Страница 2 из 12
— Потому что родилась с талантом, а я нет, потому что может выйти за тебя, а я должна выходить за старика. Не будет этого! Рунеро, неужели ты думаешь, что отец не обеспечит своей дочери достойного существования? Просто надо поставить его перед фактом нашего брака. Он погневается, но потом успокоится и устроит нашу жизнь. У меня есть младшая сестра, она и выйдет за советника. Какая разница…
— А что мы скажем Габриэле? Не уверен, что она воспримет новость о нашей помолвке благосклонно.
Не слышала я в голосе мужчины, еще недавно ухаживавшего за мной, ни тепла, ни участия, ни любви. Он, словно машина, делал расчет.
Руки непроизвольно сжались в кулаки.
— Тут не переживай, — услышала я сладкий голос принцессы. — Я все устроила. Ты же знаешь о ее таланте к алхимии, он настолько хорош, что поначалу все думали, это дар, и теперь я это использую. Недалеко от города сегодня был отравлен очень важный человек, и все улики косвенно указывают на Габриэлу. Скоро ее не будет с нами.
— Ты жестока… — промолвил Рунеро.
— И такой нравлюсь тебе. Разве нет?
Снова послышался шорох ткани и лобзания сладкой парочки, а я, словно кукла, еле переставляя ногами, двинулась вдоль коридора.
Что же делать? Правда ли то, что я услышала от принцессы? И если правда, то как доказать свою невиновность? Поверит ли мне кто-нибудь, если я скажу, что меня подставила ревнивая гадина?
Тряхнув головой, усмехнулась. Кому здесь вообще интересна правда? Неужели я забыла, что живу в мире, где правят обман, интриги и власть?
— Габриэла Дакар?
Повернувшись, я поняла, что мое время вышло. Позади меня стояли два стражника и глава тайной канцелярии — гоблин и карающий меч империи. Он не знает жалости и не берет взяток. Гоблин, и этим все сказано: для них честь и долг превыше всего.
Сейчас мощного телосложения мужчина в черной форме со стоячим воротничком возвышался надо мной, подавляя своими габаритами.
— Господин канцлер, — ответила я на приветствие, поклонившись.
Все словно застыло, и я будто бы со стороны наблюдала за собой. Состояние шока сделало меня невосприимчивой к эмоциям. Я не чувствовала страха, меня не тревожили переживания, только коленки тряслись.
— Прошу вас пройти со мной, я хотел бы с вами побеседовать.
Сзади послышались шаги, и, обернувшись, я увидела удивленно взирающую на меня принцессу и Рунеро. В глазах бывшей подруги проскользнуло понимание: она догадалась, что я знаю о ее предательстве.
— Конечно, пойдемте.
Канцлер внимательно наблюдал за мной, пока мы шли по коридору, и получил от меня единственную реакцию — удивление, — когда свернул в другом направлении.
— Мы не идем к вам в кабинет? — чуть повернула я голову в сторону гоблина.
— Нет, мы идем к главе вашего клана, там нас ожидают и ваши родители.
— Зачем?
Я не стала пояснять свой вопрос, канцлер понял и так. В моих родителях не было нужды, если мне собирались предъявить обвинение: я совершеннолетняя.
— У нас состоится неофициальный разговор, и уже от вас будет зависеть, как я поступлю дальше.
Теперь мне действительно стало не по себе. Передернув плечами, я попробовала отогнать тревогу подальше, чтобы не впасть в банальную истерику. Сейчас нужны не слезы, а ясная и трезвая голова.
Канцлер галантно отварил дверь, пропуская меня внутрь, и вошел сам, оставив стражников снаружи.
— Присаживайтесь, — показал гоблин на кресло напротив стола, за которым сидел глава нашего клана, пожилой мужчина с усталыми серыми глазами.
На его скулах лишь слегка проглядывали чешуйки, говоря о том, что он, как и все мы, носит последствия влиянии магии, а глаза поблескивали при свете — одаренный.
Родители расположились сбоку на диване и удрученно рассматривали свои руки: им уже сообщили то, что расскажут сейчас мне.
— Магнесса Дакар, сегодня в полдень был отравлен Эдан Милуоки, «уважаемый» господин, меценат, друг короля и… глава гильдии убийц. Убил этого господина редкий яд, изучение которого лежало в основе диссертации, что вы недавно защитили, получив статус магистра.
Я сглотнула, продолжая молчать и слушать. От чувства беспомощности слезы наворачивались на глаза.
— Мы обыскали ваши апартаменты во дворце и в доме родителей — остатки яда найдены не были. Полагаю, вы их утилизировали из соображений безопасности?
— Да, — прохрипела я.
— Вы отравили господина Милуоки?
— Нет.
Я в состоянии ступора или шока смотрела прямо перед собой, не в силах заставить себя сделать что-либо еще.
— Магнесса, если вы все-таки это сделали, лучше признаться, — начал глава клана, но был перебит мамой.
— Я прошу не давить на мою дочь.
— Не могли бы вы все выйти из комнаты на несколько минут? — тихо попросил канцлер, но проняло всех.
Мои родители и глава клана переглянулись, выбора у них не было. Канцлер вполне имел право арестовать меня и побеседовать в подвалах один на один.
Едва дверь прикрылась, как гоблин развернулся своей массивной фигурой ко мне и взглянул очень серьезно.
— Предлагаю перейти на «ты», отбросить реверансы и говорить предельно откровенно.
Я завороженно смотрела на уже немолодого хмурящегося мужчину. С трудом оторвавшись от пронзительных карих глаз, на которые слегка ниспадала челка, я опустила взгляд на упрямый подбородок, непроизвольно рассматривая другие черты.
Симпатичное лицо, загорелое, как и у всех гоблинов, сейчас начало немного менять окрас. На четко очерченных скулах проступал зеленоватый оттенок, который явно давал понять, что мой собеседник испытывает сильные эмоции.
Очень странно, ведь это я сейчас здесь трясусь от страха. Видимо, любопытство и привело меня в чувство.
— Согласна.
— Тебя сегодня подставили. — Проигнорировав мой удивленный взгляд, канцлер продолжил: — И я даже знаю, кто это сделал, а твоя реакция после подслушанного разговора это только подтвердила. Я давно служу империи, и в твоей истории нет для меня секретов.
Я выдохнула. Хвост нервно обвился вокруг ноги.
— Твое звание магистра дает мне предлог провести тщательное расследование: очень кстати ты его получила.
Коленки снова начали дрожать.
— Я выясню истинное положение дел и полностью тебя оправдаю, но взамен этого ты кое-что для меня сделаешь.
Надежда, как аромат вкусной еды для голодного, манила меня вперед, заставляя давать обещания.
— Я согласна.
— Неразумно соглашаться, не зная, о чем тебя попросили, но сейчас выбора действительно нет. Не раз с момента перерождения происходили войны за власть и свержение, ослабление кланов. Сейчас назревает очередной заговор, очередной конфликт, и непонятно, во что он выльется. Если все останется как есть, то переворот мы предотвратим, если же нет, то, возможно, будет несколько лет войны и кровь польется рекой.
— Я… Я… — Пытаясь сказать хоть слово, от услышанного я начала заикаться.
— Информацию, что тебе рассказал, ты сохранишь в тайне. Если вдруг проболтаешься, то умрешь не только ты, но и весь твой ближний круг. Понятно?
— А… Э…
— Вот и прекрасно. А теперь слушай меня и сделаешь все так, как я скажу.
Ситуация не располагала к тому, чтобы давать волю эмоциям, поэтому, подавив их, я принялась внимать.
***
Оставшееся время до утра я бродила по уже пустынным коридорам замка, сжимая в руках свиток с договором, на котором красовалась моя подпись. Теперь я преподаватель алхимии в Понтийском тактическом университете.
Переговорив с родителями после ухода канцлера, я успокоила их относительно своей судьбы, уговорив не подавать жалобу королю. Они не знали об истиной виновнице произошедшего, а у меня еще две младших сестры подрастают. Нет смысла затевать скандал, тем более моя судьба уже решена.
Поблагодарив главу клана, я отправилась в ближайшую дамскую комнату, где, закрыв дверь и удостоверившись, что нахожусь одна, сползла по стене, зажимая рот и стараясь заглушить рыдания.