Страница 5 из 219
Таш брезгливо отряхнул руки и вернулся к костру.
– Родственники или другие желающие отомстить есть?
Таких не нашлось, и Таш, не торопясь и не оглядываясь, пошел с базара, провожаемый испуганными и ненавидящими взглядами.
К сожалению, далеко не все взгляды, провожавшие Таша, были такими безобидными. Уже уходя с рынка, он краем глаза заметил две закутанные в плащи мужские фигуры, стоящие у одного из шатров, и его чутье сразу ощетинилось недобрыми предчувствиями. Хотя бы потому, что смотрели они на него спокойно и явно оценивающе. А еще один из них хотя и был одет, как грандарец, к самим грандарцам имел такое же отношение, как Таш к местной княжеской семье. Таш сам был родом из Грандара и соотечественников своих был способен узнать когда и где угодно. Национальную же принадлежность второго определить вообще не представлялось возможным, хотя его бритая голова заставляла предположить, что он долгое время жил в Вандее, а это знающего человека могло только насторожить, потому что Вандея – это вам не Ольрия.
Таш развернулся и направился к незнакомцам, чтобы пообщаться на предмет того, что эти ребята ищут в законно принадлежащей ему и его братьям Ольрии, но они говорить с ним не пожелали, быстро и профессионально растворившись между шатрами. Таш не стал их догонять, хотя и мог бы. Но... В общем, не царское это дело. Просто взял на заметку и решил послать своих, чтобы выяснили, что за чужие шляются у них под носом.
– Нет, ну надо же было такому случиться! – нервно повторял совсем молодой еще человек, один из тех, кто так не понравился Ташу своими неуклюжими попытками изобразить из себя грандарца. Он сидел за грязным столом в дешевом кабаке, расположенном неподалеку от рынка, и находился в самом неуравновешенном состоянии духа.
Второй, по виду постарше и поопытней, философски заметил, медленно потягивая пиво из глиняной кружки:
– Это должно было случиться.
– Да почему обязательно должно? – возмутился первый. – Все так хорошо шло! Она была почти уже на том свете! И тут такой облом!
– Да, облом знатный! – согласился второй. – Но только неужели ты правда думал, что у нас все пройдет как по маслу?
– А чего? – ощетинился первый. – Конечно, думал. Хозяин же сказал!
– А ты их побольше слушай, жрецов этих! Они тебе еще не то наговорят!
– Слушай, Багин, – первый с подозрением уставился на собеседника, – а ты случаем не того? Что-то мне твое настроение не нравится!
– А я не красная девка, чтобы нравиться! – огрызнулся Багин. – А только я на свете поболее твоего живу, и чую, когда все нормально пройдет, а когда дерьма ждать нужно. Так вот, с этой девкой дело так просто не кончится, это я тебе точно говорю!
– Да чего в ней такого особенного? Может, пристукнем по-тихому – и домой, а? Никто и не узнает, а, Багин?
– Совсем рехнулся, Зойт? – зашипел на него Багин. – Тебе что приказано, придурок? Сделать это дело чужими руками! Чужими, въезжаешь? Ты кого обмануть хочешь, скотина? Думаешь, жрец тебя так просто с поводка спустит? Ты лучше вспомни, как он тебя на него поймал!
Зойт затравленно замолчал.
Через некоторое время Багин встал.
– Ладно, Зойт, кончай сопли на кулак наматывать! Пошли, нам еще информацию о том хмыре, который ее купил, собирать! Да не расстраивайся ты так! Судя по тому, как он лихо нашего торговца пришиб, этот еще почище Какона будет! Прибьет ее за милую душу, и нам с тобой делать ничего не придется!
– Или продаст! – обрадованно захихикал Зойт, вставая. – Какому-нибудь другому хорошему парню вроде себя!
Таш действительно отсутствовал всего часа два, а когда вернулся, то обнаружил лекаря спящим прямо за столом. Причина же этого, в виде пустого кувшина из-под вина, обнаружилась здесь же, на столе. Вздохнув, Таш взвалил друга себе на плечо, благо что роста он был небольшого, да и жира накопил не слишком много, и отнес в одну из пустующих комнат. Там стояла кровать нарочно для таких случаев. В который раз он убедился в верности пословицы: если хочешь, чтобы дело было сделано хорошо, – сделай его сам. Уложив пьяного лекаря, Таш пошел к его пациентке.
Он сразу заметил, что рабыне стало хуже. Вся раскрасневшаяся, она металась по подушке и что-то бормотала. Таш прислушался, но язык, на котором она говорила, был совсем незнаком ему, что его очень удивило. За свою долгую и богатую событиями жизнь ему много где довелось побывать, и он мог с большой долей уверенности сказать, что язык, на котором бредила его рабыня, на материке не встречался. Но задумываться над этой загадкой ему было некогда, надо было как-нибудь помочь ей. Таш попытался было разбудить лекаря, но тот только мычал, так что пришлось взяться за дело самому.
Почти всю ночь он просидел рядом с ней, как нянька, то давая ей воды, то прикладывая мокрую тряпку к горячему лбу. Жар спал только под утро. Она заснула наконец спокойно, а Таш вырубился прямо у ее кровати, положив голову к ней на подушку.
Тем не менее он увидел сон, что случалось с ним нечасто. И в этом сне он увидел себя маленьким. Ему было лет шесть, и он воровал яблоки у соседей. Потом мама позвала его обедать. Он был счастлив во сне, как может быть счастлив только ребенок. И при этом он понимал, что это сон, что мамы давно уже нет в живых. Он помнил, какой страшной смертью она умерла, и помнил, какой страшной местью он за нее отомстил. Но сон все равно продолжался. Ворованные яблоки были необыкновенно вкусными, а мама гладила его по голове.
Таш вздрогнул и проснулся с ощущением, что на него кто-то смотрит. Его вчерашняя покупка сидела на кровати и рассматривала его своими ясными глазами странного нежно-зеленого цвета. Он протянул руку и дотронулся до ее лица. Жара не было.
– Как ты себя чувствуешь? – хриплым ото сна голосом спросил он.
– Нормально, – ответила она.
– Ну как, ничего не вспомнила?
Она сосредоточенно нахмурила темные брови, но потом покачала головой.
– Нет.
– Да и ладно, – не стал настаивать он. – Тебе какое имя нравится? – Надо же ее как-то называть.
Она пожала плечами.
– Не знаю. Может, вы что-нибудь придумаете?
После своего утреннего сна Таш мог предложить ей только одно имя.
– Ну, скажем, Арилика. Хочешь, чтобы тебя звали Арилика?
– Арилика, – проговорила она, словно пробуя его на вкус. – Ничего, мне нравится.
– Ну вот и славно. Одну проблему решили.
– А как вас зовут?
– Таш, – коротко ответил Таш.
– Таш, – повторила она. – А чем вы занимаетесь, Таш? Или мне лучше называть вас господин Таш?
– Да, на людях господин Таш. А когда мы вдвоем, можно и просто Таш.
Она чуть улыбнулась.
– Заботитесь о своей репутации?
– Скорее о твоей.
Улыбка стала шире.
– О, вы хотите сказать, что у рабынь бывает репутация?
Таш внимательно посмотрел на нее.
– Я не знаю, где ты жила раньше, но только в Ольрии репутация есть у всех. И для тебя самой будет лучше, если ты сразу станешь это учитывать.
Арилика сникла под его взглядом.
– Я буду учитывать.
– Ладно, не бери в голову. Я тебе потом все расскажу. Давай лучше посмотрим твою спину. Поворачивайся.
На это предложение Арилика отреагировала очень странно. Она изо всех сил прижала одеяло к груди и затравленно посмотрела на него.
– Не надо! Может, лучше потом?
– Что за капризы, Рил! – Имя легло на язык так естественно, как будто он уже век называл ее так. – Давай, поворачивайся. Можно подумать, я тебя не видел!
– Когда это вы меня видели?
Таш замялся. Не рассказывать же ей, как он ее купал.
– Ну, я имею в виду, что видел твою спину. Я мазал ее вчера мазью, которую оставил лекарь.
– Ну ладно.
Рил повернулась к нему спиной и немного опустила одеяло, по-прежнему крепко прижимая его к груди. Таш потянулся за склянкой с мазью, а потом решительно потянул одеяло вниз, чтобы открыть ее спину. Она ойкнула, но осталась сидеть как сидела. Таш убрал волосы со спины, как будто невзначай проведя пальцами по ее шее. Родинка, о которой говорил ему Заген, обнаружилась у самого основания шеи и действительно была похожа скорее на татуировку, чем на родинку, и тем не менее Таш мог бы поклясться, что это родинка.