Шаг в сторону

— Лукси. — Она обняла его и тоже заплакала. — Я… люблю тебя… — Прошептала она. Она наконец смогла это сказать. Признаться. Это она хотела сказать ему перед их расставанием, и это она хотела сказать при новой встрече. Слова, которые наконец — то были сказаны.

— Я тоже люблю тебя. — Он обнял ее и чуть привстал. — Прости меня… Гера… — Сказал он. Она посмотрела на него. — Обливиет! — Вспышка. — Прости… я не могу тебя сейчас спасти… не смогу защитить… но придет время, и мы вновь будем вместе… Я спасу тебя… А пока… просто подожди.

— Лукси… — Тьма окутала ее разум, скорлупа была восстановлена и она все забыла вновь, но трещинка так и осталась. И она стала больше. Ведь пусть память и закрыта, а чувства останутся навсегда…

Я сидел на полу и держал ее на своих руках. Как же тяжело мне далось это решение. Как же тяжело осознавать, что я сделал. Самый дорогой мне человек вынужден забыть меня. И мне вновь придется притворяться и лгать.

Однажды я стану сильнее всех, я буду могущественным и опасным. Настоящим монстром. И тогда я спасу тебя. Мне пришлось стереть ей память, иначе проблем у нас было бы очень много. Даже если бы дал ей амулет с защитой на разум, то у нее его просто отняли бы. Она ведь будет все лето под контролем этих уродов, а такого они не упустят. С Тимом проще, его даже не подозревают.

Она спасла мне жизнь. Теперь уж мы точно связаны. Спасаем друг друга, не думая о долгах и прочем.

— Спи спокойно, воробьишка. — Шепнул я ей на ушко и поцеловал в лоб. — Однажды все станет другим…

Я положил ее на пол и встал. Самобичеванием могу заниматься и в другом месте и в другое время. Сейчас нужно сделать несколько вещей.

Достал уменьшенный ящик с големами.

— Энгоргио! — Ящик увеличился в размере. Затем открыл его и взмахнул палочкой. — Пиерто́тум Локомо́тор! — И големы ожили. Всегда хотел применить это заклинание. Насекомые начали вылезать из коробки. Так пять пчел, четыре бабочки, шесть жуков, восемь богомолов, остальное муравьи. Отлично. Задал им цели, и они отправились разбирать василиска. Я понаблюдал. Неплохо работают. Богомолы начали снимать шкуру, бабочки налетели на клыки, и высасывали яд, пчелы воткнулись в тушу и начали высасывать кровь, жуки занимались внутренными органами. А муравьи таскали все в коробку и носили бабочкам и пчелам новые колбы для наполнения. Отлично справляются. — Кикимер!

— Да, сэр! — Рядом появился этот домовой.

— Для тебя задание. Следи за големами. Как они закончат и залезут в коробку, отнеси ее в дом к Сириусу и отдай ему, как будет там. — Приказал я.

— Будет исполнено.

— Молодец. — Кивнул я. Теперь я подошел к тем двум телам. Как и думал, Уизли еще живы. Как бы не хотелось, но их тоже придется вытаскивать. Пусть пока поваляются. Теперь к Шляпе. — Добрый вечер, уважаемая Шляпа.

— Привет тебе. Ты удивителен.

— Что думаете?

— Думаю, в будущем ты станешь главным геморроем всех ублюдков. — Усмехнулась Шляпа.

— И что мне делать с вами?

— Делай, что хочешь. Но я, так или иначе, ничего бы не рассказал директору. Да и не выгодна тебе моя смерть.

— Поясни оба варианта.

— Я распределяю учеников уже тысячу лет. В Кодексе Школы прописано, что именно я должен это делать. Но с тех пор, как программа для всех учеников стала одинаковой, смысл распределения пропал. В былые времена Слизерин был факультетов Зельеваров и Ритуалистов, Гриффиндор — боевые маги и призыватели, Хаффлпафф — целители и травники, а Рейвенкло — Артефакторы и ученые. Но сейчас их делят по каким — то глупым вещам. Увы, я обязан это делать, так велит Кодекс. Но рассказывать я ничего не должен и буду молчать. Этот директор уничтожил все, чем жили Основатели. Все, что делает ему плохо, мне в радость.

— Ясно. А причем тут выгода?

— Он терпит меня только потому, что это закон Школы. Но если меня уничтожат, то распределением будет заниматься кто — то другой. И не факт, что теперь оно станет честным. Я обеспечиваю хоть какую — то честность.

— Пожалуй, ты права. — Согласился я. — Только поклянись, что будешь молчать о том, что увидела, и никто об этом не узнает.

— Клянусь.

— Вот и чудно. А меч мне не отдадите? — С надеждой спросил я.

— Извини, в руки его могут брать только Гриффиндорцы.

— Печально.

Тут я услышал голос феникса. Тварь уже проснулась и начала расти.

— А феникса вам не жалко? — Спросил я. Готов поклясться, что увидел на ней жуткий оскал.

— Все что делает ему плохо, мне в радость. — Ответила Шляпа.

Улыбнувшись в ответ и подняв мой кинжал, в котором уже был кусочек души Тома, я пошел на птицу. Та меня заметила и попыталась убежать. Но я поймал ее и швырнул в пол. Ты за все ответишь тварь!

Придавив горло птицы рукой, я поднес к ней кинжал.

— Директор отнял у меня ее, думаю, будет честно, если я отниму у него тебя! — Я зловеще улыбнулся. А в эмоциях феникса был ужас. — Ты больше не сбежишь от смерти. Ты встретишься с Темнейшей! Я тебе это обеспечу!

И воткнул кинжал в брюхо твари. Никакой жалости. Я сейчас монстр. Я чудовище и мщу своим врагам. Ярко — красная душа феникса начала поглощаться лакримой. Десять секунд и на полу остается только бездыханное тело. Отбросив его, я ушел.

— Мобиликорпус. — Тела Уизли подняли в воздух и поплыли за мной. Я взял Геру на руки и пошел к выходу. Все сделал, ничего не забыл. Кикимер справится с ящиком, а мне еще этих вытаскивать.

Но по пути я увидел Локонса. Он очнулся и удивленно на все смотрел.

— Привет. — Улыбнулся он. — Ты кто?

— Лукси.

— Ага, а я кто? — Продолжил он, затем поднял камень. — Вы тут живете?

— Нет. — Честно ответил я, и кинжал вошел в его сердце. Никакой жалости. Для врагов у меня ее нет. Каковы грехи этого человека? Он сам их назвал. Он присваивал чужие подвиги, стирал память. Он рушил судьбы, жизни и семьи. Сколько человек после него стало психами, сколько судеб пропало по его вине? Нет ему прощения. Да и не хочется еще и его тащить. Душа у него слабая, так что много не возьмем с него. — Табес Армон. — Заклинание упало на его тело, и оно превращается в прах. Все, как раньше. Убиваю и скрываю тела. Только тело феникса оставил. Чтобы директор видел это и понимал, что я — его враг. Но кто именно — пусть гадает.

Убрав оружие и поудобнее перехватив девушку, пошел на выход. Жалко, я не змееуст и не могу найти все тайники этого места. Может в будущем мы уже вдвоем придем сюда.

А пока нужно идти…

Глава 11. Последние штрихи и новые планы

Учение свет, но в темноте спать удобнее.

Альбус Дамблдор расхаживал по Тайной комнате и поражался увиденному. Тут явно произошло все не так, как он планировал и думал.

Началось все с того, что он почувствовал разрыв со своим фамильяром. Что — то случилось с Фоуксом. Это стало первым предупреждением, и директор ускорил процесс своего восстановления. Когда он вернулся, то ему сказали, что Гера и Уизли в больничном крыле, а вход в Тайную комнату открыт и он в женском туалете на третьем этаже. Их нашли там, а вход закрыть не смогли. Теперь все знают, что он есть, и Гера не является Наследником. Это доказала проверка памяти. Оказывается, это Рональд был одержим духом Наследника. Распределяющая Шляпа ничего не сказала, потому как была без сознания. Все пошло не так, как нужно директору.

Директор тут же поспешил туда, чтобы увидеть все своими глазами. Он спустился и увидел картину жуткой битвы. Сначала одежда Локонса и прах, что явно не было хорошим знаком. Затем — разруха в комнате, остатки крестража, проткнутого явно не мечом Гриффиндора. Потом то, что осталось от василиска. Обглоданный скелет, уже без мяса. Говорят, Северус когда увидел это, его уносили в слезах. Ничего ему не осталось от этой тварюшки.

Кто мог все это сделать? Это точно работа не Геры. Она бы просто не смогла столько разрушить, а василиска освежевал явно профессионал. Альбус и сам рассчитывал прибрать к рукам столь ценное тело, но на одних костях много не заработать. Потом он узнал о том, что гнездо акромантулов Хагрида полностью уничтожено. Когда лесник вернется, его может хватить удар.