Страница 14 из 132
- Твое слово, Фимка, - громко сказал Филлипок. Фимка, не долго думая, коротко бросил:
- Сопьется… от тупости и бессмысленности этой жизни, - больше не проронил ни слова. Филлипок, подождав мгновение, записал это на листе бумаги и продолжил:
- Казанова?
Тот повел бровью, оценивающе глядя на Лею, и со вкусом произнес:
- Станет развратной особой, когда увидит, как мужики падают к ее ногам… К этим хорошеньким ножкам. Кто же тут устоит и упустит свой шанс!... Другими словами, - станет шлюхой, рыженькой сладкой шлюхой, как леденец на палочке, и продаст себя подороже, - потом серьезно произнес, - только шлюха умеет по-настоящему любить и слушать... И терпеть.
- Палыч?
Тот пробормотал: - Скоро начнет бросаться на людей, пока не убьет кого-нибудь, - подумав, добавил, - или закроется в комнате и тихо сойдет с ума. Так вернее. Такие подарки так просто не даются. За все нужно платить. Подавится наша девушка.
- Палыч, так нельзя, нужно что-то одно! – возразил Филлипок.
- Ну, ладно-ладно, хорошо! Давай – “сойдет с ума”! Давай – “психушку”! – уже громче повторил он, а Королева, не ожидая приглашения, произнесла:
- Наконец, научится плевать на остальных и станет нормальным человеком! Нормальной бабой! Богатой, красивой и умной. Женщиной, черт возьми!
- Спокойно! – осадил ее Казанова. А Филлипок, записав с ее слов, медленно и нараспев, рассудительно произнес:
- Что касается меня, думаю - научится воровать и купит необитаемый остров. Потом оглядел собравшихся и уставился на Ильюшеньку.
- Ну, а ты чего сидишь, ставить будешь, или особое приглашение требуется? Или тебе меньше всех нужно? Опять дрыхнешь там?
Ильюшенька очнулся, почесав жесткую шевелюру, немного подумал, потом с грустью пробормотал:
- Думаю, покончит с собой… Во всяком случае, в данной ситуации это наиболее разумное решение, - и добавил, - не так хлопотно.
- Все! Ставки сделаны, господа! – прозвучал громкий голос Филлипка. Потом обернулся к Лее:
- Вы свободны, красавица! Лошадь выпустили из стойла – бега начинаются!
- А срок? – воскликнул Казанова. – Обозначь ей срок!
- Ах да, конечно! – вспомнил Филлипок, - Он сказал, что… срока не будет. А срока-то нет! – и захохотал. - Значит, так тому и быть! Месяц или день, год или столетие - Он посмотрит. А с Ним не спорят. Срок без срока! – и снова зашелся гомерическим хохотом. - Время пошло, красавица! – и все за столом как-то расслабились, оценивающе глядя на нее.
- Надеюсь, ты все поняла, что я тебе сказала? – бросила напоследок Королева.
- Увидимся, сладкая, - промурлыкал Казанова.
- На посошок? – очнулся Фимка, наливая ей из бутылки коньяк. Он протянул полный стакан, и она почему-то залпом, с отчаянием его опорожнила. Крепкий напиток впился в горло и теплом разлился по всему телу.
- А пьет, как жена императора! – восхитился Филлипок.
- Скорее, как вдова, - резко добавила Изольда Карловна. А лицо Фимки перекосило. Он даже рот открыл, когда она опорожнила стакан, и крупная капля пота потекла по его лбу.
- До скорой встречи! – глухо донесся голос Палыча, как из могилы или из преисподней. – Желаю поскорее свихнуться! – и замолчал. Лея зачем-то обернулась на Ильюшеньку и уже хотела идти, но тот, виновато посмотрев на нее, произнес:
- Я провожу.
Он с трудом поднялся с насиженного за столетие дивана, довел ее до двери и даже спустился на несколько ступенек.
- Зачем им это? - остановившись, нервно спросила Лея.
- Не знаю… Ревность, злоба, обида…, чтобы вам больнее было. Такие исключения делаются не для всех, - трезво, рассудительно произнес он и громче добавил: - На моем веку такое впервые! Помолчал немного и пробормотал: – Кроме того они испросили себе индульгенцию.
- Не поняла?
- Ну… Тот, кто выиграет этот спор, будет допущен дальше… На следующий уровень. Как в игре!…
Лея долго молча смотрела ему в глаза.
- Лошадь выпустили из стойла, - вспомнила она слова Филлипка.
- И еще вопрос, зачем поставили вы? – и почему-то через силу улыбнулась.
- Скука, - не глядя на нее, пробормотал Ильюшенька, - невероятная скука! К тому же – все это только игра! – и, заглянув в ее глаза, обомлел. А она задала последний свой вопрос:
- Ильюшенька, а как на самом деле зовут вас? – и снова улыбнулась. Коньяк в эти страшные минуты чудесным образом придал ей силы, ударив в голову. Ильюшенька стоял совершенно изумленный, глядя на эту женщину и ее улыбку, потом пробормотал: - Илья... Так и величают, просто Илья… А… А можно будет с вами встретиться как-нибудь еще? – робко произнес это и покраснел, продолжая на нее смотреть.