Утешение (ЛП)

Лиам стоит в брюках цвета хаки и темно-синей рубашке. Мышцы его рук напрягаются под тканью, растягивая ее так, что рубашка выглядит почти неудобной. Его голубые глаза стали еще глубже, чем обычно, но по-прежнему завораживают. Обычная щетина исчезла, а шапочка, которую я так люблю, отсутствует. Он невероятно сексуальный.

— Я не смогу вытерпеть этот ужин, — ворчит Лиам.

— Что?

— Ты не можешь носить спортивные штаны? — спрашивает он, глядя на мои ноги.

Я усмехаюсь.

— Я не надеваю спортивные штаны на ужин. Я оделась, так что тебе придется научиться контролировать себя, мистер Красавчик.

Конечно, часть меня встрепенулась от осознания, что ему тяжело справится с тем, как я выгляжу в платье. Я надела его не для того, чтобы свести с ума, но это преимущество. Я забыла, каково это — единолично владеть вниманием мужчины. Как ты себя ощущаешь, когда ты желанна. Лиам пробудил это внутри меня. Он вернул к жизни женщину во мне.

Когда я поворачиваюсь, его дыхание учащается. Мое платье с бретелью через шею, а спина оголена до самой талии.

— Черт, нет, — говорит Лиам и нежно сжимает мою руку. — Пожалуйста, скажи, что у тебя есть свитер или пончо для этого платья.

Я медленно поворачиваюсь с хитрой улыбкой.

— Нет. На улице тепло.

— Мне понадобится минутка, — он делает глубокий вдох и протягивает Арабеллу мне.

Я беру ее на руки и смеюсь.

— Ну же, Красавчик. Давай покушаем, прежде чем ты сойдешь с ума.

Мы направляемся в небольшой рыбный ресторанчик, который, кажется, является единственным подобным местом в городе. Лиаму пришлось остановиться, чтобы заправиться, и мы прихватили с собой карту города. Завтра мы планируем использовать прогулочные велосипеды, которые нашли в доме, и посетить другие местные достопримечательности.

Нас посадили за столик у окна с видом на океан. Арабелла сидит на своем детском стульчике между нами.

— Мамамамама, — говорит она, глядя на Лиама.

— Я не твоя мама. Я веселье.

— Веселье? Ты связал ее.

— И она выжила и не описала все вокруг.

Я качаю головой.

— Ничего страшного, любовь моя. Лиам не знает, как обращаться с маленьким подгузником, — я издеваюсь над ним, а Арабелла становится веселой.

Лиам смотрит на меня, и Арабелла вскрикивает, возвращая наше внимание обратно к ней.

— Кто-то совсем как мама, — его игривый голос звучит, словно из мультфильма. — Я понимаю тебя, — Лиам дает Аре свою руку, и она хлопает по ней несколько раз.

Он дарит ей все свое внимание, и я сижу в восторге. Говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Но путь к моему сердцу — это Арабелла. Она мой мир. Нет ничего важнее, чем моя дочь. Мужчина может уйти, умереть, изменить, но она всегда будет моим ребенком. Важно не только любить, но и принимать ее. Без этого ни один мужчина не подберется ко мне.

Нам приносят нашу еду. Мы кушаем и немного разговариваем. Я рассказываю Лиаму о некоторых вещах, с которыми справилась на работе, а он рассказывает мне про те глупости, которые они делали с командами. Я смеюсь над их новой игрой с Куинном: кто из них сильнее. Кажется, это помогает ему снова войти в ритм.

— У Арабеллы скоро день рождения. Ты собираешься устроить вечеринку? — спрашивает Лиам, как только мы заканчиваем ужин.

— Я хочу сделать что-нибудь веселое. Джексон сказал, что они с Кэтрин прилетят. И я знаю, что мои родители тоже приедут. Мне, наверное, стоит начать планировать.

У меня есть немного времени, но Лиам знаком со мной достаточно долго, чтобы знать, что мои вечеринки — это нечто из разряда «Марта Стюарт под кайфом». (Прим. Марта Стюарт — американская бизнесвумен, телеведущая и писательница, получившая известность и состояние благодаря советам по домоводству. Здесь имеется ввиду ее образ, но в гипертрофированном виде из-за излишней активности главной героини и безумного желания все контролировать). Я чрезвычайно усердствую и люблю экстравагантные вечеринки, где каждая минута спланирована. Обычно собственноручно сделать все украшения занимает около месяца. У меня проблемы...

— Я бы вызвался помочь, но… — он замолкает. — Я был на твоих вечеринках… я принесу пиво.

— Я так не думаю, — говорю с улыбкой. — Ты со мной и должен помочь.

Лиам бормочет что-то себе под нос, когда официантка приносит счет.

Мы решаем еще раз прогуляться по пляжу, так как там очень красиво. Лиам оплачивает счет и берет Арабеллу на руки.

— Давай, милая, — он стоит с протянутой рукой.

Я вкладываю свою руку в его, и мы выходим на пляж. Лиам держит Арабеллу в одной руке и оборачивает вторую вокруг меня. Я иду, окруженная им, пока его тело защищает меня от ветра. Это одна из тех вещей, которые я больше всего люблю. Нам не обязательно говорить. Лиама устраивает тишина. И меня тоже. Никому из нас не требуется заполнять молчание. Мы прекрасно находим комфорт друг в друге.

Пока мы идем, Арабелла укладывает свою головку на его плечо, и он оберегает ее. Мое сердце наполняется любовью, когда я смотрю, как он ухаживает за ней. Он любит Ару. И я люблю его. Я всегда заботилась о нем, как о друге, но сейчас нет никаких сомнений, что мои дружеские чувства превратились во что-то более глубокое.

— Лиам, — нежно говорю я.

Он останавливается, и мы стоим лицом друг к другу. Я хочу сказать ему. Хочу, чтобы он знал, насколько сильно мне небезразличен.

— Что случилось?

— Ничего, — говорю я, чувствуя неловкость. Я смотрю вниз и вожу пальчиками ног по песку.

— Эй, — говорит он и привлекает мое внимание к себе.

Я делаю глубокий вдох. Лиам — не Аарон, и нет никакой гарантии, что его не постигнет та же участь, но суть в том, что он другой. Наши отношения тоже совершенно другие. Я была ребенком, когда встретила Аарона. Мы выросли вместе, и, в какой-то степени, отдалились друг от друга. Может быть, он не хотел, чтобы ему было больно, поэтому решил ранить меня. Мне никогда не узнать ответа, но я должна двигаться вперед.

Я никогда не планировала снова полюбить. Но Лиам... Я не могу и не хочу ему сопротивляться.

— Я люблю тебя, — я произношу эти слова и вижу, как в его глазах отражается радость. Мои глаза наполняются слезами, когда я впускаю в свое сердце любовь. — Правда. Я люблю тебя. Ты делаешь меня счастливой, и с тобой я чувствую себя в безопасности.

Лиам подходит ближе и прикасается ладонью к моей щеке.

— Я люблю тебя, Натали. Я всегда буду оберегать тебя, — я прижимаю лицо к его ладони, и он вытирает слезу, которая катится вниз по моей щеке. — Не плачь, милая.

— Я не плачу. Просто… есть кое-что, что пугает меня в отношении тебя, — признаюсь я.

— Например? — голос Лиама нежный и любопытный.

Он должен знать страхи, с которыми я сталкиваюсь. Или, может быть, не должен. Они погружаются в этот мир, где считают себя неуязвимыми. Хотя живут и дышат смертью.

— Ты действующий спецназовец ВМФ. Я уже вдова спецназовца, — слова просачиваются наружу, как и страх.

— Я не могу дать тебе обещание. Я был бы лжецом и дураком, если бы сказал тебе, что этого не произойдет со мной. И я знаю, что ты знаешь это. Ты знала, когда мы начинали чувствовать друг к другу что-то большее, чем дружбу. Сборы, обучения, опасные вещи, о которых я не могу тебе рассказать, — слова Лиама взвешены, а голос сильный и спокойный. Он держит ладонь на моем лице, лаская его, пока моя рука лежит на его груди. — Я могу сказать тебе все то, что ты хочешь услышать, но только так. Я хочу всю жизнь быть с тобой, Ли. Хочу построить что-то с тобой и Арабеллой. Хочу проводить свои дни, думая о возвращении к вам домой. Хочу чувствовать твое тело подо мной, когда буду заниматься с тобой любовью.

Я поднимаю взгляд, и мое сердце сжимается.

— Я хочу все это. Я люблю тебя и Арабеллу. Но любовь ко мне означает осознание риска, что я могу не вернуться домой.

Слезы катятся из моих глаз, когда передо мной возникает картинка. Еще один стук в дверь, который говорит мне, что его больше нет. Еще один флаг над камином, где мне придется смотреть на единственных двух мужчин, которых я когда-либо любила, и которых у меня отняли. Я не смогу. Не думаю, что смогу это сделать.