Столик на троих

Вернулся на первый этаж, где недавно обедал. Здесь все было скорее для отдыха – просторная столовая, несколько комнат (гостиничных номеров) и небольшой спортивный зал, куда он раньше почти никогда не заглядывал. А сейчас зашел – бассейн метров пятнадцать, сауна, душевая. Вдоль бассейна ряд тренажеров и маленькая джакузи – небольшой спортклуб.

Второй этаж – кабинеты, комнаты, лаборатории, компьютеры… Здесь для него была привычная среда обитания. А вот и комната его отдела… И везде оставленные вещи людей, которые в прошлую пятницу покинули это здание. Они, словно, на минуту отошли, но скоро вернутся… Нет! Не вернутся! А их вещи по-прежнему оставались здесь, ожидая своих хозяев. Ему неудобно было перед ними, казалось, все эти вещи смотрят на него с укоризной, словно он в чем-то виноват.

Поднялся еще выше. Третий и последний этаж – большая комната-мансарда непонятного назначения. Раньше здесь сидело руководство: стояло несколько столов, стульев, диваны и какие-то незначительные аксессуары обстановки. Просторно и светло. Что здесь должно быть в будущем было неизвестно.

– В будущем, – повторил он про себя. – Вот оно – это будущее. Наступило! А что здесь будет – решать теперь ему одному…

Одному… Одному…, – гулким эхом отозвалось в сознании.

Он ходил, и шаги звенели в пустоте, отражаясь от стен, от потолка, затихали, снова звенели в ушах, нарушая тишину, которую нечем было заполнить. Посмотрел наверх. Огромный прозрачный купол накрывал эту мансарду. Само здание представляло собой полусферу, и здесь, на третьем этаже, не было ни единой стены, только лифт одиноко торчал, как телефонная будка. Окна у здания были формы мозаики, состояли они из шестигранников, напоминая соты, поэтому объект иногда называли – улей. Они были сделаны из прочного пластика, который мог менять несколько цветов на выбор. Еще эти окна могли работать как лампы освещения внутренней части, а снаружи, как солнечные батареи. Поскольку климат был очень солнечным, эти батареи снабжали электричеством весь комплекс круглый год. Если выпадал снег (а такое редко, но случалось в этих широтах), на окнах автоматически включалась система оттаивания.

И, наконец, основная часть комплекса – подземная, где он провел те страшные дни, но сейчас вспоминать он о них не хотел. Находилась она на глубине более двухсот метров, куда вела целая система лифтов. Там было все для жизни тысяч людей, все службы жизнеобеспечения. Помещение было с несколькими выходами наружу в километре отсюда. Огромные резервуары топлива, целое замерзшее озеро питьевой воды, запасы провизии на многие годы для небольшой колонии военных. Системы «на дне» и наверху были совершенно независимы и, как говорят, замкнуты. Огромный космический корабль. Но куда на нем плыть?

Экскурсия закончилась. Зачем он столько времени рассматривал это? Неизвестно сколько времени он проведет здесь, поэтому нужно было все проверить. Да и торопиться некуда, а что ему делать – он не знал. Находился здесь, словно в гостях, а хозяева забыли купить буханку хлеба, оставили его на пару минут и скоро вернутся…

Он сидел за длинным столом верхней мансарды и размышлял:

– Здесь есть все для жизни человека. Он абсолютно защищен от внешней радиации. Еды и воздуха хватит на столетия. Только, зачем так много? Ужас в том, что ему нечем себя занять. Все работало без его участия. Некуда идти! Нечего делать! Если обезьяна когда-то сделала усилие, взяв в руки палку, чтобы стать человеком, ему оставалось отбросить ее за ненадобностью и вернуться на стадию первобытного человека.

И вспомнил свой завтрак… Потом взял со стола чью-то забытую ручку, повертел ее и… бросил далеко от себя.

– Отбросить, и все. Зачем она теперь нужна? А что ему нужно?

Ручка ударилась об огромное окно, отскочила и покатилась по полу. Это был единственный звук, который мог нарушить искусственную тишину. Тишину, которая давила на уши и разум, казалось, можно было получить контузию. А барабанные перепонки разорвутся от безразличия стен и пустоты окружавшей тишины. Вокруг вещи, мебель, какие-то мелочи и еще эта тишина!

Он схватил пепельницу и бросил ее вслед за ручкой. Та, описав полукруг, тоже ударилась о стекло, которое равнодушно, с презрением отразило удар. Оно могло выдерживать давление в тонны, а тут какая-то пепельница, к тому же грязная. Маленький робот-пылесос явился ниоткуда, он безропотно втянул вонючие окурки и исчез, проворчав:

– Этот человек не понимает бессмысленности своих действий, он потерял чувство реальности и творит глупости.

Но, он его не услышал, а предметы уже разлетались во все стороны. Они ударялись о стены-окна, летели в прозрачный потолок и неминуемо заканчивали свой полет на холодном безразличном полу. Стол отлетел в сторону, стулья следом!..

Вдруг посмотрел наверх, сквозь прозрачный купол сквозь решетки ячеек-сот. Показалось, что солнце на мгновение приостановило беспрерывное движение, застыло на ясном небосклоне, глядя на него с интересом. Он замер и тоже, не отрываясь, на него смотрел. Так они следили друг за другом – один в недоумении, другой в безумном своем порыве. Можно ли было назвать это солнце живым? Оно так явно взирало, было тем единственным, настоящим зрителем в этом закрытом аквариуме, в замкнутом мире, который окружал его. Он сел на диван, уставившись в точку перед собой. Его зрачки остановились посреди усталых глаз, они не концентрировали какой-либо предмет или мысль и смотрели в пустоту.

– Раньше в жизни всегда была какая-то цель, план. Теперь непонятен был этот маршрут. Куда? Зачем? Нет, на этот вопрос он сейчас отвечать не будет. План? Нужен план, которому он мог бы следовать. В конце концов, можно составить распорядок, хотя бы на ближайшее будущее и соблюдать его. И подчиняться! Именно подчиняться! Нужно поучиться у военных! Дисциплина мобилизует! А там будет видно.

Нашел инструкции для военного персонала низшего звена. А сейчас он и был тем низшим звеном. Не военным, в данной ситуации низшим. Перелистал несколько страниц. Инструкция предписывала: «Строго выполнять эту инструкцию».

– Абсурд, – подумал он, но продолжил чтение: «Оставаться в помещении убежища и не предпринимать действий для выхода наружу без приказа». Далее шло описание комплекса и как его использовать в военное время: «Все действия персонала только по особому распоряжению… Поддерживать боевой дух!»…

– Как хорошо быть военным! За тебя все решат и никаких сомнений, никакой инициативы без приказа. Ты давал присягу и кончено. Присяги он не давал, но будет поддерживать боевой дух! И так до особого распоряжения! Итак, расписание.

Он поднял ручку, которая теперь ему была нужна, поставил стол на место, взял лист бумаги и начал писать:

– Подъем в 9.00. Наконец, можно будет выспаться! Час на утренние дела и завтрак. Дальше… Допустим, спортзал.

Он не занимался спортом много лет, при его образе жизни это было невозможно, но сейчас в условиях войны он должен быть в форме! Занятие спортом. И это не один час. Можно изучить разные программы. И не только спорт! Вспомнил, что здесь находилась огромная база данных с множеством информации. Гигабайты и гигабиты наследий науки и культуры, огромное количество кинофильмов, книг, музыки. Словно, кто-то специально постарался передать наследие человечества в будущее. Словом, для жизни человека здесь было все!

Он записывал на листе бумаги крупным почерком. Крупным, потому что лист был большим, а его нужно было чем-то заполнить.

– Спорт! В 14.00 обед. Торопиться некуда, поэтому он будет изучать рецепты и научится делать что-нибудь сложнее яичницы. Нужно перепробовать все, что можно получить от этого улья. Поэтому новые для него рецепты и спорт, и любая возможность заняться делом заполнят чертово время и этот лист бумаги. Ко всему он будет относиться как к долгожданному отпуску – наконец появилась возможность отдохнуть!

15.30–17.00 – чтение книг.

17.00–19.00 вечернее посещение спортзала.