Ради тебя 2

– Он не мой парень, – всхлипнула она, прижимаясь к его спине.

И будь Ян проклят, если в этом шепоте он не услышал неподдельное сожаление.

Чтобы не наворотить еще больших глупостей, возвращая девушку Зверю против ее же воли, Ян сделал вид, что вообще ничего не услышал. Он резко двинулся с места. Отчаянный рев Зверя потонул в визге шин.

Глава 26

Исповедь

Я сошла с ума.

Иначе, как объяснить то, что тьма накатывала удушением раз за разом? Я чувствовала себя поплавком в бесконечном океане, что резко подкидывало встречной волной, а потом накрывало с головой следующей, не давая и секунды продыху.

Ощущения были настолько противоположными, что доходило до крайностей. Одновременно с жаром, от которого я задыхалась, тело сотрясала холодная дрожь. Мне даже казалось, что слышно клацанье зубов. Наверное, моих. А может, и нет. После стольких испытаний, казалось, я уже ничему не способна удивляться.

Тело пылало, точно его облили раскаленной лавой, но согрева я не чувствовала. Это был неестественный жар. Он словно сжигал меня изнутри, охотясь за всем человеческим, что еще осталось: чувства, воспоминания. Прожорливое пламя не давало мне даже минутки на то, чтобы попытаться перевести дух и понять, что происходит. Оно шло напролом, напалмом жгло кожу, пробиралось под мышцы, устремляясь глубже и глубже. Если в человеческом теле существовала душа, то, думаю, именно ее огонь и искал.

В голове наперебой звучали голоса из прошлого. Обрывки фраз, колкие слова или резкие реплики – это все, чем оставалось мне довольствоваться. Я все еще пребывала в роли простого зрителя, просто потому, что центр управления моим телом был занят. Не знаю кем: болезнью, безумием или чужаком… Только это впервые, когда я оказалась лишней в собственном разуме.

Удерживаясь на самом краю пропасти, я старалась призвать равновесие и не уступить в борьбе за первенство. Это мое тело! Моя жизнь! Почему же тогда так больно было бороться с подступающей тьмой?

Долгое время, после того, как удалось пересилить приступ паники, открыв глаза, я все еще ничего не видела. Более чем удручающее состояние. Зрение возвращалось постепенно, будто привыкая к незнакомому окружению.

К моему величайшему разочарованию вокруг по-прежнему плескалась тьма. Только на этот раз она была не столь интенсивной в цвете. Я так долго прибывала наедине с ней, – дни, недели, месяцы? – что сумела научиться различать все возможные и невозможные оттенки темноты. Именно это умение и помогло определить, что сейчас меня окружали утренние сумерки. Внутри портала их никогда не было. Наверное, потому что та бездонная тьма не терпела соседства света. Внезапная радость от осознания того, что я где-то снаружи, утром, сдавила мою грудь. Значит, побег удался! Значит, все не зря!

Память о событиях ближайшего прошлого возвращалась медленно, а когда я, наконец, смогла сложить все кусочки пазла, то тут же пожалела об этом. Из огня да в полымя! Почему после того, как я чудом смогла сбежать из этой чудовищной ловушки в портале тьмы, оказалась у двери человека, который всю свою сознательную жизнь ненавидел меня?! Господи, да я согласна была очнуться даже в вечной мерзлоте Антарктиды, только не на лестничной площадке у квартиры…

Дверной замок щелкнул два раза, а после раздался глухой цокот каблуков. Я напряглась, заранее готовясь к самому худшему и оно, худшее, не заставило себя долго ждать. Даже все еще туманное зрение не помешало меня поймать в фокус немного опухшее, но такое знакомое лицо.

– Очухалась, малахольная? – проскрипела мучительница из моего детства. – Честно говоря, я надеялась, что ты окочурилась. А ты оказалась крепкой.

Несколько раз пораженно моргнув, точно все, что я видела и слышала от этого могло запросто исчезнуть, как плохой сон, я нахмурилась.

– П-пить, – проскрипела совсем не своим голосом.

– Да, ладно, – ухмыльнулось виденье. – А где мое спасибо, Лида, ты лучшая?!

Коровина нагло улыбалась, а я рассеяно отметила, что зубы у нее остались такими же пожелтевшими и кривыми, как в детстве.

– Ладно, валяй, малахольная. Пей, – она поднесла краснобокую кружку к моим губам. – Я не изверг какой.

Вода отдавала речной тиной, но даже это не помешало мне осушить кружку до дна в несколько жадных глотков и утвердиться в мысли, что ничего вкуснее я за свою жизнь не пробовала. Потрескавшиеся губы саднили от любого движения, но это казалось мне последним, за что необходимо было беспокоиться.

– Спасибо, Лида, – послушно проблеяла я. – Ты лучшая.

– Ешкин кот! – всплеснула руками Коровина. – Малахольная, ты, наконец, прозрела! Аллилуйя! За это обязательно надо выпить!

Я не смогла сдержать болезненной ухмылки. Последний человек, с которым мне когда-нибудь хотелось встретиться, стоял в нескольких шагах, но с другой стороны – Коровина была неким подтверждением моего удачного побега, а это радовало.

– Ну, так кого ты замочила, малахольная?

– Что?

– Да, ладно! – фыркнула Лида. – Ни за что не поверю, что кровища – это бутафория, а рана – типа простая царапина, да и ножичек на иголку не похож. Не пудри мне мозги, Алексеева! Во что ты вляпалась?

– Я? Нет, это не то… Стой, – похолодела я. – Ты касалась моей крови?!

– Тыц твою налево! Святата Алексеева проснулась! Не волнуйся, я даже руки помыла, чтобы вынуть из тебя ножичек. Дважды. С мылом. Ага.

Тело ломило точно от гриппа. Дышалось с трудом. То ли я плохо проходила акклиматизацию, если такая возможна, после перехода из портала, то ли рана воспалилась, то ли в квартире у Лиды была плохая атмосфера. Стойкий запах курева бил в нос, вызывая головокружение.

– Не хочешь говорить? Да Лидка не продажная, ментам не сдаст! – настаивала Коровина, нависая надо мной, отчего в этой захудалой комнатушке воздуха, как казалось, стало еще меньше. – Слушай, Алексеева, я же тебя не сдала, пока ты была в отключке! И не придушила подушкой, хоть и хотелось! Так что имею право знать, кто у меня дома – новоявленная убийца в розыске или серийная маньячка!

Ничего членораздельного мне ответить ей не удалось. С губ срывались лишь болезненные стоны. Возможно, это было и к лучшему. Иначе, что я сказала бы? «Не волнуйся, Лида, я не убийца, а всего лишь Банши в бегах и не только могу чувствовать смерть, она еще и ходит за мной по пятам. Кинжал? Да, что ты… Это просто прощальный подарок моего бывшего жениха. Правда, красивый? Там еще кристаллики на рукоятке». После такой речи Коровина, может, и не перестанет меня ненавидеть, а в психушку сдаст. Оттуда, обессиленная, я никогда не выберусь. И в итоге попадусь: либо жнецам, либо демонам, либо еще какой-то дряни, что объявила на меня охоту.

– Ладно, – нахмурилась Лида. – Успеется еще поговорить. Не хочешь сейчас, потом расскажешь, времени у нас предостаточно.

– Мне… надо… уйти, – вместо полноценных слов вырвался хрип.

– Я тебя не сдам, малахольная. Я может и шалава, но не крыса поганая. Так что стихоришься у меня, пока на ноги не встанешь. А там видно будет.

На протест сил не хватило. Темнота вновь одержала победу.

Не знаю, сколько я пробыла в беспамятстве, то выныривая на поверхность, то вновь лишаясь сознания. Каждый раз, когда я, хрипя, открывала слипшиеся веки – Коровина была рядом. Ее прикосновения дарили блаженную прохладу, а непонятный шепот – такое необходимое мне утешение.

Лида обтирала мое тело губкой, охлаждая от воспаленного жара, поила и пыталась чем-то накормить с ложечки. Беспомощная и слабая я бы не смогла ей противостоять, если бы Коровина захотела вновь отыграть на мне свою злость, как часто происходило в детстве. Но на удивление – она не только не пыталась это сделать, Лида ухаживала за мной, как за малым дитем. Аккуратно, бережно, с некой долей затаенной ласки. Даже на грани болезненного тумана я осознавала это.

– З-зач-чем? – выдала я мучивший вопрос в следующий раз, когда жар немного отступил и получилось связно мыслить.