Страница 14 из 25
К недостаткам самолета отнесли невысокую надежность части радиоэлектроники - в первую очередь автоматического радиокомпаса АРК-15 и навигационной радиосистемы РСБН-6С. При выполнении заданий приходилось выбирать в эскадрилье самолет с более или менее отлаженной аппаратурой, служивший лидером для всей группы. Настоящим врагом бортовой электроники была пушка - мощные сотрясения при стрельбе то и дело приводили к отказам РЭО. Иногда текли баки, а при посадках перегревались колеса, не имевшие вентиляции тормозных барабанов. По итогам операции "Экзамен" отметили и большие трудозатраты на снаряжение вооружения Су-25. Перезарядка 250 патронов к пушке занимала 40 минут у двух оружейников, а сама установка массивного патронного ящика была неудобной. Обеспеченность наземными средствами всегда считалась второстепенным вопросом (хотя это и трудно отнести к недостаткам самого самолета), тележки и подъемники для оружия работали из рук вон плохо, были ненадежны, и готовившим штурмовик техникам приходилось вручную перетаскивать бомбы и ракеты, с помощью солдатской смекалки ухитряясь подвешивать даже полутонные бомбы, благо пилоны находились не очень высоко (еще при проектировании Су-25 конструкторы учли эту "неразрешимую проблему" и определили положение пилонов с учетом того, что человек может поднять большой груз только на уровень груди). Особо много крепких слов вызывало у оружейников устройство люков носового отсека оборудования, где находились блоки прицела бронированные панели в открытом положении держались над головой на хилых стоечках и, стоило их задеть, пудовые крышки падали вниз.
Инспектируя работу 200-й ОШАЭ, в Шинданд несколько раз прилетал маршал авиации П.С. Кутахов, лично курировавший Су-25. К ноябрю 1982 года операция "Экзамен" завершилась. К этому времени боевые действия велись уже по всему Афганистану. Выполнить указание министра обороны Соколова - "окончательно уничтожить контрреволюцию к 7 ноября" - увы, не удавалось. Более того, в докладной записке штаба ТуркВО отмечалось: "военно-политическая обстановка почти повсеместно обострилась и стала чрезвычайно острой даже в ряде тех районов, где ранее не было крупных бандформирований и в силу географических особенностей нет благоприятных условий для их деятельности (север, равнинные и приграничные с СССР районы)". Нескольких десятков боевых самолетов, переброшенных в ДРА, стало явно не хватать. Авиационную группировку требовалось усилить, и Су-25, скроенному по мерке афганской войны, предстояло стать массовой машиной.
На смену 200-й ОШАЭ из Ситал-Чая прибыла эскадрилья майора В. Ханарина, через год ее сменила следующая. Так, силами одной эскадрильи посменно 80-й ОШАП продолжал работать в ДРА до октября 1984 года, когда ОШАЭ была переформирована в 378-й ОШАП, первый год имевший две эскадрильи, а затем - три. Первым его командиром стал подполковник А. Бакушев из Ситал-Чая, а сам полк долгое время продолжали комплектовать сменами из 80-го и 90-го ОШАП из бессарабского Арциза. С осени 1985 года две эскадрильи полка разместили в Баграме и одну в Кандагаре. Помимо них, в состав 378-го ОШАП стали направлять и штурмовиков из других полков. Они вели кочевой образ жизни, работая с разных аэродромов в качестве "пожарных команд" и нигде не задерживаясь дольше нескольких месяцев. При необходимости Су-25 перебазировались ближе к местам операций, действуя из аэропорта Кабула и полевых аэродромов Мазари-Шарифа и Кундуза на севере страны. Места на стоянках уже не хватало, и их срочно дополняли сборными настилами из гофрированных полос, сотнями тонн завозившихся на авиабазы. Во время проведения крупных операций, требовавших концентрации авиационных сил, тесно становилось и на них, и самолеты выкатывали на грунт вдоль рулежных дорожек, оставляя на бетоне лишь переднее колесо, чтобы воздухозаборники не засасывали песок и щебень.
Су-25 сменили вертолеты при поддержке войск в районах с превышением 2500-3000 м. Для большей оперативности штурмовики стали использовать из положения "дежурство в воздухе", и, встретив сопротивление, пехота могла тут же нацелить самолеты на огневые точки. Зона ожидания для Су-25 по условиям безопасности от огня ПВО и присмотра за местностью назначалась на высоте 3000-3500 м, а вылет в нее производили по графику или по команде с КП, державшего связь с наземными частями. При атаках смешанными авиагруппами Су-25 отводилась роль основной ударной силы. Пользуясь хорошей защищенностью, они работали по цели с высот порядка 600-1000 м, в то время как более уязвимые Су-17 и истребители - около 2000-2500 м. Авианаводчики особо отмечали аккуратность атак штурмовиков, мощь их ударов и способность к точечной работе. По их оценке, каждый Су-25 добивался большего успеха, чем звено, а то и восьмерка Су-17. Ставший начальником боевой подготовки ФА А.В. Бакушев позднее отмечал: "Все пришедшее с колонной боеприпасов отправлялось в первую очередь для Су-25. Они их расходовали с большей эффективностью и по назначению". Прозвище "Грач", первоначально служившее их радиопозывным в операции "Ромб", Су-25 полностью оправдывали своим умением отыскивать и "выклевывать" добычу, самим видом напоминая эту трудолюбивую птицу. Особенно эффективной оказывалась совместная работа штурмовиков и вертолетчиков, успевших с малых высот изучить местность и лучше ориентировавшихся в районе удара. Пара Ми-8, кружа над целью, вела разведку и указывала Су-25 местонахождение противника сигнальными ракетами и трассирующими пулеметными очередями. Первыми к цели выходили 2-4 самолета, подавлявшие зенитные точки. После них пара-звено Ми-24 подчищали местность от уцелевших очагов ПВО, открывая дорогу ударной группе из одного-двух звеньев Су-25 и боевых вертолетов. Если того требовали обстоятельства, для большей убедительности удар наносили полными составами эскадрилий (по 12-18 Су-25 и Ми-24). Штурмовики выполняли несколько заходов с высоты 900-1000 м, после чего их тут же сменяли вертолеты, добивая цели и не оставляя противнику шансов уцелеть (как это нередко случалось при налетах скоростных истребителей-бомбардировщиков, в мгновение проносившихся над целью). Задачей вертолетов было и прикрытие выходивших из атаки самолетов, после чего те, в свою очередь, снова обрушивались на ожившие огневые точки.
Силами такой группы 2 февраля 1983 года провели операцию в провинции Мазари-Шариф, где были захвачены и убиты советские специалисты, работавшие на местном заводе азотных удобрений. Кишлак Вахшак, в котором хозяйничала банда, атаковала четверка Су-25, ее поддерживали звено Ми-24 и шесть Ми-8, блокировавших селение и не давших противнику уйти из-под удара. На кишлак обрушились две ОДАБ-500П, десять тонн обычных фугасных авиабомб и сорок ракет С-8, после чего он практически перестал существовать.
Подобные операции выполнялись и после взятия душманами пленных. Отбить их можно было только силой, и у ближайшего селения проводили демонстрационный БШУ. Приглашение к диалогу выглядело достаточно убедительным, и, если пленные были еще живы, после первых же ударов местные старейшины шли на переговоры, соглашаясь вернуть их, лишь бы самолеты были отозваны. Такой "дипломатией штурмовиков", обменом на захваченных моджахедов, а то и выкупом за годы войны удалось вернуть из плена 97 человек.
Большая боевая нагрузка и возможность проникать в труднодоступные места сделали Су-25 основной машиной при минировании с воздуха, широко применявшемся для запирания противника в базах и оперативного блокирования. Обычно Су-25 нес 2-4 контейнера КМГ-У, вмещавших мелкие осколочные бомбы или противопехотные фугасные ПФМ в контейнерных блоках БК. Эти крохотные "противопальцевые" мины размером с ладонь были почти незаметны под ногами. Их заряда хватало лишь для того, чтобы нанести небольшие раны и обездвижить наступившего, а потеря крови и почти полное отсутствие медиков у оппозиции делали его положение безнадежным. Минирование Су-25 вели на скорости 700-750 км/ч с высоты 900-1000 м, а для более плотного "посева" на тропах и дорогах снижались до 300-500 м. В 1984 году на долю Су-25 пришлось 80% всех вылетов на минные постановки, 14% сделали вертолетчики и еще 6% летчики ИБА.