Охотники на троллей

Заканчивался коридор просторной пещерой, залитой ярким светом от очага, хотя я с трудом рассмотрел детали из-за зловонного дождя, льющегося у входа – огромной каменной арки, которую словно перенесли сюда из церкви шестнадцатого столетия. Я шагнул в арку, но изумленно замер, маслянистая вода оттягивала мои волосы.

Передо мной находился собор из мусора. Куда ни глянь, всюду у мрачных кирпичных стен громоздились груды хлама, еще более пугающие, потому что состояли из детских предметов. Горы дешевых игрушечных пистолетов. В углу свалены тысячи непарных роликовых коньков, кое-какие из них поскрипывали, словно катились по неровному полу. Там были две башни коробок для ланча, украшенных веселыми лицами из мультиков. Но самой страшной была возвышавшаяся в комнате пирамида из сотен велосипедов, ржавеющих, спутанных друг с другом, – она поднималась вверх метров на шесть.

Гроздья связанных проволокой мерцающих люминесцентных ламп подпитывались краденым электричеством. Но их тошнотворный голубой свет бледнел вблизи жаркого огня очага, горевшего в дальней стороне комнаты, потрескивающего, словно недавно подбросили дров. Я не мог устоять и шагнул к нему, как делали все человеческие существа от начала времен.

Гора сломанных кукол мешала мне разглядеть топку очага. Я стал огибать кукол, и тут пламя высветило огромный рисунок, вырезанный в стене. Грубо исполненный, но изощренный. С правой стороны – изображение нескольких зверюг, вылезающих из-под мостов и забирающихся на борт большого парусника. Слева был нарисован тот же корабль, с еще бо́льшим числом отплывающих тварей, пригибающихся под мостами.

По другую сторону океана тоже был изображен мост, похоже, самый важный из всех. Сжимающиеся руки, лапы, щупальца и когти тянулись к центральному камню с вырезанной на нем фигурой шестирукого повелителя. Он обладал разными глазами: один – сияющий рубин, вставленный в камень, вместо другого зияла дыра.

Жуткие подробности, но изображения внизу оказались еще ужаснее. Там шла такая бурная битва между тварями и людьми, что трудно было различить, где занесенная дубинка сливалась со стреляющим ружьем, а зубастая пасть вцеплялась в занесенный топор. Я отвел взгляд к краю стены, состоящей из портретов, как я предположил, важных персонажей. И все омерзительные. У одного – собачья морда и клыки. Другой – почти без головы, глаза-бусинки глядят с гладкой груди. У третьего – восемь алых глаз на длинных ножках.

Глаза переместились.

Они не были частью изображения на стене.

Существо, что побывало у меня дома, скользнуло ко мне с удивительным изяществом, учитывая бесчисленные ноги, скрытые под лоскутной юбкой, увешанной целым слоем медалей, значков и наградных ленточек. Клубок многочисленных щупалец извивался, словно пытался что-то задушить до смерти. Когда существо подобралось к очагу, огонь высветил его змеиную кожу оливкового цвета и блестящую слизь на волнистых присосках. Рот – горизонтальная щель – открылся и издал приглушенное бульканье:

– Гр-р-ру-у-у-у-углмур-р-р-рф.

Я зацепился ногами за клубок спутанных кукольных волос и упал.

Тварь стала двигаться быстрее, издавая бессмысленное бормотание. Я лежал на спине, заваленный ухмыляющейся и застывшей в разных позах пластмассой. Ощущал жар от очага и гадал, нет ли поблизости от него топора или еще чего-то, что послужит оружием. Но на это не было времени. Тварь расплющила кукол и склонилась прямо надо мной. Щупальца пронзали воздух. Восемь глаз заслонили мне поле зрения. Я приготовился к худшему.

Но некоторые глаза вели себя так, будто не подозревали о моем присутствии. Я как дурак стал водить перед ними рукой туда-сюда. Никакой реакции. Я подумывал броситься наутек. Успею ли я вскочить, прежде чем одно из щупалец сомкнется на моей шее?

– Он тебя не видит, – произнес чей-то голос. – Он почти слеп.

Чудовищное существо выпрямилось и развернулось к очагу. Пробормотало еще несколько бессмысленных слов. Я посмотрел в том же направлении и увидел, как у печки приподнимается сидящий на корточках человек, человек из металла. Вместе с ним поднимались и два длинных сверкающих меча. Оба клинка в крови. Человек стряхнул лишнюю кровь и одним натренированным движением засунул оружие в парные ножны на спине.

– Его зовут Моргунчик, – сказал он. – Когда дело касается имен, у троллей обнаруживается чувство юмора. – Он помолчал. – В отличие от всего остального.

Его голос скрипел, словно прорывался через ветхие стереодинамики. Вообще-то, в этом и было дело: рот закрывала решетка из древнего стереомагнитофона. Но я видел, что это не робот, а скорее человеческое существо в особом костюме. Как и всё вокруг, его одеяние состояло из мусора. В маске доминировали слишком большие очки авиатора и футбольный шлем, уши защищали большие наушники, а деталь подбородка была сделана из детской рогатки.

Весь хлам когда-то принадлежал детям. Пропавшим детям.

Эпидемия молочных пакетов. Я понял, что не могу пошевелиться.

Его доспехи, если можно так это назвать, были просто невероятными. Пальцы согнуты в непарных зимних перчатках с торчащими из них шляпками гвоздей. Предплечья усеяны погнутыми открывалкой крышками от газировки. Бицепсы покрывали проволочные спирали от сотен школьных тетрадей. Грудь защищали останки формочек для куличиков, миниатюрные кастрюльки в виде сердец, звезд и лошадок. Под животом громоздились литые машинки и грузовики, чьи хромированные детали сияли в пламени. Обе ноги обмотаны велосипедными цепями. Некоторые уже заржавели, а некоторые еще блестели от масла.

Когда человек двинулся, раздался такой звук, будто потрясли коробку с гвоздями.

Я откатился в сторону – подальше от него и от тролля Моргунчика, если в такое вообще можно поверить, и вскочил на ноги. Человек остановился. Рукоятки мечей торчали за его спиной как рога. Меня не пугало, что с них капала кровь.

Металлический человек протянул руку. Шляпки гвоздей сверкнули в пламени очага.

– Ты должен меня выслушать.

– Зачем? – спросил я. – Кто ты? Где я?

– У нас мало времени.

– Почему? Что вы собираетесь со мной сделать?

– Ты слишком долго спал. Уже почти рассвело.

– А что случится на рассвете?

– Отправишься домой.

– Я тебе не верю.

– Нет времени объяснять.

– Тогда говори побыстрее.

Он взмахнул рукой, рассекая воздух. Металл звякнул по металлу.

– У нас нет времени!

Из дальней комнаты донесся рык, будто проснулось какое-то огромное существо.

– Ну вот, – сказал он. – Ты разбудил АРРРХ!!!.

По пещере пронесся боевой клич. Когда он стих, тишину нарушало только быстрое дыхание металлического человека и вращение колес прикрепленных к его груди машинок.

Потом даже эти звуки стихли. Из тоннеля раздались грузные шаги гиганта, они направлялись к каменной стене. Все предметы в пещере задрожали: падали роликовые ботинки, пластиковые пистолеты опрокидывались и стреляли электронными очередями, сдутые колеса велосипедов начали вращаться.

Я попятился.

– Арррх?

– Ты не слушаешь. Я велел тебе слушать, – металлический человек сделал глубокий вдох: – АРРРХ!!!.

Я снова попятился.

– Три Р, три восклицательных знака. Послушай моего совета, никогда не произноси неправильно.

– Клянусь – никогда.

Из тоннеля появился гигант – с той же легкостью, как собака из конуры, грубая черная шерсть заполнила комнату, прежде чем я разглядел руки и ноги. Пройдя под аркой, существо поднялось в полный рост и потянулось, будто пробуждаясь от дремоты. Под шерстью перекатывались бугры гигантских мышц. Я узнал когтистые лапы из канализационного люка, те же, что были у меня под кроватью, сжатые в кулаки.

АРРРХ!!! обладал сложением гориллы, только в три раза крупнее: две руки, две ноги и, к счастью, всего два глаза. Закрученные как у барана рога прорезали низко нависающие трубы. Одна труба дала течь, и на сальную шерсть хлынула серая вода. Оранжевые глаза твари шныряли вокруг с проницательностью животного, существо задрало морду и чихнуло. Рот приоткрылся, обнажив алую пасть со смертоносными зубами-кинжалами.