Однажды я разлюблю

Следующие полчаса она засыпала его вопросами. И не просто «Как там наверху?» или «Вы не боялись упасть?». Имоджин интересовалась буквально всем – от обеспечения безопасности полета до количества необходимого топлива, от методики набора высоты до процесса приземления. Выражение ее лица постоянно менялось. Тьерри не знал, какое ему больше по вкусу: серьезное, любопытное или взволнованно-мечтательное.

Она была восхитительна. Проста и откровенна, но одновременно и загадочна. И еще в ней угадывалась страстная натура.

Он смотрел на ее губы, пока она говорила, и его разрывало от вожделения.

Когда он испытывал подобное чувство?

Когда он в последний раз встречал женщину, которая интересовалась его увлечением, а не деньгами и репутацией любовника?

К тому же она в Париже проездом. Имоджин идеально подходила для короткой и ни к чему не обязывающей любовной связи.

Глава 2

В полумраке бального зала тихо наигрывал оркестр. По лицам гостей пробегали блики от сиреневых, голубых и белых лучей цветомузыки.

Луч прожектора попал на лицо Имоджин. Она непроизвольно вздрогнула, придвинувшись ближе к Тьерри. Его рука крепко обняла ее за талию. Ей безумно нравилось чувствовать его близость. От Тьерри веяло спокойствием и уверенностью.

Он что-то сказал, но Имоджин не расслышала из-за громкой музыки. Светомузыкальное шоу набирало обороты. В голове у Имоджин зашумело, свет резал глаза.

Нет! Только не сейчас! Неужели я прошу так много?

Внутри у Имоджин все сжалось, ей стало трудно дышать. Она зажмурилось. Это не отсвет огней шоу бил ей в глаза, а голова разрывалась от пульсирующей боли. Лица расплывались, во рту возник металлический привкус, к горлу подкатывала тошнота.

– Имоджин. – Обнимавшая ее рука сжала талию еще крепче.

Собрав волю в кулак, она прошептала:

– Я хочу уйти отсюда.

– Конечно. – Тьерри взял бокал из ее безвольных рук. – Нам сюда.

Музыка оглушала, а голову раз за разом пронзали удары невидимого ножа. Ноги отказывались идти. Тьерри чуть не на руках вынес ее из зала.

«Ах, какие у него прекрасные руки», – подумала она, почти теряя сознание.

– Имоджин, что с тобой? Ответь мне, пожалуйста. – В голосе Тьерри слышалась тревога.

– Голова разболелась. Извини. – Имоджин приоткрыла глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на его лице.

– Мигрень? – участливо спросил Тьерри, массируя ее голову кончиками пальцев. Удивительно, но его прикосновения заставили боль слегка отступить.

Имоджин хотелось раствориться в его объятиях. Скоро никто не будет обнимать и утешать ее так нежно и заботливо. Она подавила приступ жалости к себе. Жалость не поможет.

– Извини, что все так вышло, – сказала Имоджин сквозь стиснутые зубы. – Отправляйся обратно в зал и наслаждайся вечеринкой.

– Где ты живешь? – мягко спросил он.

– Здесь. Номер триста пять. – Порывшись в сумочке, Имоджин достала ключ. Оставалось только добраться до комнаты.

Будто прочитав ее мысли, Тьерри подхватил ее на руки и легко зашагал наверх. Сердце Имоджин затопила волна благодарности. Ей так не хватало поддержки.

Весь прошедший год она в одиночку боролась сначала за жизнь матери, затем за свое здоровье. Она устала быть сильной.

В объятиях Тьерри она чувствовала себя защищенной, и даже боль, казалось, отступила.

Вот еще одно приключение: ее носит на руках красавец мужчина.

– Ну вот мы и пришли, – сказал Тьерри, опустив Имоджин на пол и открывая дверь в номер.

Он осторожно довел ее до кровати и уложил в постель.

– Что тебе дать? Воды? Обезболивающее?

Имоджин слегка кивнула:

– Воды, пожалуйста.

Пока он ходил за водой, Имоджин дотянулась до туалетного столика и достала упаковку таблеток.

– Позволь мне, – раздался голос Тьерри.

Он наклонился к ней, вынул таблетку и подал Имоджин. Затем он осторожно приподнял ее голову, придерживая ее, пока Имоджин запивала лекарство. У Имоджин слезы навернулись на глаза. Она почувствовала прилив нежности к этому едва знакомому человеку, проявившему такую заботу о ней. Ей в голову пришла безумная мысль о том, как ей хотелось бы заняться с ним любовью здесь и сейчас.

Но такая роскошь не для нее. Она будет довольствоваться теми маленькими радостями жизни, которые ей пока еще доступны.

– Ты очень добр ко мне, Тьерри. Спасибо тебе огромное. Дальше я справлюсь сама.

Да будь она проклята, доброта. Он взглянул в эти бездонные золотисто-карие в зеленую крапинку глаза и понял, что пропал. Эта женщина пленила его своим жизнелюбием и юмором, не говоря уже о вопиющей сексуальности.

– А сейчас закрой глаза и расслабься.

– Я так и сделаю.

«Как только ты уйдешь», – подумала она.

Сам не зная почему, Тьерри медлил. Он позвонил в обслуживание номеров и заказал чай с перечной мятой.

– Моя бабушка страдает от мигрени и спасается чаем с мятой. Попробуй, вдруг поможет. Я подожду, пока его принесут, чтобы тебе не вставать лишний раз.

Имоджин наблюдала за ним затуманенными болью глазами. В его душе что-то шевельнулось. Он нахмурился и направился в ванную, бросив через плечо:

– Со мной тебе не о чем беспокоиться, Имоджин. У меня нет скрытых намерений. – «В любом случае не сейчас», – мелькнуло у него в голове. – Положись на меня. Я бойскаут в прошлом.

Тьерри вернулся с влажным полотенцем в руках и положил его на лоб Имоджин.

Она с благодарностью посмотрела на Тьерри.

– А что, все французы такие инициативные? – спросила Имоджин.

– Австралийские женщины все такие упрямые? – последовал ответ.

На губах Имоджин мелькнула слабая улыбка, и она закрыла глаза. Как ни странно, эта улыбка принесла ему облегчение.

Мелодия популярной песенки разбудила Имоджин. Звонил ее мобильник.

– Имоджин? – Она вздрогнула, услышав этот волнующий, глубокий голос в трубке.

– Да, Тьерри, – немного удивленно ответила она. Имоджин ругала себя все утро за вчерашний вечер. Ей совсем не хотелось выглядеть жалкой в глазах Тьерри. Хотя ее мама наверняка сказала бы, что он вел себя как настоящий джентльмен.

– Как ты себя чувствуешь?

– Лучше не бывает, – слукавила Имоджин. После приступа она себя чувствовала выжатой как лимон. Но от звука его голоса она взбодрилась. – А ты как?

В трубке раздался смех, растопивший ее душу даже на расстоянии.

– Услышав тебя, еще лучше, – радостно произнес Тьерри.

По опыту Имоджин знала, что болезнь, как правило, отпугивает мужчин. Перед ней на секунду возникло недовольное лицо Скотта, но она отогнала его образ прочь. Тьерри вел себя совсем иначе.

– Какие планы у тебя на сегодня? Полеты на параплане? Занятие по вождению мотоцикла? Экскурсия по следам привидений?

Имоджин улыбнулась, наслаждаясь его подтруниванием.

– Есть парочка идей.

– Как насчет ужина на Эйфелевой башне? Неожиданно появилась такая возможность, если хочешь.

– Ты еще спрашиваешь! – Имоджин подавила возглас разочарования при мысли, что ей придется ужинать в одиночестве в таком романтическом месте. Но она привыкла смотреть правде в глаза. Тьерри пожалел ее после вчерашнего и организовал этот ужин. – Очень мило с твоей стороны, Тьерри. Благодарю тебя.

– Отлично. Я заеду за тобой в восемь.

– В восемь? – переспросила Имоджин озадаченно. Он заедет за ней? Они вместе будут ужинать?

– Тогда до встречи. – И Тьерри отключился.

Имоджин держала в руках трубку, остолбенев от растерянности. Тьерри Жирар, самый великолепный мужчина из всех, кого она знала, пригласил ее на ужин. Она была заинтригована.

По дороге обратно в отель Имоджин будто парила в воздухе. Вечер удался на славу. Еда, вино, компания Тьерри – были выше всяких похвал.

Тьерри без устали развлекал ее рассказами о своих приключениях, но в глазах его читалось желание. Он неотрывно скользил взглядом по ее открытым плечам и губам, разжигая в ней огонь ответной страсти. К концу ужина в ней проснулся голод, который нельзя утолить даже самым изысканным десертом.