Океанический (ЛП)

Я чувствовал себя виноватым, покинув отца, работающего наёмным работником. Вина вновь посетила меня, когда он переехал к Даниилу годом спустя, но она же сделала меня сильнее, если отец думал, что я брошу свою карьеру ради него. Порой это была единственная вещь, которая удерживала меня в Митаре: даже когда я честно хотел всё бросить и вернуться к тасканию сетей, я боялся, что моё решение может быть неправильно истолковано.

Мне потребовалось три года, чтобы закончить диссертацию по миграции водных зуйтов в результате экопоэза. Моя первоначальная гипотеза о том, что пресноводные виды заполнили верхние слои океана, оказалась ложной. Зуйты не имели генов как таковых, только родственные ферменты, которые повторно синтезировали друг друга после деления клетки, но сравнение этих наследственных молекул показало, что вместо дождя, способного приносить новую жизнь извне, океанические виды из больших глубин продвигались ближе к поверхности, подобно творениям Ангелов извлекая кислород из воды. Это не стало бы неожиданностью, если бы те же способности, не показали несколько видов, обитающих в водах реки, которые были близкими родственниками обитателей поверхности. Но при том пресноводные виды не являлись ни чьими предками, они были новейшими мигрантами. Зуйты, потратив миллиард лет, ограниченные глубиной, смогли выжить (даже размножиться и мутировать) ближе к поверхности, только наткнувшись на мутации, позволившие им процветать в присутствие кислорода, который они наконец-то были в состоянии использовать. Экопоэз возможно привёл к исчезновению других местных организмов, но вторжение с Земли, позволило некоторым древним донным видам произвести собственное вторжение. Желая этого или нет, но Ангелы привели в движение цепочку событий, выпустивших местные организмы из океана для колонизации планеты.

Таким образом, доказав обратное от начальных тезисов, я заработал свою степень и совсем немного прославился в кругу немногочисленных сверстников, в котором все и так знали друг с друга. Передо мной не открылось никаких новых территорий. Всё, что связано с изначальной биологией быстро становится академическим тупиком. Я всегда подозревал, что так оно и будет, но поборолся ещё не достаточно, чтобы в конечном итоге всё бросить.

В течение следующих трёх лет, я примкнул к пути наименьшего сопротивления: помогал Барату в его собственном исследовании, взяв на себя преподавательскую работу, которой никто не хотел заниматься. Большинство других студентов Барата нашли занятия получше, а я чувствовал себя всё более одиноким в Митаре. Но это не имело значения, пока у меня была Беатрис.

К двадцати пяти годам я отчётливо мог видеть своё будущее. Пока другие люди расшифровывали наследие Ангелов, я оставался сторонним наблюдателем, все ещё занимаясь с образцами морской воды, из которой были тщательно удалены все ангельские примеси.

В конце концов, когда была уже почти поздно, я набрался разума перепрыгнуть на судно. Барат был добр ко мне, но он никогда не ожидал лояльности на грани мученичества. В конце года в Тиа проходила конференция по биэкологической (родной и ангельской) микробиологии[3], возможно, последнее событие такого рода. У меня не было новых результатов для презентации, но и без них было не трудно найти благовидный предлог для участия. Конференция была идеальным местом для лоббирования новой должности. Моё великое открытие зуйтов пока полностью не затерялось в сообществе биологов, можно было попытаться напомнить о нём. Я сомневался, что имело большой смысл пытаться переспать с кем-либо; оставив этические сомнения, мой мост должно быть приржавел на одном месте.

Может быть мне повезёт. Может быть, я наткнусь на Погруженного океанщика, находящегося в сильной позиции. Всё, что я должен делать, это обещать, что моя работа приведёт к большей славе Беатрис.

***

Тиа был десяти миллионным городом на восточном побережье. Новые башни стояли бок о бок с пустыми конструкциями времён Ангелов, гигантскими выпотрошенными машинами, которые, возможно, играли некую роль в экопоэзе. Я уже не был ребенком, чтобы глазеть по сторонам, но весь мой провинциальный опыт хотел этого. Здешние купола и цилиндры были в двадцать раз старше, чем иллюстрации вытатуированные на потолке монастыря у меня дома. На них не было никаких изображений Беатрис; совсем ничего ангельского. Но почему они? Они предшествовали Её смерти.

Университет, находившийся на окраине Тиа, был в три раза крупнее Митарского. Во время поездки в метро до территории университета, студенты глазели с недоверием на стиль моей одежды. Оставив свой багаж в общежитии, я направился прямо в конференц-центр. Барат решил остаться, может быть, он не хотел стать свидетелем публичных похорон области своих исследований. Тем проще для меня: можно было свободно охотиться за новой работой, не теряя лица.

Последние изменения в программе конференции были перечислены на экране главного входа. Я чуть не прошёл мимо дисплея; я уже решил, на каких переговорах буду присутствовать. Но пройдя мимо списка докладов, мне показалось в них что-то знакомое и я отступив назад, чтобы убедиться, мне не показалось.

Карла Реджи: "Эйфористические эффекты воздействия Зет/12/80".

Я остановился и рассмеялся. Я знал докладчика и её коллег по имени, хотя у меня никогда не было шанса встретиться с ними. Если это не было мистификацией... то, что они сделали? Сушили, курили и пытались писать в качестве исследования? Зет/12/80 был одним из "моих" зуйтов, одним из океанических беглецов, воздух и вода Тиа идеально способствовали его росту и размножению. Если выделения этого зуйта приводят к эйфории, то весь город будет в состоянии блаженства.

И я знал, что они обнаружили. Я понял это прежде, чем признался самому себе. Я ходил, разговаривая сам с собой, подшучивая над заброшенными пробами в пробирках, заполненными продуктами распада, ещё целых два дня. Я добрался до истины, но занимался поисками, не имеющими оснований.

Как объясняла Карла, среди отходов Зет/12/80 есть амин, который способен связываться с рецепторами в нашем мозге, созданном Ангелами. Так как было доказано другими исследователями (никто не узнал меня, никто не бросал на меня взглядов), что Зет/12/80 не существовало на момент экопоэза, то это его воздействие было почти наверняка неумышленным и непредвиденным.

- Нужны археологи и нейрохимики, чтобы определить, какую роль, если таковая имеется, сыграло появление этого вещества в окружающей среде в заселении ранней культуры. Но на протяжении последних пятнадцати-восемнадцати тысяч лет мы плавали в нем. Поскольку мы по-прежнему обладаем таким широким спектром настроений, мы, вероятно, в состоянии компенсировать их присутствие, регулируя секрецию эндогенных молекул, которые были разработаны, чтобы связываться с тем же рецептором. Однако, пока это просто обоснованная гипотеза. Потому что последствия могут быть индивидуальными от человека к человеку, во зависимости от дозы, от различных условий. Вопрос явно представляет большой интерес для исследователей, обладающих соответствующими знаниями.

Я убедил себя, что нет причины для беспокойства. Беатрис действовала на мир с помощью законов природы, а я давно перестал верить в сверхъестественные чудеса. Тот факт, что кто-то определил способ, как Она воздействовала на меня в ту ночь под водой, ничего не меняло.

Я пытался получить работу. Все на конференции говорили об открытии Карлы, и когда люди, наконец, связывали его с моей собственной работой, то замолкали посреди моего рассказ о своих злоключениях. За три следующих дня, я получил семь предложений - и все были исследованиями о биохимии зуйтов. Теперь не было вопросов, зачем нужно исследовать мир ангельский биологии. Один мужчина даже подошёл прямо ко мне и сказал:

- Вы - океанщик, поэтому знаете, что предки Зет/12/80 в океане живут в гораздо большем количестве. Вам не кажется, океанические исследования будут ключом к пониманию? - он засмеялся. - Я имею в виду, что вы купались в нём ребёнком, не так ли? И вы, кажется, прошли через это невредимым.