Страница 17 из 19
– Привет. – Таня ревниво вклинилась между Дорой и Русиком. – Это берем? Или тот пароход?
– Наверное, это. – Парень полез за кредиткой. – Должно хватить, если Соколиный Нос перевел свою долю.
Дорофея отошла в сторону, чтобы не мешать. Очки позволяли видеть, как вокруг Тани заклубились темные облачка недовольства. Русик оглянулся через плечо, улыбнулся Доре.
– Я пойду, – на всякий случай сказала она.
– Стой, мы на такси. – Парень уже был готов бежать за ней следом. И если бы не подруга, вцепившаяся в рукав его черной куртки, точно побежал бы.
– А я пешком. Фитнес бесплатный и все такое.
Ланс через неделю приезжает! Она подставила лицо промозглому озерному ветру и холодному октябрьскому солнцу. «А ты собственница, – ругала она себя, ускоряя шаг. – Ланса тебе мало! Еще и Русиково внимание подавай!»
Он интриговал ее, привлекал мужественным обаянием, мягким голосом, веселыми искорками в глазах. Теперь она видела, Руслан совсем не походил ни на Борьку, ее первую любовь, оставшуюся на Земле-1, ни на Бету. Влезать в чужой мирок, рушить привязанности не хотелось. Но то ли обида на Ланса, то ли еще какая глупость мешали ей прекратить «невинный» флирт единым махом, поговорить с парнем напрямую.
К озеру Дорофея вышла минут через пятнадцать, когда переживания утихли. До общего сбора было полчаса, а до университетского клуба – десять минут прогулочным шагом. Девушка присела на скамейку на набережной, прислушалась к плеску волн Бездонного. Она все чаще стала замечать, что ее притягивает к большому водоему. Когда выдавалось свободное время, приходила на берег, читала, слушала воду. Сегодня озеро расшумелось. Белые гребешки на волнах толкались, спешили к опустевшим пирсам. С приходом холодов лодки и катера спрятали до весны. Через озеро теперь курсировали только два теплохода.
На другом берегу тянулись к белым булкам облаков изголодавшиеся небоскребы. Каждый был неповторим, каждый имел свое имя. Но взгляд Доры приковывал лишь один – «Гремящий дракон». Казалось, на землю уронили пружину с шестью завитками. В пятом завитке, если считать слева направо, на сороковом этаже обитала их наставница.
С начала учебного года Ника самоустранилась от их воспитания. Забавно, работавшая под ее началом Александра Михайловна, Машина мама, в домашних разговорах все чаще именовала Нику Шилом. Такое прозвище директор центра клонирования получила за непростой характер и умение при необходимости достойно ответить любому противнику. Теперь у Ники проблемы, это ясно даже им с Машкой, ее глупым мухоловкам. Кстати, не Маша ли там крадется? Пусть крадется; Дора решила притвориться, что не чувствует двойника.
«Что ли, после посиделок к Нике нагрянуть? Кстати, идея!» – решила Дора и внутренне напряглась.
– Один – ноль, моя взяла! – Машенция напялила на голову клона шапку с помпоном. – Привет от мамы!
Какой ужас! Неужели мама всерьез думает, что она будет это носить?!
– Я тебя еще от остановки почувствовала. – Дора стащила шапку и положила на скамейку рядом.
– Бу! Могла бы соврать, что испугалась. – Маша присела рядом, запихнула несчастную шапку обратно в сумку.
– После всего пойдем к Нике. – Дора встала и потянула двойника следом.
– Не-е, давай завтра. Гоша звонил, погулять после зовет.
Опять ей третьей лишней таскаться за влюбленной парочкой и делать вид, будто это в порядке вещей. Скорее бы Ланс вернулся. Она уже была готова простить ему все недомолвки.
– Ладно, завтра обязательно, – нехотя согласилась Дорофея и сняла очки. Она не знала, что судьба заготовила совсем иной сценарий для сегодняшнего дня.
А пока девушки прошли через краснокирпичный второй корпус университета, пересекли широкий двор с мастерскими и лабораториями, обогнули дом спорта. Прямиком за семиэтажным первым корпусом (где работал Машкин отец) скромно притаился двухэтажный дом творчества, в простонародье клуб.
В клубе всегда было многолюдно. Там сутками репетировали ребята из театральной секции, до хрипа спорили над идеей очередного электронного журнала поэты, тусовались неугомонные кавээнщики. Поначалу Дора искренне считала КВН видом спорта («Они же соревнуются, значит, это спорт?» – наивно выспрашивала она Гошу, чем несказанно его веселила). Потом сходила на несколько игр и все равно осталась при своем мнении – спорт, только с юмором.
Ребята дожидались Ивановых в полном составе. Ленка о чем-то шепталась с Ирой, Кирилл пересказывал ребятам очередной фильм.
– Вот они, проснулись! – в притворном возмущении воскликнул Руслан, чем заслужил укоризненный взгляд от Тани. – Пошли.
– А мы разве не здесь будем? – удивилась Маша.
– Не, мы живем напротив. Сюда позвали, думали, заблудитесь, – весело ответила Ленка и повела маленький отряд вперед.
Следуя за ребятами, Дора даже позавидовала их дружбе. Вся компания знала друг друга буквально с песочницы. За исключением Лешки, они жили в одном дворе, вместе росли, учились в одной школе, поступили в один институт. Год-полтора разницы в возрасте никогда не становились преградой для совместных приключений.
– Куда мы? – Машка не любила неопределенность.
– К Жужелице, то есть Соньке Жужиновой, – охотно пояснил Гоша. – Помнишь, в Москве вы помогли освободить ее от химер. Она на четыре дня в Барск нагрянула на мамин юбилей, нас в гости позвала.
Дора украдкой посмотрела на Андрея, бывшего Сонькиного парня. Не сильно-то он ей рад. До их московской встречи Соколиный Нос еще надеялся на примирение с девушкой, но сейчас ее приезд тяготил его.
Соня жила в той же пятиэтажке, что Лена, Гоша и Руслан. Жужиновой досталась двухкомнатная квартира на четвертом этаже, в самом сердце Барска. Родители ютились где-то на окраине и после переезда дочери в столицу в центр города так и не перебрались.
Дом был ухоженный, облицован блестящей бледно-зеленой плиткой. Большие окна, широкие застекленные балконы вбирали в себя солнечный свет. Двор мигрантке тоже понравился: с волейбольной площадкой, крытой зоной для мамочек с детьми, качелями-каруселями. Разве что студентов много, но это скорее плюс. Доре самой не терпелось изведать веселой студенческой жизни. В школе ее ничего не держало.
Друзья поднялись по лестнице, позвонили в дверь. И в ту же секунду Дорофея замерла, оглушенная, дезориентированная нахлынувшей пустотой. Наваждение продлилось пару мгновений, но захватило ее всецело, вытянув воздух из легких, заставив испуганной рыбешкой открывать и закрывать рот. Машка рядом напряглась, Гоша усиленно вертел головой. Абсолютно невозможно, чтобы рядом была химера! Почудилось? Да бросьте, чтобы троим сразу? Неужели очередные шуточки Роберта? Ведь аномалия далеко.
Обитая коричневым дерматином дверь распахнулась. «Потом разберусь», – успокоила себя Дора и вошла вслед за ребятами. В квартире оказалось пустовато. Не от нехватки вещей – тех, наоборот, было в избытке. С многочисленных фото на стенах улыбались незнакомые люди. За стеклами высоких шкафов теснились книги и хрусталь. В напольных вазах собирали на себя пыль тряпичные и бумажные цветы. Вязаные салфетки снежинками упали на тумбочки, журнальные столики и даже на висящий на стенке старенький телевизор. Но вещи словно кричали: «Мы ненужные! Мы лишние!»
Хозяйка квартиры, строгая девица с подведенными глазами, в небесно-голубых джинсах и отглаженной белой блузке ничуть не напоминала оторву с фотографии, которую Дора видела на дирижабле. Пригласив бывших друзей, Соня точно откупалась от прошлого. «Ешьте тортики, пейте чай, травите байки, я, так и быть, поскучаю в вашем обществе», – читалось на ее красивом усталом лице.
Ребята старались не замечать отстраненности, изо всех сил желали растопить ледяную преграду между ними и девушкой из их прошлого.
Дора задумчиво слизывала крем с лимонного пирожного, не вслушивалась в чужую болтовню, поэтому уловила то, о чем еще не знала щебечущая с Гошей Маша. К квартире Жужиновой спешили гости. И все равно, когда тренькнул звонок, мигрантка вздрогнула.