центральной и Южной Азии»31.
Наряду с этим предполагалось объединить государства Центральной Азии и Афганистана в «единый военно-стратегический и экономический регион. Конечной целью – вывести новые независимые государства из-под влияния России и Китая, ослабить зависимость Афганистана от Пакистана и отделить Кабул от Тегерана. Главная задача – установление жесткого влияния США в регионе Большой Центральной Азии»32.
14 октября 2013 г. на проходившей в Алматы международной конференции «Средний Восток и Центральная Азия в общем геополитическом пространстве» была рассмотрена ситуация в регионе, перспективы ее развития и возможные изменения в американской политике на постсоветском пространстве33.
По мнению отдельных западных военных экспертов, государства региона первоначально восприняли проявление стратегических интересов США в Центрально-Азиатском регионе после 11 сентября 2001 г. как возможности реализации стратегии национальной безопасности под покровительством официального Вашингтона в рамках объявленной им борьбы с терроризмом, но чем больше американцы постигали внутренние аспекты и особенности развития центрально-азиатских государств, тем уверенность в скором успехе американской стратегии становилась более призрачной.
Так, по оценке западного военного эксперта Винсена де Китспоттера, «быстрое введение войск в регион, несомненно, привнесло стабильность в краткосрочной и среднесрочной перспективе, а также способствовало безопасности региона. Тем не менее оно было направлено не на стабилизацию как таковую, а на противодействие прямой и явной угрозе национальной безопасности США. Некоторые аналитики также считают, что американское вторжение дало центрально-азиатским государствам шанс начать все сначала. Можно утверждать, что предполагаемое долгосрочное военное присутствие США в регионе может оказаться контрпродуктивным. Стремление США к доминированию в Центральной Азии может привести к возникновению двух вызовов, имеющих отношение к местным политическим реалиям и региональной безопасности. Они могут привести к возникновению долгосрочных трений внутри региона и региональной геополитической нестабильности»34. Кроме того, натовские эксперты по Центрально-Азиатскому региону не исключают и наиболее радикального развития ситуации в этой части постсоветского пространства, вплоть до исчезновения отдельных стран, видимо не без активного участия в этом процессе США. Так, по оценкам американской стратегии Парадигмы 202535, проведенным Институтом анализа международной политики США, «к 2025 году вероятность того, что Средняя Азия может превратиться в подобие современного Афганистана будет весьма реальной. Умеренные государства могут вообще исчезнуть с карты этого региона»36.
Соединенные Штаты также намерены продолжать оказывать техническую помощь в целях стимулирования торговых потоков и улучшения делового климата в масштабах всего региона. В сентябре 2012 г. Группа Всемирного банка включила Киргизию и Таджикистан в первую десятку государств, добившихся наибольших успехов в проведении реформ.
Политика США в постсоветской Центральной Азии характеризуется постоянными изменениями. В ней можно выделить четыре периода:
– в первой половине 1990-х гг. приоритет был отдан отношениям с Россией, Центральная Азия воспринималась как «задний двор» РФ. Этот период совпал с президентствами Дж. Буша-старшего, Б. Клинтона;
– во второй половине 1990-х гг. произошла активизация политики США на постсоветском пространстве, росло стратегическое соперничество с Россией, однако стратегический приоритет РФ в Центральной Азии оспаривался только частично, концепция «заднего двора» сохранялась. Этот период совпал со вторым президентским сроком Б. Клинтона;
– после терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне стратегия США в регионе стала достаточно агрессивной. Вход в Афганистан вызвал активизацию политики и в постсоветской Центральной Азии. Соперничество с Россией (и частично с КНР) достигло максимума в период «цветных революций» и боевых действий России с Грузией в 2008 г. Этот период совпал с президентством Дж. Буша-младшего;
– в период президентства Б. Обамы делались попытки наладить диалог с Россией и КНР. Одновременно приоритетность постсоветского пространства, связанная изначально с европейскими делами, снизилась. Афганская политика пережила радикальные перемены от активизации боевых действий (начало президентского срока Б. Обамы) до планов по выводу войск и роста осознания возможности поражения (конец президентского срока Б. Обамы).
В будущем можно прогнозировать дальнейшее усложнение афганских проблем и связанный с этим рост интереса США, России и Китая к постсоветской Центральной Азии. В этой связи растет возможность усиления противоречий этих держав в регионе. Однако осознавая, что афганские проблемы несут одинаковую угрозу Западу, России и Китаю, ключевые игроки могут и договориться о позитивном взаимодействии.
Делая упор на проблемах безопасности и стабильности в регионе, американские дипломаты указывают, что с учетом сложности политической и социально-экономической обстановки внутри стран региона у США недостаточно возможностей для достижения успеха.
В то же время если брать в расчет необходимость внешней силы для обеспечения стабильности и интеграции региона, то США – единственная сила, способная это гарантировать. Если США и не могут гарантировать стабильность с помощью военного присутствия, то могут это сделать с помощью дипломатии. С учетом этих факторов имевшаяся на середину 90-х гг. прошлого столетия система национальной безопасности на постсоветском пространстве фактически не отвечала тем угрозам, как внутренним, так и внешним, которые в совокупности создавали серьезную опасность территориальной целостности, суверенитету и экономике Российской Федерации, бывших советских республик Средней Азии, и требовала поиска новых подходов в решении указанных проблем.