Страница 3 из 131
— Верю… ладно, я пошла, у меня сегодня занятия, и их будет даже слишком много… — Ники достаёт куртку из шкафа и одевается. — А, кстати, не думаю, что сегодня я останусь на ночь. Буду дома, надо заниматься, потом съезжу в спортзал, а вечером я ужинаю с родителями. У меня такое ощущение, что мои ночёвки «у Олли» их немного раздражают.
— Почему?
— Потому что они прекрасно понимают, что «Олли» – это ты.
— А-а-а… ну, конечно…
Алессандро замолкает с половинкой печенья во рту. Ники улыбается ему и идёт к двери.
— Слушай, не пей так много кофе, иначе ночью опять не сможешь спать…
Она напряжённо смотрит на него. Алессандро только кивает.
— Да, ты права. Вчера я выпил последнюю чашку слишком поздно, когда был в офисе…
Ники сначала внимательно слушает его, а затем прерывает.
— Слушай, Алекс… Нет, ничего.
Он поднимается со стула и направляется к ней.
— Что такое, Ники? Рассказывай.
— Нет-нет, ничего… — она тянет руку к двери. Алессандро перехватывает её руку и преграждает ей дорогу.
— Или ты мне рассказываешь, или опоздаешь на учёбу. Давай, что у тебя на уме?
— У меня?
— Ну, да… У кого же ещё?
Ники улыбается.
— Мне просто любопытно. О чём ты думал этой ночью, когда смотрел, как я сплю?
— А… — Алессандро выдыхает и возвращается к столу. — О чём я только ни думал… — он садится и улыбается ей: — Я думал о том, какой же я счастливчик. Я думал: эта девушка такая красивая. А ещё думал о том времени, что мы сейчас переживаем… Знаешь, мне едва ли не страшно говорить тебе об этом.
Ники подходит к нему и оглядывает его ликующими, сияющими и полными восторга глазами.
— Не бойся, милый, умоляю тебя, скажи мне.
Алессандро смотрит ей в глаза, глубоко вздыхает и, наконец, говорит ей:
— Ну, хорошо, я думал о том, что никогда в жизни не был так счастлив.
— Любовь моя, это чудесно, — Ники восторженно, с энтузиазмом обнимает его.
Алессандро лицемерно улыбается, пока она прижимается к нему. Он немного зол на самого себя. Ему бы хотелось сказать кое-что ещё. Но он просто улыбается, не выдавая своих мыслей. Ники отстраняется.
— Ладно, я пошла. Если не уйду сейчас, то точно опоздаю, — она наскоро целует его в губы. — Я тебе позвоню! — и она оставляет его с половиной печенья в руке и полуулыбкой на лице.
— Хорошо… Пока, милая…
Он вдруг вспоминает песню Мины: «Сейчас или никогда, я молю тебя. Сейчас же или больше никогда, уверена, ведь ты тоже любишь меня». Он улыбается и съедает последний кусочек печенья. Он должен сделать этот прыжок, сейчас или никогда. Ладно, это тоже не так на самом деле. Время ещё есть. Он проглатывает капучино. Надеюсь, есть ещё хотя бы немного времени.
3
Вестибюль здания просто огромный. Всё покрашено в белый, свет рассеянный, тёплый. А пол такой, что кажется, будто идёшь по лунной поверхности. Большая спиральная лестница почти полностью закрывает одну из стен. Повсюду развешаны плакаты рекламных кампаний прошлых коллекций, делая каждого вошедшего свидетелем важности и мощности этого дома мод. По другую сторону от стеклянных дверей сидят две изящные, хорошо одетые девушки, которые принимают посетителей. Они сидят каждая за своим маленьким столом, у обеих открыты ноутбуки, а рядом лежат беспроводные телефоны. Рядом с приёмной – небольшая барная стойка, где гостям предлагают напитки, пока не подойдёт их очередь. С другой стороны – длинный низкий перламутровый стол, на котором разбросаны журналы мод и несколько газет, а рядом – удобнейший огромный белый диван. На нём в ожидании сидят две женщины лет сорока. На них облегающие жакеты и бежевые ботильоны на шпильках. У них идеальные макияж и укладки, у одной в руках кожаный портфель. Они разговаривают немного высокомерно и, кажется, игнорируют происходящее вокруг них. В какой-то момент одна их них смотрит на свои часы и качает головой. Очевидно, кто-то заставляет их ждать слишком долго.
Стеклянные двери со стуком открываются, и входит девушка, очень красивая, но одетая просто: пара кед, свитер, джинсы. За ней следует несколько женщин с вешалками, которые они только что достали из внедорожника, припаркованного перед входом. Девушка садится на диван рядом с этими двумя женщинами, которые тут же начинают её разглядывать, старательно изображая равнодушие. Они холодно приветствуют её, а затем возобновляют свой разговор. Она возвращает им приветствие с улыбкой и скучающе проверяет свой мобильный. Между тем женщины, которые пришли вместе с ней, продолжают выгружать платья, обёрнутые в пластик. Возможно, это наряды для какой-нибудь модели, которая должна дефилировать перед клиентом.
Нервничая, Олли ходит туда-сюда. Она пытается восстановить спокойствие. Она тщательно отобрала все детали своего наряда. Отличные белые брюки, блузка и облегающий лиловый жакет с широким ремнём. С собой у неё жёсткая папка с различными рисунками и распечатанными фотографиями. И, конечно же, учебный план, отправленный ранее вместе с заявкой на прохождение практики. Её сердце бьётся быстро-быстро. Как пройдёт собеседование? Кто знает, сколько вопросов ей зададут. Несмотря на то, что обычно за практику платят копейки, здесь ей могут предложить неплохие деньги. Если она проведёт здесь несколько месяцев, поработает над каким-нибудь проектом, завоюет чьи-нибудь симпатии, то всё это может помочь ей открыть какие-нибудь двери. Или даже возможность получить настоящую работу. Ну, пожалуйста.
Девушка поднимается с дивана. Одна из девушек на ресепшен рукой подзывает её. Олли слышит их разговор: её ожидают этажом выше. Она оборачивается и говорит женщинам, с которыми пришла, чтобы они следовали за ней. А затем начинает подниматься по лестнице элегантными и точными движениями.
Вот чёрт, думает Олли, это просто потрясающе. А я? Когда же моя очередь? Она смотрит на часы. Уже шесть. Мне сказали, чтобы я пришла в половину шестого. Уф. От туфель уже болят ноги. Я в них с самого утра. Непривычно. Каблуки слишком высокие. Она бросает последний взгляд на модель, которая как раз исчезает из виду на лестнице. Как же ей повезло, что она в кедах. Но у неё в жизни уже всё ясно. Она уже работает здесь.
Через несколько мгновений появляется девушка с ресепшен.
— Простите, синьора Крочетти…
Олли оборачивается.
— Да?
— Мне только что сообщили, что Вы можете войти. Вас ожидает Эджидио Ламберти. Поднимитесь и постучите в первую дверь справа. В любом случае, на табличке есть имя… — она улыбается ей приветливо, но настороженно.
Олли благодарит её и направляется к лестнице. Эджидио. Ну и имечко. Каким он окажется? На сто лет старше Христа? Даже старше своего имени, а уже оно прямо антиквариат. Поднимаясь, она запинается о ковёр и ударяется о ступеньку. Олли оборачивается, чтобы убедиться, что никто в вестибюле ничего не заметил. К несчастью, женщины на диване точно всё видели. Они смотрят на неё изучающим взглядом. Олли отворачивается от них и смотрит вперёд. Она задирает голову. Нет, я и знать не хочу, какие у них сейчас лица и смеются ли они надо мной. Не хочу, чтобы эти две накрахмаленные крысы принесли мне неудачу. Так что продолжай своё движение с гордо поднятой головой. Она поднимается на второй этаж. Смотрит направо. Видит дверь с табличкой: «ЭДЖИДИО ЛАМБЕРТИ». Аккуратно стучит. Никто ей не отвечает. Она стучит снова, на этот раз немного энергичней. Ответа снова нет. Она пробует в третий раз, но сейчас слишком сильно долбит в дверь. Она прикрывает ладонью рот, словно говоря: «Упс, переборщила!». Наконец из кабинета доносится голос.
— Слава богу… Входите, входите…
Олли поднимает брови. Почему это «слава богу»? Я не виновата, что меня заставили ждать больше получаса. Я пришла вовремя. И даже немного раньше. Как будто этого недостаточно, у него такой ужасный голос, словно нос заложен. Какое ужасное чувство. Она медленно отпускает дверную ручку.
— Можно?
Она держит дверь наполовину открытой несколько секунд и просовывает только голову, чтобы видеть. Она ждёт ответа, жеста, чего-нибудь, чтобы её пригласили. Но не дожидается. Затем набирается смелости, широко открывает дверь, входит и закрывает её за собой.