Страница 7 из 30
- Что?! - Тадаки не мог сдержать удивления.
Морита остался невозмутим.
- Повторяю: нам придется прервать отношения.
- Почему?
- Это не имеет значения.
- Зря ты так со мной разговариваешь. - Тадаки перегнулся через стол и говорил прямо в лицо Морита. Его обрюзглое лицо покрылось потом. - Не пришлось бы пожалеть.
Плохо соображавший телохранитель сунул руку в карман. Морита не шелохнулся, но Тадаки, встав, бросил телохранителю:
- Пошли.
Морита не ушел из ресторана, пока не окончил обеда. Официант, провожая его, наклонил голову. Он оставался в этой позе, пока гость не исчез в лифте. Тогда он скользнул в кабинет. Быстро сунул руку под стол и извлек небольшой предмет, который был прикреплен к внутренней стороне стола. Затем принялся за посуду.
- Нет, я нисколько не преувеличиваю. Он мгновенно изменился в лице, будто ему сказали, что его дом сгорел.
Росовски внимательно смотрел на своего коллегу, который ездил в бюро расследований.
- Когда я произнес слова "Храм утренней зари", он побелел. Не припомню другого случая, чтобы японец прямо на глазах потерял самообладание, - вновь повторил сотрудник токийской резидентуры ЦРУ. - Он, правда, быстро справился с волнением и сразу же ответил, что ни о чем подобном не слышал. А потом целый час убеждал меня сказать, что нам еще известно о "Храме утренней зари".
- Это становится интересным, - заметил Росовски.
- Потом я ездил в главное полицейское управление, в военную контрразведку, был у разных людей, упоминал "Храм" - никакой реакции. Видимо, они ни при чем, или я беседовал не с теми людьми.
- Хорошо, спасибо, - сказал Аллен, - можете идти. - Он сгреб со стола бумаги в сейф. - Пойдемте к резиденту, - кивнул он Росовски. - Уже поздно, но он нас ждет. Японцы от нас что-то скрывают. И судя по всему, что-то важное. Бюро расследований, насколько я знаю, занимается не разведением пчел. Японцы готовят какую-то акцию и боятся, что нам станет о ней известно. Мы совершили ошибку. Нельзя было показывать, что мы знаем о "Храме". Но кто же мог ожидать от японцев самостоятельной игры? Мы привыкли, что каждую свою акцию они согласовывают с нами. В течение многих лет Америка была для Японии и крышей от дождя, и ее окном в мир. Что же, времена меняются. Будем исправлять положение. Надо выяснить, что такое "Храм утренней зари" и почему японцы держат это в тайне. Вы будете работать со мной. Во-первых, я не знаю японского языка. Во-вторых... вы читали Мисима.
Лечебница профессора Ямакава располагалась в стороне от жилья; укрытая густой рощей, она не просматривалась с дороги, на которой даже не было соответствующего указателя. В одиночку Имаи вряд ли нашел бы ее.
Они остановились у высоких ворот, почти сливающихся с не менее высокой оградой, - редкость для Японии. "Даже американские базы, - подумал Имаи, - обнесены всего лишь проволочной сеткой".
Полицейский вышел из машины и нажал кнопку электрического звонка. Открылось маленькое окошко. Пара настороженных глаз посмотрела на них.
- Что вам угодно?
- Мы из полиции. Хотели бы поговорить с руководителем лечебницы.
- Минутку.
Ждать пришлось минут пятнадцать. Сбоку от ворот открылась калитка, и человек в белом халате сделал приглашающий жест.
Имаи вылез из машины и прошел за ограду. На территории лечебницы было много деревьев. Так много, что Имаи не увидел самого здания лечебницы.
Человек в белом халате так же безмолвно пригласил его войти в домик, прилепившийся к ограде.
- Я помощник профессора Ямакава, который сейчас, к сожалению, занят. Что вас привело сюда?
- Скажите, среди персонала вашей лечебницы или пациентов никто не пропал? Не исчез внезапно?
Врач рассмеялся:
- Ну что вы! У нас просто некому пропадать: сейчас в лечебнице нет ни одного пациента. Дело в том, что профессор Ямакава принимает больных на период с осени до конца весны, а летом мы занимаемся обобщением собранного материала, встречаемся с коллегами, представителями фармацевтических фирм. Соответственно практически всему персоналу предоставлен отпуск. Осталось буквально несколько человек, и они все на месте.
Имаи поднялся.
- Тогда прошу простить за внезапное вторжение.
- Что вы, что вы! - Врач явно успокоился, узнав о цели визита полицейского.
Имаи запросил по телефону справку о лечебнице Ямакава, в частности его интересовало время пребывания там больных. Когда через полчаса ему дали ответ, что прием больных производится сезонно и сейчас лечебница пустует, Имаи сказал начальнику отделения, что с него хватит, он устал и едет в Саппоро.
В Саппоро шел мелкий надоедливый дождь, на полупустынных улицах было мрачно, тускло светили огни домов, и оттого пышная вывеска кабаре "Император" казалась заманчивой. Ватанабэ вошел, и его сразу оглушили громкая музыка, смех. Он спустился по лестнице, отдал в гардероб зонтик и прошел в зал.
Его провели к столику, из-за которого навстречу ему поднялся благообразный седой господин в синем костюме и красном галстуке.
- Ватанабэ-сан?
Он поклонился.
- Сакаи. Очень приятно.
Столик стоял около сцены, на которой расположился оркестр. Тут же на сцене бил настоящий фонтан.
За столиком Сакаи сидели три женщины-хостэсс, современная и упрощенная модификация гейш. В их обязанности входило развлекать гостей, болтать и танцевать с ними. Две хостэсс были некрасивы, а третья, довольно крупная для японки, понравилась Ватанабэ. Уловив что-то в его глазах, она пересела поближе, очистила банан и, улыбнувшись, спросила:
- Почему гость такой хмурый? Мы ему не нравимся?
Сакаи рассмеялся:
- Давай, давай, Ёко, возьмись за него.
Сакаи, обняв одну из девушек за шею, чувствовал себя вполне уютно.
Ёко продолжала что-то говорить, но Ватанабэ, нагнувшись к Сакаи, прошептал:
- У меня мало времени.
- Ну, как угодно, - с сожалением сказал Сакаи.
В этот момент оркестр исчез, и на сцене появились три рыжие ("Крашеные", - подумал Ватанабэ) девицы с гитарами. По той реакции, с которой зал встретил их, он понял, что это любимицы публики.
Сакаи сказал хостэсс:
- Пока идите. Мы хотим послушать программу.
Когда свет в зале потух и со сцены раздались звуки веселой песенки, Сакаи повернулся к Ватанабэ, и он впервые увидел жесткие, навыкате глаза своего собеседника.
- Так что вы можете мне предложить?
- Как насчет известного вам груза? Речь идет о регулярных поставках. Каждый месяц. Двадцать - двадцать пять килограммов порошка.
Сакаи немного отодвинулся, не спуская с него немигающего взора.
- Сколько?
- По курсу.
- Э, нет, - Сакаи помахал указательным пальцем у него перед носом. Ватанабэ не шевельнулся. - Минус двадцать процентов. Иначе зачем мне это надо!
- Хорошо. Первый груз будет через неделю. Как вас найти? По прежнему телефону?
- Позвоните...
- Звонить буду не я.
- Неважно. Попросите заказать столик в "Императоре", назовите время. В тот же час, только утром следующего дня, встречаемся вот по этому адресу.
Сакаи начертил несколько иероглифов на своей визитной карточке.
- Теперь вот что. У меня есть один заказ, который я должен выполнить. Я этим людям всем обязан.
Сакаи положил на столик перед Ватанабэ лист бумаги, на нем в столбик были написаны по-английски какие-то названия. Ватанабэ видел их в первый раз.
- Если вы мне привезете это, плачу любую цену, - добавил Сакаи.
Ватанабэ сунул листок в карман.
- Попробую, - сказал он.
Неподалеку от квартала Роппонги, на узенькой улочке, водителю лимузина марки "президент" повелительно махнул полицейский в темных очках.
- Ну, что такое? - раздраженно пробормотал Тадаки. После неприятного разговора с таксистом он собирался как следует развлечься, поэтому и велел телохранителю ехать в Роппонги - один из веселых кварталов Токио.