Лёд под солнцем

— Заходи, — холодно произнесла она. — Я так и знала, что это ты.

Гарольд свирепо захлопнул дверь и набросился на Крис:

— Какого черта тебе понадобилось заполучить мою мать в клиентки? Ты что, совсем рехнулась?

— Я понятия не имела, что она твоя мать!

— Да брось ты! Раз уж ты, как говоришь, тщательно изучала мою биографию, ты не могла не знать ее имени.

Глаза Крис возмущенно засверкали.

— Ты хочешь сказать, что я лгу?

— Я просто не верю в совпадения, — бросил Гарольд.

— Но это действительно было совпадение! Да и с какой стати мне искать знакомства с твоей матерью?

— Откуда я знаю, на что ты рассчитывала…

— О, вот это уже замечательно, — взорвалась Крис. — Отец моего ребенка считает меня расчетливой двуличной лгуньей. И ты еще удивляешься, почему я не желаю выходить замуж? Всему виной такие мужики, как ты!

— Не смей ставить меня в один ряд с твоим…

— Пока ты не вошел в этот сад, — яростно перебила Крис, — миссис Мелани Смиттер была для меня просто клиенткой, которая позвонила мне пару дней назад и попросила помочь. И раз уж ты смеешь меня обвинять, объясни, почему ты сам не сказал, что у тебя мать живет в Портленде? Я же ношу под сердцем ее… ее внука, Гарольд, подумай об этом!

И тут Крис, к своему полному ужасу, обнаружила, что ее затошнило: Она смятенно ахнула и помчалась в ванную, с грохотом захлопнув за собой дверь.

Оставшись один, Гарольд сделал попытку хоть как-то собраться с мыслями в первый раз после того, как вошел в освещенный солнцем сад в доме матери и увидел стоявшую под березкой Крис. Это был удар ниже пояса. Красота Крис, которую Гарольд и без того никак не мог забыть, ножом полоснула его по сердцу. Единственное, что пришло ему в голову, — это то, что она каким-то образом подстроила их встречу, используя его мать в своих целях.

А сейчас — где она? Что случилось?

Гарольд вышел в холл, окликая Крис по имени. Почему она вдруг побледнела, как мел, и умчалась от него, словно за ней гналась стая бешеных псов?

— Крис! — снова позвал Гарольд.

Из ванной доносился звук льющейся воды. Гарольд постучал в дверь.

— С тобой все в порядке?

— Нет! Уходи!

— В чем дело?

— Гарольд, — задыхаясь, отозвалась Крис. — Сделай милость, уйди, пожалуйста.

Гарольд решительно толкнул дверь. Крис согнулась над раковиной. Она была бледна, как полотно. Под глазами у нее залегли синеватые тени, и лицо было таким несчастным!

— В чем все-таки дело?

Крис плеснула холодной водой в лицо.

— Утренняя дурнота. С той разницей, что у меня она начинается после обеда и продолжается до вечера…

Гарольд почувствовал растерянность. Лора, его жена, в свое время тщательно избегала даже упоминания о неудобствах, связанных с беременностью, — во всем, что касалось ее тела, она была просто патологически скрытной. Чувствуя себя совершенно беспомощным, Гарольд неловко спросил:

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Уходи! — взмолилась Крис, и снова согнулась над раковиной. Волосы упали ей на лицо, открыв затылок.

С удивившей его самого робкой нежностью Гарольд взял ее за плечи. Ему показалось, что за эти два месяца она похудела, стала как будто прозрачной. Новый приступ тошноты сотряс тело Крис, и Гарольд крепче обнял ее, шепча слова утешения. Когда Крис наконец обмякла в его объятиях, он смочил в воде полотенце, развернул ее к себе и протер лицо, залитое невольно выступившими слезами. Крис слабо улыбнулась.

— Да уж, достается тебе, — сказал он.

— Беда в том, что, даже когда тошнит, у меня появляются дурацкие прихоти — то хочется вишневого мороженого, то маринованной свеклы, — по-детски пожаловалась Крис.

Гарольд негромко рассмеялся и прижал ее к груди, радуясь уже тому, что может просто обнять ее.

— Ты похудела.

— Ну, это ненадолго, — тоже улыбнулась Крис и поспешно прибавила: — Но я правильно питаюсь и пью много молока.

— Крис, — отозвался Гарольд, — я на сто процентов уверен, что ты сделаешь все возможное для ребенка.

Этот мягкий голос и выражение лица! Крис неожиданно ощутила странный толчок в сердце — смесь боли и желания.

— Мне надо почистить зубы, — пробормотала она и высвободилась из объятий Гарольда.

Она так яростно работала щеткой, словно хотела навсегда стереть не налет с зубов, а все свои чувства к стоящему рядом с ней мужчине. Когда она наконец подняла голову, Гарольд встретился с ней глазами в зеркале.

— Ты ведь и вправду не знала, что она моя мать?

— Нет. Я ведь уже объясняла тебе — у меня пунктик на почве правдивости.

— Тогда я должен извиниться перед тобой. Прости меня. — Гарольд тряхнул головой и решительно прибавил: — Поверь, я вовсе не считаю тебя расчетливой и двуличной.

Крис закусила губу.

— Жаль, что ты не рассказал мне о матери. Я бы ни за что не взяла ее в клиентки.

— Когда мама переехала сюда, она говорила, что не станет возиться с садом. Мне и в голову не пришло, что вы можете встретиться.

— Не волнуйся… Когда станет уже заметно, я буду посылать вместо себя Тома.

Взгляд Гарольда невольно перешел на фигуру Крис — на ее все еще тонкую талию.

— Я по-прежнему хочу тебя, — хрипло признался он. — Ничего не изменилось.

А я — тебя.

На мгновение Крис показалось, что она произнесла эти слова вслух. Но в словах и не было нужды — глаза Гарольда отразили понимание. Не успела Крис придумать ответ, как он сжал ее лицо в ладонях и страстно прижался к ее губам.

Крис почувствовала себя снежинкой, тающей под первыми лучами солнца, увядающим цветком, жадно пьющим воду после долгой засухи. Она обвила шею Гарольда руками и ответила на его поцелуй, не в силах противиться собственному желанию.

Он подхватил ее на руки и понес в спальню. Пока он нес ее по ступенькам, Крис расстегнула пуговицы его рубашки и запустила пальцы в густые завитки волос на его груди. Гарольд остановился и снова поцеловал ее долгим поцелуем. У него мелькнула мысль, что сейчас он несет на руках весь свой мир — женщину и ребенка. И оба они принадлежали ему.

Гарольд отлично помнил дорогу в спальню. Он внес Крис, уложил ее на постель. В полном молчании они сбросили с себя одежду. Грудь Крис была полнее, чем он запомнил, а кожа приобрела прозрачность, вызывавшую в нем властное двойственное чувство: владеть ею и оберегать. Стремление оберегать — это что-то новое!

А Крис казалось невероятным, что когда-то она могла его бояться.

— У тебя такое чудесное тело, — я, кажется, запомнила его до мельчайшей черточки, — шептала она, страстно отдаваясь его ласкам. — Да, да, пожалуйста, еще — здесь и здесь.

— Ты не представляешь, как я тосковал по тебе, — шептал Гарольд, скользя руками по ее телу. — Ночь за ночью я просыпался, мечтая о тебе.

Воспламененный ее смелостью, Гарольд притянул ее к себе, наслаждаясь ощущением ее близости, купаясь в сиянии глаз, в нежном прикосновении чуть припухших губ. А она прижалась к нему, двигаясь вдоль его тела, и в этом было столько искушенности и одновременно невинности, растрогавших Гарольда до глубины души.

Когда он вошел в нее, Крис была готова принять его. Он все глубже и глубже вонзался в ее тело, глядя, как темнеют ее глаза, в ожидании ее страстного крика, прежде чем он сам достигнет пика наслаждения. А потом, когда они лежали, обнявшись, уставшие, но счастливые, Крис сонно улыбнулась ему.

— Я чувствую себя сейчас просто великолепно, И это в сто раз лучше вишневого мороженого.

— Да и маринованной свеклы, правда?

Крис провела пальчиком по его щеке.

— У тебя усталый вид. И ты тоже похудел.

Ни за какие блага в мире Гарольд не признался бы даже самому близкому человеку, что с тех пор, как узнал о ее беременности, к нему снова вернулись старые кошмары, терзавшие его после аварии.

— Я занимаюсь спортом и играю в теннис, — откликнулся он. — Говорят, это помогает избавиться от сексуальных желаний.

— Ты хочешь сказать, что тебе это не помогает? — удивилась Крис.