Страница 67 из 131
— Алекс, что ты делаешь? — Пьетро снова появляется на кухне. — Всё ещё болтаешь по телефону? Идём! Ведь эта вечеринка в твою честь… Веселись этой ночью, когда ты сможешь позволить себе насладиться такой свободой в следующий раз!?
Алессандро улыбается, выходит из кухни и тут же присоединяется к цветной процессии, которая не останавливается ни на секунду. Энрико расчищает ему дорогу, ведёт его за собой.
— Давай, идём!
Вечеринка продолджается. Сидящий на диване Флавио тоже кажется радостным, он болтает с бразильянкой, пытаясь научить её нескольким словам на итальянском, которые она, кажется, даже не улавливает.
— Ты такая отчаянная.
— Что это значит? Я тебе нравлюсь?
— Нет… Ты хитрая.
— Хитрая?
— Коварная! — Флавио подносит большой палец к своей скуле и изображает, будто делает надрез. — Идёшь прямо к цели, понимаешь?
— Нет! — бразильянка встаёт, начинает танцевать и показывает всё, на что способна, двигаясь в идеальном ритме. — Прямо – нет. Я по всем поворотам!
Алессандро качает головой и восхищается стройными, без намёка на целлюлит, бёдрами красавицы венесуэлки, она оборачивается и улыбается ему. Да, признаю, она красива, это моя вечеринка и я хочу повеселиться, но как же Ники-Валентина? Кто способен забыть её? Так что он весело танцует, успокоенный, памятуя о том, что его настоящая запретная мечта ждёт его дома.
74
Олли приходит на работу с опозданием в несколько минут. Стеклянные двери открываются, девушки на респешен здороваются с ней. Она быстро поднимается по лестнице, пересекает длинный коридор и входит в департамент маркетинга. Здоровается с коллегами, которые уже работают. Подходит к своему столу и садится. Тяжко вздыхает. Смотрит в окно. На небе легкие облака, но дождь пока не идёт. Может, его и не будет. Олли включает телефон. Сегодня она должна разобрать один из архивов администрации для новой рекламной кампании. Нужно просто разложить материалы архива в алфавитном порядке. Плюс добавить несколько новых имён. Она вздыхает и открывает Excel. Тут входит Симоне. Видит её за столом. Приглаживает свои волосы, поправляет очки и подходит к ней.
— Привет, как дела?
— Не идут…
— Ну же… я понимаю… Да ладно тебе, ты здесь больше месяца, и раз уж Эдди тебя всё ещё не выставил, это только потому, что он хорошего мнения о тебе…
— Вот это утешение. Он мне ни слова не сказал, через месяц у меня закончится практика, а я не научилась ничему, что касается моды…
— Ты ведь знаешь, как говорят? Чтобы научиться писать, достаточно надеть пару туфель и пойти… Это означает, что всё начинается изделека, с вещей, казалось бы, совсем не связанных…
— Интересно, и где ты это услышал? — Олли продолжает набирать что-то на клавиатуре, не глядя на Симоне. Потом она понимает, что ведёт себя с ним грубо, и поднимает взгляд. — Прости, я злюсь не на тебя, просто всё не так. И с личной жизнью тоже.
Симоне смотрит на неё и решает не углубляться. Видит, какая она странная.
— А как твои рисунки? — спрашивает он её, меняя тему.
— Ну, я единственная, кому они нравятся, никто не обращает на них ни малейшего внимания. Я всё ещё храню их в этом ящике…
— Давай, покажи мне последние.
Олли трясёт головой, отказываясь. Вздыхает.
— Нет, лучше не надо…
— Давай, не заставляй меня умолять тебя… — Симоне обходит стол и открывает ящик.
— Нет, не надо… — Олли пытается остановить его, но Симоне оказывается быстрей. Он берёт папку и открывает её. Быстро пробегает взглядом по работам.
— Это здорово, Олли!
— Ты единственный, кто так считает.
— Нет, это вполне объективно, поверь…
Она с улыбкой смотрит на него. По правде говоря, этот парень такой милый. Он делает всё, чтобы мне стало лучше, но я словно умерла уже. Не могу перестать думать о Джампи. А он не подаёт признаков жизни. Не отвечает ни на смс, и на электронную почку. И в фейсбуке меня игнорирует тоже, а когда мы случайно оба оказываемся в чате в один момент, он тут же выходит. Словно этого мало, у него в статусе написано: «Разочарован в любви». Фантастика. Мне так плохо.
— Не хочешь кофе, Олли? Неважно, что ты опоздала, пятью минутами позже, пятью минутами раньше… Давай спустимся…
Симоне ведёт её за руку. Они выходят из кабинета. Спускаются в вестибюль, входят в бар и вставляют две капсулы кофе в машину. Ждут несколько секунд и затем достают из-под аппарата бумажные стаканчики. Берут несколько пакетиков коричневого сахара и две ложечки.
— Я серьёзно говорю, Олли, ты должна больше верить в то, что ты делаешь.
Она делает первый глоток, а затем дует, чтобы немного остудить кофе.
— Ты слишком хороший. Эдди, единственный человек, который здесь что-то решает, первым делом сказал, мои рисунки достойны детсадовца, а позже, что я стала рисовать как первоклассник или второклассник.
— Видишь? Значит, ты сделала шаг вперёд! Теперь нужно дотянуть, как минимум, до средней школы.
Симоне заканчивает свой кофе одним глотком. На дне остаётся немного сахара, и он ковыряет его ложечкой.
— А ты оптимист, да? С того дня он мне больше ничего не говорил… Он даже не помнит о моём существовании…
Симоне пристально смотрит на неё. Засовывает в рот ложечку с сахаром. Зато я помню о твоём существовании. Ты прекрасна. Однако я спрашиваю себя, знаешь ли ты об этом. Важно ли это для тебя. Знаешь ли ты, что нравишься мне. Олли резко поворачивается и видит, что он словно оглушённый смотрит на неё. Симоне едва не подпрыгивает. Он давится сахаром и кашляет.
На лице Олли появляется улыбка.
— Ладно, пора возвращаться… В противном случае Эдди выкинет меня на улицу раньше, чем запоют первые петухи…
Они выбрасывают стаканчики в корзину и возвращаются обратно через вестибюль по лестнице. А вернувшись на рабочее место, Олли пугается до смерти. Эдди сидит за её столом. Симоне смотрит на неё и подмигивает. Затем оставляет их наедине. Олли сглатывает и подходит к столу.
— Я вижу, тебя стало вполне устраивать то, чем ты занимаешься? Перерыв на кофе в половину десятого. Ты даже не начала работать, но уже делаешь перерыв. И к тому же ты сегодня опоздала.
Олли дрожит. В чём дело? У него повсюду шпионы? В любом случае, она пытается казаться сопокойной. Эдди поднимается и подходит к другой девушке. Говорит ей что-то о работе. Перед тем, как выйти, он снова обращается к Олли.
— На самом деле, ты делаешь даже меньше, чем ничего. Ты не смогла бы придумать даже… не знаю, три модели из заданных тканей. Впрочем, очевидно, тебе нравится заниматься вот этим… М-да… — он уходит.
Олли молча соглашается и провожает его взглядом. Что я такого ему сделала?
75
Пьетро быстро листает газету левой рукой, а в правой держит чашку капучино. Вдруг он останавливается на какой-то новости и недоверчиво качает головой. Это неправда. Какие мошенники, пятьдесят процентов того, что появляется в ежедневных газетах, – полная чушь. Должно быть какое-то подтверждение. В глубине зала открывается дверь спальни Флавио, который выходит со спутанными волосами в пижамной майке, надетой на левую сторону.
— Ну и ну, вот это ночка…
— Говори за себя… — Пьетро допивает свой капучино. — Мадонна… Просто жесть! Или нет?
— Да… Невероятная, — у Флавио на лице всё ещё глупое выражение лица, но он улыбается, гордо садится за стол и наливает себе немного кофе. — Я едва мог в такое поверить, вот это зверь, она меня в такие позы заворачивала, правда… Никогда не мог представить себе такого, это была реально невероятная ночь!
Пьетро надевает пиджак.
— Очень надеюсь, учитывая, сколько я за это заплатил… не хватало только, чтобы ты остался в итоге недоволен…
— О ком ты говоришь? О бразильянке?
— Конечно, эти две стоят по пятьсот евро за ночь, ты представляешь, дружище? Она и венесуэлка! Я хотел, чтобы вы с Алексом остались довольны. Тебе было необходимо вернуть чувство собственного достоинства, успокоиться, а главное… отвести душу! А он… ну, это была его вечеринка… Лучше сказать, это была не столько вечеринка, сколько жертвоприношение! В общем, я подыскал ему компанию особого качества!