Страница 3 из 14
Из подъезда они вышли вместе, кое-как простились. Ирра зашла в телефонную будку и просадила там несколько двушек. В общем, ей не понравилось то, что ей предложили, но как-то особенно деваться было некуда, и она согласилась. "Зайдешь и пообедаем здесь, потом заедем к ним, а потом оттуда уже все вместе поедем". - "Куда?" - попыталась выяснить она. "А может, никуда, может, мы тут останемся, тогда они приедут сюда". Когда она приехала, они уже приехали, а хозяин наоборот уехал, "сейчас вернется". О фамилиях не могло быть и речи, но, безусловно, их как-то звали. После такого прекрасного обеда и вина сразу же друг друга очень полюбили и пошли гулять. Но как только вышли на лицу, всем захотелось разное: ей захотелось ("мне велели, мне нужно во что бы то ни стало") зубную пасту, ему захотелось капустки, а вот ему-то захотелось белую собачку. Его желанию возмутились: "Какая может быть белая собачка на ночь глядя!" Но осмотрелись и оказалось, что действительно уже "на ночь глядя", и капустка и паста закрыты, а белая собачка? "А белая собачка, - сказал он,лежит тут рядом на помойке совсем еще хорошая".
На помойке они подарили друг другу подарки и разошлись совершенно счастливые по домам.
Она расковыряла ключом замочную скважину, но дверь все равно не открыла. Он впустил ее. И тут до нее дошло: что это не он, то есть кто же?
- Тоестьлстой, - представился.
Она машинально отдала ему подарок, спохватилась, но было уже поздно. Тогда она сказала:
- Это как раз вам.
- Спасибо, - сказал Тоестьлстой, - а что это такое?
Ирра не знала, как это объяснить и сказала:
- Это просто такая вещь.
Он рассмотрел получше и еще раз сказал: "Спасибо". "Додо" не выговаривалось, но он понял ее, когда она спросила: "Где же он?"
- Он скоро вернется,- сказал Тоестьлстой.
Распределили комнаты, то есть комнату и кухню. Ирра осталась в комнате, Тоестьлстой ушел на кухню. Улеглись. Додостоевский вернулся поздно ночью, все понял, и на кухню не пошел, чтобы не будить, а пошел в комнату, чтобы будить. Будить не пришлось, Ирра не спала.
- Что все это значит? - спросила она.
- Ему негде жить, он будет жить здесь.
- А раньше он где жил, на луне?
- На луне.
Они проснулись утром, когда Тоестьлстого уже не было, он ушел.
- Куда? - спросила Ирра.
- Жалко, что он ушел, я хотел, чтобы мы все вместе поехали в лес.
И Тоестьлстой вернулся с хлебом.
- Хорошо, что ты вернулся, сейчас поедем в лес, - сказал Додостоевский.
- На автобусе? - спросила Ирра.
- Может быть, на автобусе. А почему ты не веришь?
На автобусной остановке стояли, тояли, ояли, яли, ли и замерзли. Автобус промазал мимо них, но сесть удалось. Поехали параллельно горизонту. По этой полосе почти не ходили люди, зато там было много ям и горок. Над этой местностью поднимались пузырьки, как от газированной воды, которые были каплями на солнце. В то же время там рыскали бабушки, и все вместе было, как стихи. Автобус остановился, и все пассажиры стали смотреть в окно, и все до одного обратили внимание, кто выходит у леса. Перешли дорогу и лес тут как тут. Какие-то равнобедренные пригорки, зайчики, была речка, в ней мог купаться, кто хотел, но никто не хотел. Не было слышно ни одного выстрела. По лыжне катались прямо в сапогах, можно было бы еще и петь. Все удовольствия были получены, быстренько отряхнулись от снега, и поехали в гости обедать.
На обед было все самое хорошее. Вышли из гостей поздно вечером и увидели этот же развратный, но совершенно пустой автобус. Нельзя было в него не сесть. Сели и опять поехали в лес.
- Как красиво,- машинально повторила Ирра ту же самую фразу, что и днем. Но красиво в лесу не было.
- Не пойдем за той парочкой, - показал машинально Додо рукой на ту парочку, которая была здесь днем.
- Подождите меня,- сказала Ирра, как только они миновали овраг, в который кубарем скатывались дети, как днем, - я сейчас.
Она отошла в сторонку и сделала "сейчас". Потом познакомились.
Додо сказал, что они с Т.е. познакомились через другого приятеля, не через того, который умер, хотя почему-то считается, что через того.
- Кем считается? - спросила Ирра.
- Ты уже спрашивала об этом,- сказал Додостоевский, - сколько можно спрашивать.
Тоестьлстой провалился в сугроб и сидел на кочке без ног одну минуту, пока Ирра с Додостоевским его не вытащили. Звезд было очень много. Они не лезли в глаза, потому что были очень далеко. Внизу блестел город тоже как звезды, и получалось, что они как бы между звезд тех и тех. Ирра встала между Додостоевским и Тоестьлстым, они пустили ее в серединку, чтобы она не упала, и пошли обратно, как днем. Она сказала, что больше всех любит маму, потом все-таки папу, потом Додо, потом Т.е. Через некоторое время сказала, что она больше всех любит маму, потом все-таки Додо, потом папу, потом Т.е. В конце она сказала, что любит в той последовательности, как сказала днем, и Тоестьлстому было не так обидно.
Нечаянно испортили куст, потому что как только потянули его вверх, он немедленно вытащился. Может быть, он просто был воткнут. Но подобное могло быть и с деревьями, они тоже могли быть просто воткнуты, и поэтому обратно решили идти не как днем, а полем. Был ветер. На всех парусах пришел автобус, на нем приехали домой.
Додо очень много ходил и сильно стучал ботинками. Он достал чистую рубашку, которая была такая мятая, как будто грязная. Тоестьлстой "нарезал тот хлеб, что купил утром и налил чаю.
- Можно идти,- позвал он всех.
- Т.е.,- позвала его Ирра,- переоденьтесь, вы ведь тоже промокли.
- Вообще-то да, - сказал он и взял лишние штаны Додо.
- Тебе разве налезут мои штаны? - спросил Додо. Тоестьлстой примерил их и остался доволен, они жали, но можно было и не застегивать.
- Я не буду их застегивать, - сказал Т.е.
- Ты завтра куда-нибудь идешь? - спросил его Додо.
- Еще не знаю,- ответил он.
- А ты? - спросил ее Додо.
- А ты? - в свою очередь спросила она его.
- Я-то иду,- ответил Додостоевский.
- Тогда я тоже иду, - сказала Ирра.
- И куда же?
- Я должна буду позвонить, и мне должны будут сказать, привезти или не привезти.
- Что привезти? - не понял Додостоевский.
- А может быть, ничего, - сказала она, - может быть, они сюда позвонят, тогда значит им уже привезли. А вы не хотите туда вернуться? - спросила Ирра Тоестьлстого. - Туда, где вы раньше жили?
- Я же там не один жил,- сказал он.
- Но здесь ведь тоже не один, - заметила она.
- Почему,- улыбнулся он,- здесь один.
Они оставили его на кухне, Т.е. сам себе все постелил и даже добавил еще одну подушку.
Среди ночи ей было неудобно пройти в ванную.
- Мне нужно вымыться, - сказала она Додо.
- Иди и вымойся.
- Но он услышит, - недовольно ответила.
- Тогда не ходи.
- Как все несовершенно, - рассердилась.
- Но мы все-таки родились, - у него было хорошее настроение.
- Ну и на фиг? - сказала она.
- У тебя плохое настроение.
- Твой Т.е. перебрался сюда, чтобы быть одному; я перебралась, чтобы быть вдвоем, оказалось, что мы - втроем. Вот это и есть несовершенство.
Он не стал спорить. Неизвестно, сколько времени прошло "с тех пор" и спит ли Тоестьлстой. Самолет на долю секунды заглушивший псаломщика.
- Интересно,- сказал Додостоевский,- сколько времени прошло, пока мы занимались любовью. Извини, я зажгу свет. Может быть, немножко похоже на церковную службу в том смысле, что тоже не знаешь, сколько прошло времени.
- И сколько же прошло времени?
- Я тебе, кажется, говорил о церковном хоре? - спросил он. - Ты что, сердишься на меня? - переспросил он.
Сказала, что не сердится, и что "дальше-то что". Тогда он сказал, что там их два: тот, что справа, профессиональный хор - и это все равно, что художники, поэты, музыканты, а слева - любительский - и это как бы остальные люди. Что справа поют очень хорошо, а слева просто поют: иногда попадают, иногда нет. Но когда начинают петь все вместе, происходит что-то удивительное: уровень уже становится не важен, уровень как бы для того, чтобы помочь всем остальным, что уровень - это простая помощь, что оказывается "с тех пор" прошло два часа.