Страница 27 из 42
По мере того как европейская экономика возобновляла медленный рост, импульсы к дальнейшим преобразованиям исчезали. «Острота кризиса еврозоны спала, что ослабило давление в пользу реформ, – отмечал в марте 2014 года The Economist. – Евроскептицизм на марше, что делает сложным выигрыш плебисцитов по серьезным изменениям Договора в таких странах, как Франция или Ирландия»[130].
Европейская экономика в 2014 году немного воспрянула под воздействием падения цен на энергоносители (пострадавшими оказались только нефтепроизводящие Норвегия и Великобритания) и ослабления курса евро по отношению к доллару. В марте 2015 года ЕЦБ в качестве стимулирующей меры и средства преодоления дефляции приступил к политике количественного смягчения. Впрочем, до осязаемого экономического выздоровления еще далеко. По итогам 2014 года ВВП ЕС вырос на 1 %, и все еще на 2 % меньше, чем до кризисного 2008 года (в США на 9 % больше)[131].
Еще в 2013 году средний размер бюджетного дефицита спустился ниже искомых 3 %, а в к началу 2015 года составлял 2,4 %. Но госдолг еврозоны за 2014 год увеличился с 90,9 до 91,9 %. Из 28 членов ЕС 16 имели дефициты выше максимально допустимых 60 % ВВП. Наивысшая долговая нагрузка в Греции – 177,1 % ВВП, Италии – 132,1, Португалии – 130,2, Ирландии – 109,7 %; самая низкая в Эстонии – 10,6 %[132]. Европейские долговые обязательства на 3 трлн долл., включая бонды Германии и Швейцарии, торгуются с отрицательной доходностью, что становится «европейской нормальностью», подталкивает дефляцию[133]. Цель выйти на 2-процентную инфляцию остается недостижимой – в апреле 2015 года она составляла 0,2 %[134].
Опасность дефолта Греции или ее выхода из еврозоны («Grexit») не снята с повестки дня, а скорее только обострилась после прихода там к власти правительства леворадикальной партии Сириза в январе 2015 года. Премьер Алескис Циприс недвусмысленно дал понять, что режим жесткой экономии и послушания ушел в прошлое, и Греция не ставит будущее страны под угрозу ради непременной выплаты внешнего долга. Но и руководство ЕС не склонно к компромиссам: «Чем больше они предложат Сиризе, тем больше риск повсеместного подрыва позиций умеренных сил»[135].
Европейцы все чаще возлагают вину за сложившуюся ситуацию на Германию, главный мотор евроинтеграции. «Конечно, Германию нельзя винить за желание иметь сильную валюту и сбалансированный бюджет, – пишет известный финансист Джордж Сорос. – Но ее можно винить за навязывание своей модели другим странам с разными нуждами и предпочтениями – как Прокруст из греческой мифологии, который заставлял людей ложиться в его ложе и растягивал их или обрубал им ноги, чтобы они точно в него помещались. Прокрустово ложе, в котором должна лежать еврозона, называется экономия, и, как следствие, дефляция»[136]. На рост антигерманских настроений обращает внимание лорд Гидденс. «Германия лидирует, но не любима. Несмотря на всю политкорректность, в газетах – особенно южноевропейских стран – появляются заголовки со словосочетанием «четвертый Рейх». Демонстранты в Италии, Испании, Греции, на Кипре носят портреты Меркель с подрисованными усами и свастикой»[137].
Но все же, Евросоюз остается мощным экономическим игроком, на которого приходится 15,6 % мирового экспорта, что заметно больше американских 8,3 % и японских 4,6 %. Финляндия, Нидерланды, Германия, Великобритания и Швеция входят в десятку самых конкурентоспособных экономик мира[138]. Пророчества по поводу распада зоны евро оказались пока несостоятельными. Выход из еврозоны имеет запредельно высокую цену. Даже намек какой-то страны на выход способен привести к коллапсу ее банковской системы. Ее новая валюта обесценится, долги станут неподъемными, поскольку номинированы в евро. Страна вынуждена будет объявлять дефолт, что на годы отрежет ее от мировой финансовой системы и т. д. Поэтому, по всем опросам, большинство жителей еврозоны считает, что введение общей валюты принесло вред их странам, но большинство же не поддерживает расставание с евро. Более того, еврозона расширяется. В 2011 году в нее вступила Эстония, с 2014 года Латвия, с 1 января 2015 года – 19-м членом зоны евро стала Литва. Евро вместо собственной валюты используют Черногория и Косово, а Болгария и Босния-Герцеговина используют currency board на основе евро.
Любопытно, но, несмотря на все трудности, не снимается задача расширения еврозоны. Правда, Еврокомиссия предупредила, что проверка претендентов на их соответствие Маастрихтским критериям будет проводиться гораздо строже, чем ранее. После приема Хорватии для других балканских стран запланированы переговоры о членстве лишь с Черногорией. Переговоры с Сербией – небезуспешно – обусловливаются «нормализацией» ее отношений с Косово, а о принятии Турции – фактически приостановлены. Членство Украины, Грузии или Молдовы, несмотря на подписание соглашений об Ассоциации, в повестке дня не стоит. Ассоциация далеко не предполагает членство и сегодня включает сотрудничество с такими странами, как Алжир, Азербайджан, Армения, Белоруссия, Грузия, Египет, Израиль, Иордания, Ливан, Ливия, Марокко, Молдавия, Палестинская Автономия, Сирия, Тунис и Украина, даже Россия – через договор о 4 общих пространствах.
Безработица на фоне озабоченности
Западная Европа вправе гордиться успехами в создании модели социального государства, которая превратила ее в один из самых благополучных регионов мира. Интересен реализуемый Евросоюзом принцип социальной сплоченности. Удалось избежать эксцессов нерегулируемого рынка, уровень социального расслоения низок. Удается поддерживать уровень безопасности на высоком уровне (по количеству убийств ЕС вчетверо уступает Соединенным Штатам).
Однако в последние годы социальная напряженность на континенте нарастает, и одна из главных причин – неспособность стран Евросоюза в новых реалиях поддерживать прежние стандарты социального обеспечения. Ангела Меркель выражала озабоченность по поводу того, что на ЕС приходится 7 % населения мира и половина всех социальных расходов[139].
Всего несколько цитат из книги Филиппа Леграна «Европейская весна»: в Греции «дети копаются в мусоре… а в больницах не хватает лекарств». В Испании «самоубийство стало основной причиной смерти после естественных причин». А по всей Европе «пятнадцать миллионов человек в возрасте до тридцати лет нигде не работают и не учатся»[140].
К 2010 году население ЕС-27 впервые перевалило за полмиллиарда. Население с 1960-х годов росло на 1,5–2 млн в год, однако темпы роста постепенно сокращаются. Европа стареет. Многочисленное поколение, родившееся в годы «бэби-бума», достигает предпенсионного порога. С 2014 года самодеятельное население начало уменьшаться[141]. В 1970 году в странах ЕС на каждого пенсионера приходилось 4–5 человек в трудоспособном возрасте, в 2010 году их было немногим более трех. К 2030 году пропорция работающих и пенсионеров в некоторых странах, например, в Германии, составит 2:1. Если учесть, что из всего трудоспособного населения в Европе занято не больше 65 % (самые многочисленные группы неработающих – студенты и домохозяйки), то на двух пенсионеров придется трое работников. Нынешние системы социальных отчислений никогда не были рассчитаны на такое соотношение. Не встретило восторга у населения и повсеместное увеличение пенсионного возраста: в Испании – с 65 до 67, в Греции и Франции – с 60 до 63–65.
130
Wooing Mrs. Merkel//The Economist. March 1, 2014. P. 32.
131
The Euro-Zone Revival. Don’t Get Europhoric//The Economist. April 11, 2015. P. 12–13.
132
Елизавета Базарова, Кирилл Родионов. Европа влезает в долги//Ведомости. 22 апреля 2015.
133
Life Below Zero Must Not Become the New Normal//Financial Times Weekend. February 7–8, 2015.
134
Алексей Невельский. Европа вышла в ноль в кафе и ресторанах//Ведомости. 20 мая 2015.
135
Europe’ Fault Lines//The Economist. February 7, 2015. P. 26.
136
George Soros with Gregor Schmitz. The Tragedy of the European Union: Disintegration or Revival? N. Y., 2014. P. 25.
137
Anthony Giddens. Turbulent and Mighty Continent. What Future for Europe. Cambridge, 2014. P. 209–210.
138
Mark Leonard, Hans Kundnani. Think Again: European Decline//Foreign Policy. May/June 2013. P. 47.
139
The Next Supermodel//The Economist. February 2, 2013. P. 9.
140
Philippe Legrain. European Spring: Why Our Economies and Politics are in a Mess – and How to Pull Them Right. CB Books, 2014.
141
Demography Report 2010//Commission staff working document/ European Commission, Directorate-General for Employment, Social Affairs and Inclusion and Eurostat, the Statistical Office of the European Union. P. 2.