Страница 18 из 21
– Вы желаете услышать правду?
– Ты его не любишь, – Вацлав покачал головой. – Это плохо. Очень плохо. Плохо для вас обоих, потому что… – Вацлав вновь опустился на песок, сказал тоном заговорщика:
– Синьора Сандрелла – мать Рикардо решила, что ты хочешь завладеть их состоянием. Она считает, что ты соблазнила Маури, чтобы отомстить ей за своего отца Джани Берлуваджи…
– Что за бред? – воскликнула Глория. Поднялась. – Я не видела отца так давно, что забыла его лицо. Он здесь ни при чем. Меня заманили на остров Шуазель вы, Вацлав Крайновсий. Вы толкнули меня в объятия к Рикардо. Вы втянули меня в какую-то чудовищную игру под названием вендетта, которую затеяла Сандрелла. Из-за вас я бросила дом, друзей, родных, стала островитянкой, изнывающей от тоски.
– Ох уж эти женщины, – рассмеялся Вацлав. – Они изнывают от безделья, – он поднялся. – Найдите себе дело, милочка моя. Плетите корзины. Ловите рыбу, сажайте цветы. Выучите язык туземцев. Пойте песни. Родите ребенка.
– Что? – Глория побледнела.
– Да, да, рождение ребенка – самое лучшее лекарство от скуки, – сказал Вацлав. – Когда появится малыш…
Глория не дослушала. Она побежала к воде. Нырнула в набежавшую волну, поплыла.
– Не заплывайте далеко, скоро начнется отлив! – крикнул Вацлав. Пошел вдоль берега. Он давно заметил Рикардо, стоящего за деревьями.
– Я ждал тебя, Вацлав, – пожав его руку, сказал Рикардо. – Как дела? Нас ищут?
– Пока нет, – улыбнулся Вацлав. – Сандрелле не до вас. Она вышла замуж за Джани Берлуваджи.
– Ты шутишь? – воскликнул Рикардо.
– Нет, мой дорогой. Я был свидетелем на церемонии. К счастью, убивать никого не пришлось. Пистолет дал осечку. Разбиты три вазы.
Рикардо рассмеялся:
– Синьора Сандрелла себе не изменяет. Думаю, весь этот фарс был устроен совсем по иному поводу. Она, наверняка, одурачила Берлуваджи, а заодно устранила всех нас. Тоскана теперь полностью принадлежит ей, Сандрелле Робертино Маури. Я – единственный прямой наследник. Теперь я…
– Ты не думал обзавестись детьми? – спросил его Вацлав так, словно это был главный вопрос, ради которого он затеял этот разговор.
– Нет, – Рикардо ответил слишком резко. Глаза заблестели. Лицо побагровело.
– Какие-то проблемы? – Вацлав хотел обнять его за плечи. Рикардо отстранился. Сказал, глядя исподлобья:
– Самая большая наша проблема, синьора Сандрелла. Она заставляет нас ненавидеть друг друга. Я устал играть роль палача.
– Ты влюбился! – воскликнул Вацлав. – Я рад за тебя, сынок. Глория немного диковата, но со временем это пройдет. Думаю, вам нужно слетать в Европу. Мне кажется, она заскучала здесь.
– Заскучала, – подтвердил Рикардо, глядя на вышедшую из воды Глорию. Она отжала волосы, помахала рукой, подходить не стала.
– Завтра я пришлю за вами лодку, – сказал Вацлав. Пожал Рикардо руку, ушел.
– Что ему было нужно? – спросила Глория, когда Рикардо подошел к ней.
– Он хочет, чтобы мы ненадолго слетали в Краков, – поцеловав ее в щеку, ответил он.
– В Краков! – Глория прижала ладони к груди. – О, Рикардо, как это чудесно. Я не решалась тебе сказать, что соскучилась по маме. Как думаешь, наше путешествие будет безопасным?
– Да, – улыбнулся он, – иначе я бы тебя ни за что не отпустил.
Глория прижалась к нему, прошептала:
– Завтра на рассвете мы покинем остров и…
– Перенесемся в мир контрастов, чтобы понять, что же нам на самом деле нужно, – договорил за нее Рикардо.
– Что же нам на самом деле нужно, – повторила она.
Глория и Рикардо проснулись с первыми лучами солнца. Лодка уже ждала их в условленном месте. Рикардо подал Глории сумку, оттолкнул лодку от берега.
– Я останусь здесь, – ответил он на ее немой вопрос, застывший в широко раскрытых глазах. – Так будет лучше. Так будет правильней. Мне нечего делать та-а-м, – он махнул рукой, улыбнулся. – Мое место здесь. Лакемба – мой дом. Станет ли он твоим? Покажет время.
Туземец налег на весла.
– Я вернусь! – крикнула Глория.
– Он не станет воспринимать твои слова всерьез, чтобы потом, когда ты его забудешь, не тосковать по тебе, – сказал туземец, не поворачивая головы.
– Откуда ты знаешь? – спросила Глория, обескураженная этим откровением.
– Чувствую, – ответил он, посмотрев ей в глаза. Глория не выдержала его взгляда. Он был слишком пристальным, слишком осуждающим, слишком всезнающим, словно все мысли и чувства Глории были известны этому человеку.
– Тебя ждут большие испытания там, на материке, – сказал туземец и отвернулся. – Тебе будет очень-очень одиноко и страшно. Но ничего изменить нельзя. Ты должна пройти этот нелегкий путь. Только так ты поймешь, что такое настоящее счастье, настоящая любовь. Только так ты обретешь их.
– Ты можешь мне объяснить, зачем меня вырвали из привычного мира и привезли сюда, на остров? – спросила Глория, наблюдая за ловкими движениями туземца. – Зачем я должна проходить через испытания, страдания и боль?
– Ис-пы-та-ния – это удел всех людей, – ответил туземец. Повернул голову, подмигнул Глории. – Тебе повезло. Ты увидела другой мир. Более совершенный, более прекрасный, более чистый. Этот удивительный мир может стать твоим. Помни, Маури будет ждать тебя много-много лун. А ты будешь думать много-много ночей, чтобы… – он не договорил.
Лодка уткнулась в причал. Глорию окружили островитяне. Они надели ей на шею гирлянду из разноцветных цветов, затянули свою любимую песню.
До последней минуты Глория надеялась, что Маури войдет в самолет, сядет рядом. У нее сразу станет светлее на душе, потому что все будет по-старому. Правда, Глория сама не знала, хочет ли она, чтобы все было по-старому. Хочет ли она быть вместе с Рикардо, делить с ним радости и печали, жить в любви и согласии. Очарование, внезапно нахлынувшее на нее, так же внезапно исчезло. Солнышко спряталось за тучи. Предчувствие грозы пугало Глорию. Ей нужно было с кем-то поделиться своими переживаниями. Здесь на острове было не с кем. Поэтому она летит в Краков, к маме. Она поймет, поддержит, поможет принять верное решение…
Еще издали Глории показалось, что дом заброшен. Сердце екнуло. Она ускорила шаг. Так и есть: палисадник зарос травой. Почтовый ящик переполнен. Глория вошла в дом. Было не похоже, что пани Ванда собиралась надолго уезжать. На столе хлеб. На плите кастрюля с супом. На журнальном столике раскрытая записная книжка. Глория заглянула в нее. Прочла последнюю запись, сделанную ровным почерком матери.
«Подстричь газон. Навестить Аманду. Записаться к парикмахеру». Посмотрела на дату. Восемнадцатое мая. А сегодня уже десятое июня.
Глория пошла в гараж. Машины нет. Позвонила Аманде.
– Привет, – сказала как можно нежнее.
– Глория! Лори, дорогая, как я рада тебя слышать! – обрадовалась Аманда. – Ты уже сдала все экзамены? Надеюсь все на отлично? Мы с Вандой за тебя держали кулачки. Мы знали, что ты у нас умница. Когда приедешь? Мы тебя ждем.
– Мама у тебя? – спросила Глория, не очень доверяя Аманде.
– Была, – ответила Аманда. – Уехала пару минут назад. Она привезла мне ландыши и мой любимый малиновый мусс. Когда ты приедешь?
– Завтра, – ответила Глория.
– Буду ждать, – пропела Аманда. Раздались короткие гудки.
Глория повесила трубку. Села в кресло. Решила, если Аманда сказала правду, то Ванда приедет домой через пару часов. Если нет, нужно будет что-то предпринимать. Что? Глория пока не знала. Она устала после долгого перелета и плохо соображала. Не было сил дойти до дивана. Глория уснула в кресле возле телефона.
Ей привиделся странный сон, главной героиней которого была пани Ванда. Она поливала стреловидные цветы и пела песню туземцев про дивный остров любви, на который ей посчастливилось попасть.
– Не думайте, что я умерла, – шепнула Ванда, нагнувшись над цветами. – Скажите Лори, чтобы ждала вестей…
– Мама, где ты? – крикнула Глория и проснулась.