Змееносец. Сожженный путь

- Роман, послышался громкий голос Людмилы. Ты дома?"Она, Люда, родная, она... улыбнулся Роман, опустив пистолет. Мое спасение, глоток воды, в душной дали..." Быстро засунув пистолет под диван, он выпрямился, расправив плечи. Дверь в комнату открылась, на пороге стояла Людмила. В полумраке, шипел магнитофон, и глаза, эти безумные... Она посмотрела на него, и тихим голосом спросила:

- Тебе плохо?

- Родная, прошептал Роман, сделав шаг навстречу.

- Что случилось?

- Ничего, тяжело вздохнул Роман, и обнял Людмилу.

- Ты не бережешь себя, не думаешь обо мне, дрогнувшим голосом говорила она. Зачем ты так поступаешь? Пожалуйста, постарайся забыть...

- Конечно, посмотрев ей в глаза, промолвил Роман. Я хочу тебе кое что сказать, улыбнулся он.

- Говори, улыбнулась она в ответ. Это что- то хорошее?

- Очень, тихо ответил Роман. Я люблю тебя, больше своей жизни!

Глаза его искрились, голос не дрожал, будто внутри ожил другой, совсем не похожий на него человек. Такой трогательный, нежный, смущенный...

- Я всегда хотел сказать тебе... Ты моя тайна, океан, моя жизнь... без тебя я пропаду, умру... Он смотрел на нее... А она, с нежностью смотрела на него... Ловила каждое слово, словно узоры из кружева, околдованная сказка... Он ли это? Изуродованный, но сохранивший, в себе единственное,- любовь!

- Молчи, прошептала она, прижавшись к нему.

- Люблю тебя, тихо сказал он, прикоснувшись...

- Я не могу без тебя, ты мое дыхание, шептала она, целуя его.

- Любимая, я задыхаюсь... Ты...Единственная...

- Я люблю тебя Рома...

Закрутилось лето пыльное... За окном зеленая листва... То ли сердце мое двужильное, не болела так голова... В скромном платьице, в сторонке, словно листик на ветру, прячутся от всех березки, прикрывая наготу... Ах, как хочется мне жить, заново, другой... Ах как хочется напится, этой синевой... Ты что снова день проводит, и встречает солнца свет... Ты во мне живешь, и любишь... Я в тебе, ищу ответ... Закружило летом... В доме нагота... Ты одна такая, приняла меня... Буря красок ярких, жаркие слова... Я люблю тебя родная... Я живу, любя...

Свет, будто яркая вспышка...Роман лежал в кровати... Люда, накинув халат, села рядом, и взяв в свою руку, его ладонь, смотрела на пальцы. Он смотрел на нее, и улыбался.

- Ты чего? не выдержав молчания, спросила она, взглянув на довольное лицо Романа.

- Вспомнил как на "пересылке" в Ташкенте, "бэтров" гоняли, усмехнулся Роман.

- Кого? рассмеялась Люда. Гоняли?

- Ну да, смеялся Роман. Рассказать?

- Конечно, улыбалась Люда.

- Значит дело было так, закинув руку, за голову, начал Роман, глядя в потолок.

- Как? Кого ты там гонял? ласково смотрела она на Романа.

- Не смейся, улыбался Роман. Это так вшей прозвали, "бельевых". Ну которые в одежде живут, знаешь?

- А что , в баню не ходили? удивилась Люда.

- Какое там, хмыкнул Роман. Раз в месяц, если получится, нормально помыться, с хозяйственным мылом, значит красота.

- Почему?

- Тебе долго обьяснять, не поймешь, вздохнул Роман. И не надо в общем, оно тебе.

- Нам когда мед.сестра, выдала карандаш, и половинку лезвия "нева", мы наверно выглядели, как обезьяны, первый раз, увидившие людей.

- Это зачем, прыснула от смеха Люда. Бороду брить что ли?

- Какой там, улыбался Роман. Борьба с педикулезом

- А при чем здесь карандаш, не понимая, смотрела на него Люда. Записывать что ли?

- Ага, вшей переписывать, рассмеялся Роман.Сколько наловил, переписал, ждешь следующих.

- Ну правда Рома, зачем, опешила Люда.

- Половинку лезвия, в карандаш вставляешь, и получается, станок для бритья, которым и бреешь свои волосы, хохотал Роман. Поняла?

- Кошмар, покачала головой Люда.

- А я про что, говорю. Стоим мы перед ней, после помывки, порезанные и заклееные газеткой, как "папье из цветной бумаги". Разношерстные!

- Представляю, смеялась Люда.

- Один воин себе, задницу немного порезал, заклеил большим куском газеты. Так мед. сестра, подумала в туалет ходил, а бумага прилипла, кричала что бы отодрал, и привел в порядок зад. А мы стоим, без трусов, и "ржем как кони". Смешно было...

- А пальцы, вдруг спросила она, став серьезной. Здесь много переломов.

- Это потом, тяжело вздохнул Роман,убрав свою руку.

- Ты мне никогда не рассказывал, сказала она, глядя ему в глаза.

- Зачем тебе, чужая боль, выдержав взгляд, ответил Роман.

- Как хочешь, промолвила она, опустив голову.

- Мишку на выходные заберем?

- А ты будешь с нами? спросила она, теребя в руках пояс от халата.

- Конечно, буду. Пойдем в парк погуляем.

- Хорошо, кивнула она.

- А давай пельменей налепим, улыбнулся Роман. Очень хочется.

- А мясо, где взять, спросила Люда, взглянув на Романа. У людей ничего нет, одни макароны, или крупа, тяжело вздохнула Люда. Мы конечно не бедствуем, но...

- Не волнуйся, все будет, широко улыбнулся Роман. Иди ко мне, мой воробушек...

Совсем чуточку, только на краешке, так, что бы после свезло... Ходить по тонкой линии, заглядывая в пропасть. Игра с огнем, она так заманчива, искусна, горяча... Провел рукой, не обжегся, и рад тому, что победил его. Наверно будет иначе... Буря восторга, у победителя, и океан горя, у побежденного, что в них общего, схожего? Азарт...? А может, просто неумение жить? Придет и твой черед, сказать, потом бежать, страдать, молчать... Бояться, переубеждать, но только не вернется вновь, то, что хотелось изменить... А по пятам идет она, любовь неудержимая, и рветься тоненькая нить, кровавая стрела...

Два мира в нем, два сердца, две злости, две судьбы... Не разорвать, не деться, просто идти, вперед... И знать, там впереди, только стена, за ней, обрыв... Уже горят твои мечты

Так подрагивает, только собака, готовясь, бросится в бой. Предвкушая слабость своей жертвы, и чувствуя "по ветру" запах чужой. В дрожащем теле, смешено нутро, оно так падко, до свободы... Рвануть вперед, через откос, и покатится полем... Стремглав бежать, не спотыкаясь, гонять, гонять... и затоптать. Свой страх, и трепет, в нем убивая, ты ощущаешь свою власть. А вот и он, тот кто накормит, присев виляешь ты хвостом... Боишся только слова- волки, им нипочем, им нипочем... Горящий взгляд, такой прожженный, до дрожи оторопь берет, уже молчишь, и смотришь робко, а страх вползает в твою плоть... Лишь отблески, раздвинут небеса, кругом загомонит народ, уходит в небо полоса, она живет, лишь раз, живет... А в памяти, всегда...

Если вечером получил деньги, значит утром будешь богатый. Случится по утру их получить, то к ночи станешь бедным. А в полдень, только ныть, меж тем кто хочет, и желает. Твой выбор за тобой... Сегодня может быть повезет, а случится, - нет...

Быстрей, шевелитесь, покрикивал Курчавый, на своих пацанов. Надо успеть до двух часов!

- Чего так? споткнулся высокий детина, с небритым лицом. Пожар что ли? поморщился он от боли.

- Ты под ноги смотри придурок, зло сказал Курчавый.

- Да тут ...

- Осталось десять коробок, быстрее! Поднимайся "танкист" хорош валятся! глядя на "детину", крикнул Курчавый.

Время!

В открытом ангаре, из одного грузовика в другой, несколько парней, перегружали коробки с продуктами.

- Сегодня суббота, подойдя к Курчавому, тихо сказал Роман.

- Ага, не оборачиваясь, сказал Курчавый. Как договаривались.

- А "комерс" где? спросил Роман, оглядываясь. Что-то я его не вижу?

- В бытовке он, прохлождается, усмехнулся курчавый, обернувшись. Надо его отпустить. Ты как думаешь?

- Правильно, кивнул головой Роман. Нам свидетели не нужны.

-Верно, согласился Курчавый. С ним там "Карась", поморщился Курчавый. Он сделает как надо, не первый раз.

- В коробках что? поинтересовался Роман.

- Консервы, улыбнулся Курчавый. Килька в томате, рассмеялся он.