Вормхилл

На кухне царствовала Эн. Она была нема, но готовила превосходно. Её когда то еле живую нашли в одном разгромленном англичанами доме.

У Бирна нашли приют и одноглазый Джерард, который оказался искусным ювелиром, и одноногий Шон, который защищая господский дом от английских солдат, чуть не умер, истекая кровью, но знатному лорду, одноногий слуга без надобности. В Вормхилле оценили его способность метко стрелять. Шон – кузнец, соорудил ему такую «ногу», что бедолага смог свободно передвигаться без костылей. Много ещё различных людей проживало под крылом Бирна. И для каждого он находил время, помнил их дни рождения, и щедро одаривал. Люди обожали своего Великана, как сами же его называли. Но для посторонних граф Коннел был Колдуном, странным и страшным.

Мягко ступая по коврам, Джорджия прошлась по комнате. Девочка заметила большой книжный шкаф. Она так любила книги, что не утерпела и начала просматривать их одну за другой. В руках у неё оказалась «Подвиги короля Артура». Увлёкшись чтением, Джорджия не услышала, как в комнату вошёл хозяин дома.

– Это верно твоя любимая?

Джорджия вздрогнула от неожиданности. Бирн ласково посмотрел на девочку,

– Можешь взять её почитать.

– А есть ли у тебя Библия? – Джорджия сразу прониклась доверием к Бирну, как будто они были давно знакомы и, не смущаясь, разговаривала с ним на «ты».

– А как же! Королева книг в особом месте! Пойдём, я покажу тебе наш семейный алтарь, – Бирн повернул какой-то рычаг, стена отодвинулась, открыв проход в небольшую нишу.

На высоком пюпитре, украшенном искусной резьбой лежала большая Библия, накрытая лёгким кружевным покрывалом. Джоржия сняла покрывало и ахнула; обрезы книги блестели золотом, кожаный переплёт украшен драгоценными камнями.

– Это семейная реликвия, – тихо произнёс Бирн, – здесь мы с женой и дочерью когда-то проводили богослужение, – граф тяжело вздохнул.

– А как звали твою жену? – Спросила Джорджия, заглядывая Бирну в глаза.

– Мери. Она была красавицей!

– Расскажи мне о ней! – Джорджия любила слушать такие истории, она прижалась к Бирну, а он гладил девочку по голове.

– Ты действительно этого хочешь? – Граф ласково потрепал девочку по щеке.

– Да! Хочу! Расскажи мне, пожалуйста! – она просительно посмотрела на Бирна.

– Тогда приготовься слушать, рассказ будет долгим и нелёгким для меня. Но я думаю, что ты умная девочка и всё поймёшь.

Бирн сел поудобней в глубокое кресло, а Джорджия примостилась у него на коленях. Она была рослой девочкой, но рядом с «Великаном» казалась малышкой. Джорджия, затаив дыхание, смотрела на Бирна, приготовясь слушать.

Глава 7

Воспоминания графа

– Когда мне было шестнадцать лет, – начал свой рассказ Бирн, – умерли мои родители. Ты знаешь о многолетней вражде между католиками и протестантами. Особенно между английскими переселенцами и старыми ирландцами. В одной из таких военных схваток и погибли мои мать, отец и сестра. Я был молод и горяч. Мечтал установить царство справедливости и добра, причём с помощью оружия. Я тогда не понимал, что проливая чью то кровь, только увеличиваю страдания на этой земле. Но в годы моей буйной юности я не пропускал не одной драки с протестантами-переселенцами, и некому было меня образумить.

Однажды во время такой драки я увидел молоденькую, высокую девушку. От страха она закрывала лицо руками, но я успел заметить, что она красива. Какой то мужчина, обороняясь, крикнул ей:

– Беги, Мери!

Я пробивался к ней, орудуя и мечом и руками. Мои приятели Джерард Весельчак и Шон Меченный помогали мне. Мы почти расчистили себе дорогу, как кто то крикнул:

– Протестанты!

– Уходим, Бирн! – сказал мне Шон.

– Уходим, так уходим! – ответил я и, подхватив на руки девушку, пустился наутёк вслед за своими товарищами. Бедняжка Мери была так напугана, что даже не сопротивлялась.

Тут Бирн умолк, улыбаясь. Он вспоминал свою юность.

– А дальше? Что было дальше? – Джорджии не терпелось услышать продолжение истории.

– Когда мы остановились передохнуть, Шон гневно глядя на Мери, сказал мне:

– Она протестантка, Бирн! Убей её!

– Ни за что! – ответил я и вновь подхватил Мери, собираясь бежать дальше.

Тут Джерард, смеясь, говорит:

– А она прехорошенькая! Уступи мне её, Бирн! Я дам за неё шиллинг!– И, вытащив из кармана серебряный шиллинг, Джерард покрутил его перед моим носом.

– Нет! Добыча остаётся победителю! – ответил я, и мы снова побежали.

Скоро мы были в безопасности за толстыми стенами моего родового поместья. К недовольству моих приятелей, я не воспользовался правом победителя и обращался с Мери, как настоящий рыцарь. Может быть поэтому, а может и потому, что я был молод и силён, Мери благосклонно принимала мои ухаживания. И я не выдержал. Не надеясь на удачу, я сделал ей предложение руки и сердца. К моему удивлению Мери согласилась выйти за меня замуж.

Мы понимали, что ни один католический или протестантский священник не станет нас венчать. Но в то время в горах на севере жил один монах, который считал, что любой брак, заключённый перед Господом, благословляется Им. Мы с Мери убежали в горы и тайно обвенчались.

Бирн тяжело вздохнул и продолжил:

– Это было рискованное предприятие. Браки между католиками и протестантами карались смертью. Отец Мери был бы в ярости, если б узнал, что она добровольно согласилась выйти за меня замуж. Да и моё положение было не завидным. Со стороны англичан за мою буйную голову была обещана награда в сто фунтов стерлингов, столько я тогда набедокурил. А ещё женитьба на протестантке грозила смертью со стороны ирландцев. Но я любил Мери и ни о чём не жалел. Через год у нас родилась дочь. Мы назвали её Беатой.

– Что означает это имя? – спросила Джорджия.

– В переводе с латыни Беата значит счастливая. Мы с женой мечтали, чтобы судьба нашей дочери была к ней более благосклонна, чем к нам. Не то, чтобы мы не были счастливы, наоборот. Но понимали, что ходим «по лезвию ножа». В честь рождения дочери я решил устроить большой праздник, и пригласил старую ирландскую знать. Я был счастлив. Мери старалась казаться весёлой. Но рядом с ней не было ни её подруг, ни родственников. Кроме того, её отец так ничего и не знал. Бедняжка Мери! Как тяжело ей было, но она умела улыбаться и держалась молодцом.

Бирн опять замолчал, глаза его затуманились. Воспоминания о любимой жене тяжело давались ему.

Джорджия тоже молчала. Ей так было жалко этого добродушного Великана, что она чуть не расплакалась.

Бирн вздрогнул.

– На чём это я остановился. Ах, да! Я взял Мери за руку и привёл в залу, где за накрытыми столами сидели гости.

– Господа! Я собрал вас здесь, чтобы представить вам мою жену Мери! И ещё, что бы вы порадовались вместе со мной! Я стал отцом! И первый кубок я предлагаю выпить за мою дочь! Итак, за Беату! И я первым опрокинул кубок. Началось веселье.

Многие были искренне рады за меня, но были и недовольные.

– Позвольте, господин Коннел, но ваша жена протестантка! – Гневно напомнил мне один из гостей. Другие стали ему поддакивать.

– Она христианка! В её сердце любви к Богу больше, чем во многих из вас господа! – Я старался защитить Мери.

– А в какой вере вы собираетесь воспитывать вашу дочь? В католической или протестантской? – Спросил тот же гость. Он всё не унимался.

– В христианской, – ответил я, – Главное, что бы дочь моя обладала всеми человеческими добродетелями. Чтобы у неё была не только вера, но и любовь, милосердие, честность и мужество отстаивать свои принципы. А когда вырастет, сама решит, в какой ей храм ходить и как поклоняться Богу. Веселитесь друзья мои! Я сейчас безмерно счастлив!

Я взял за руку Мери, и мы вышли, решив, что гости повеселятся и без нас. Мери…Я до сих пор чувствую её дыхание и тот поцелуй! – Бирн опять замолчал, нл потом продолжил:

– С тех пор прошло три года. Голубоглазая Беата была похожа на Мери, такая же красавица. Я любил с ней гулять, часто читал ей Библию, объяснял, что такое добро и зло. И не мог представить, что может произойти вскоре.