Страница 5 из 15
Эта мифология позволила совершить невероятное. Она позволила создать Организацию Объединенных Наций, объединившую практически все существующие на земле нации (как известно сам термин «Объединенные нации» был изначально лишь самоназванием антигитлеровской коалиции). Она дала возможность предложить миру – накануне начала ядерного противостояния и раскола на враждебные системы – такой механизм учета всеобщих интересов, который сохранил свою действенность на протяжении пятидесяти с лишним лет (возможно, самый длительный срок существования мирового межгосударственного консорциума). А главное – мифология, порожденная Второй мировой войной, позволила человечеству сформулировать несколько общепризнанных запретов, запретов на превращение человеческого общества в вурдалачье стадо, запретов, позволяющих мировому сообществу время от времени переступать через взаимные противоречия и защищать «малых сих» где-нибудь в мире.
На современной Украине даже мифы Великой войны выворачиваются наизнанку – происходит героизация нацистских коллаборантов из числа местных националистов, гуманизация бандеровцев. Радикальный националист, убийца, который боролся любыми способами против власти, становится защитником украинцев от страшного «москаля»!
«Перезагрузка» населения, по мнению современных коллаборантов, должна пройти благодаря украинскому национализму как идейному комплексу. В этот комплекс входят: культ УПА, культ голодомора, курс на языковую украинизацию всей Украины, распространение нерусского исторического сознания и конфессиональной принадлежности, антикоммунизм и антисоветизм, конфликт с Россией, идентификация Украины как европейской страны и нации, стремление войти в НАТО и ЕС, либеральные реформы. Главная функция этого комплекса – сплотить украинскую нацию вокруг идеи выживания в ходе столкновения украинцев с государством, центром которого является Москва. Речь идет не просто о русофобии, источник смертельной угрозы украинцам трактуется гораздо шире – через русскую государственность.
В такой ситуации даже Ф.И. Тютчев вряд ли бы сказал: «А мы попробуем любовью». Надоело выслушивать, как поносят нашу историю хохлы, не помнящие родства! Надоело постоянно оправдываться за великие и тяжкие свершения! Надоело постоянно идти на уступки и прощать ненависть, лицемерие и жадность! По истине, добро должно быть с кулаками. Мы должны прекратить этот украинский «массаракш»!
Государство в условиях глобализации[4]
Фундаментальные изменения, произошедшие в мировой политике с конца ХХ в., непосредственным образом связаны с ее главным актором – государством. Этот самый значимый и функциональный с середины ХVII в. политический институт переживает на новом этапе развития мировой системы радикальную трансформацию. На всех континентах государства либо объединяются в более крупные союзы, даже некие прототипы империй (Европейский Союз), либо в череде межэтнических и политико-экономических противостояний распадаются (СССР, СФРЮ, Сербия и Черногория и этот процесс будет продолжаться). В независимости от процессов интеграции/дезинтеграции многие «классические» функции государства (защита своей территории, формирование правового поля, экономическое планирование, социальные гарантии и др.) передаются наднациональным структурам (ООН, НАТО, МВФ, ВТО, ТНК и др.).
Неопределенность путей развития мировой системы «от собрания отдельных, территориально целостных, суверенных, юридически равных государств к иным, более иерархичным и во многих отношениях более сложным структурам» (М. ван Кревельд) при сохранении, тем не менее, в обозримом будущем за государством роли основного актора мировой политики закономерно порождает активные дискуссии о переосмыслении роли и значимости государства, концепции государственного суверенитета, принципов международного права, о субсидиарности функций государства и наднациональных структур, о роли и значении внешнего управления.
В условиях глобализации проблема нужности/ненужности государства серьезно актуализируется. В то же время научно-аналитический контекст изучения государства как актора мировой политики, отягощен принципиально неустранимыми обстоятельствами. Д.М. Фельдман среди важнейших называет «громадную идеологическую нагруженность темы и неизбежные локально-политические помехи при верификации научных выводов, сделанных относительно роли и места данного государства, данного типа государств или даже всех государств в мировой политике.
Таким образом, современное состояние государства как исторически подвижной сущности в чрезвычайно подвижном мире, мире глобализации, требует постоянного внимания исследователей и практиков. Вооружившись известным девизом капитана Немо: «Mobilis in mobile!», предлагаю на суд читателей некоторые «идеологически нагруженные» рассуждения относительно роли государства в условиях глобализации.
В теории капиталистической мир-экономики (современной мировой системы) И. Валлерстайна государству отводится важнейшая, а в чем-то даже решающая роль. В первом томе своего фундаментального трехтомного исследования «Современная мир-система» (Wallerstein I. The Modern World-System) Валлерстайн целую главу – «Абсолютная монархия и государственность (statism)» посвятил роли государства в возникновении и оформлении экономики.
По мнению основателя мир-системного анализа (МСА) вопрос о том, что было следствием, а что причиной – возникновение капиталистической мир-экономики или возникновение государства (state) и государственности (statism) как особого явления с такими его институтами как бюрократия и армия, не стоит. Валлерстайну не очень нравится термин «абсолютизм», поскольку он уводит от сути дела, концентрируя внимание на персоне, короле. Согласно его позиции, транснациональная – мировая экономическая система (капитализм) требовала создания сильных государственных машин в борьбе за лучшие позиции в структуре разделения труда в этой системе. Различные по силе «машины» обеспечивали различное положение, определяя, в свою очередь, различия в классовых структурах – и наоборот. Именно сила государства определяла, что будет ядром, а что – периферией мир-системы. При этом экономическая организация системы носила мировой характер, а политическая – национальный. Именно борьба государств за гегемонию в капиталистической мир-экономике была одной из движущих сил ее развития. Т. е., по Валлерстайну, возникновение капитализма, мирового рынка и государства – единый процесс, в котором государство играет роль автономной переменной (особенно автономна эта роль на полупериферии капсистемы). Таким образом, государство невозможно, по мнению ученого, вне мировой системы накопления капитала.
Другой мир-системник, Дж. Арриги в книге «Долгий двадцатый век: деньги, власть и истоки нашего времени» подчеркивает тот факт, что государство в капсистеме возникло и развивалось не изолированно, а как элемент международной системы государств. В 1648 г. этот комплекс превратился в новую систему мирового правления – Вестфальскую.
Само развитие капсистемы Арриги рассматривает как единство циклов накопления капитала и характерных для каждого цикла гегемоний – генуэзско-иберийский (ХV – начало ХVII вв.), голландский (конец ХVI – третья четверть ХVIII в.), британский (вторая половина ХVIII – начало ХХ вв.) и американский (с конца ХIХ в.). Анализируя диалектику капитализма и территориализма (контроля над пространством), Арриги следующим образом характеризирует циклы накопления капитала и адекватные им государственные структуры.
Характерной чертой каждого нового цикла накопления (и основой новой гегемонии государства, определяющего цикл) было, согласно Арриги, то что (и как) государство осуществляло интернализацию определенного вида издержек (т. е. превращение их во внутреннее дело).
4
Впервые опубликовано: Свободная мысль. М., 2009. № 10. С. 69–82.